Периодическое обострение ситуации на севере Корейского полуострова постоянно вызывает опасения жителей Приморского края: а не перекинется ли пламя конфликта на нашу территорию, как это уже случилось в 1950 г.?
Летом 1950 г. началась война в Корее между Севером и Югом. Юг поддерживали силы ООН во главе с американцами, а на стороне Севера выступали русские и китайцы. В конце 1950 г. американцы заменили все свои F-51 на реактивные «Локхид F-80С», ставшие основными истребителями-бомбардировщиками ВВС США в Корее. С 28 сентября по 1 октября 1950 г. F-80 перелетели из Японии на южнокорейскую авиабазу «Тэгу». 49-я FBG (истребительно-бомбардировочная эскадрилья) стала первой на корейском полуострове частью, полностью вооруженной реактивными истребителями. В ноябре эта группа воевала в составе временного 6149-го крыла тактической поддержки, которое специально было создано 5 сентября. Ее девизом было «Защищаю и мщу». 8 ноября четыре одноместных F-80, оснащенные каждый шестью 12,7-мм пулеметами и боезапасом в 1800 патронов, двумя авиабомбами и 10 ракетами, вылетели с базы «Тэгу» на север…
Спустя некоторое время эти истребители вынырнули из облаков уже на советской территории. «8 октября 1950 г. в 16:17 по местному времени два истребителя ВВС США «Локхид F-80C Шутинг Стар» («Метеор») нарушили государственную границу СССР и, углубившись почти на 100 км, атаковали советский военный полевой аэродром Сухая Речка в 165 км от Владивостока, в Хасанском районе. В результате обстрела самолетами ВВС США на стоянке были повреждены семь самолетов советской эскадрильи, один сгорел полностью», — гласят скупые строки хроники.
«Выходной был. Все отдыхали на море, и тут они прилетели. Покружили, постреляли из пулеметов по самолетам и скрылись за сопками. Мне тогда уж 13-й год пошел», — вспоминал житель поселка Сухая Речка Григорий Больдусов, проживающий там до сих пор.
«Это была чистейшая провокация, — считает летчик 821-го авиаполка Николай Забелин. — Они прекрасно знали, куда летят. Пролетели 100 км от нашей границы с Кореей. Они все прекрасно знали. Это придумали, что молодые летчики заблудились и прочее, ерунда».
В конце 1950 г. в связи с войной в Корее в Приморье стали проводить учения с перебазированием частей на полевые аэродромы. На одном из них (Сухая Речка, который принадлежал авиации ТОФ) находились корректировщики По-2 отдельной авиаэскадрильи, предназначавшиеся для воздушного прикрытия и корректировки огня 130-мм флотских башенных батарей Хасанского сектора береговой обороны. По плану учений, сюда для временного размещения прибыли «Кингкобры» 821-го истребительного авиаполка 190-й истребительной авиадивизии. Все самолеты стояли на открытых стоянках вдоль взлетно-посадочной полосы, выстроенные в линейку, которая и подверглась штурмовой атаке американцев. В результате были повреждены семь самолетов эскадрильи, из них один самолет Р-63 «Кингкобра» сгорел полностью, остальные получили повреждения разной степени тяжести.
Ощущение войны
В момент атаки аэродрома командира полка полковника В. И. Савельева на аэродроме не было, он находился в наземных войсках с начальником штаба авиакорпуса для организации взаимодействия на период учений. Вместо него на аэродроме оставался заместитель командира полка подполковник Н. С. Виноградов, который, вместо того чтобы дать сигнал на вылет дежурной 1-й аэроэскадрилье, высадил летчиков из самолетов. Полковник Савельев и подполковник Виноградов были отданы под трибунал и судом офицерской чести были понижены в должности за «слабое воспитание личного состава полка».
«После того как два американских «Метеора» прилетели и разбомбили наш полк на берегу Сухой Речки, наше руководство приняло меры. Сразу же пришла 303-я авиационная дивизия, которая летала уже на реактивных МиГах в Подмосковье. И после этого случая срочно создали 64-й авиационный корпус и стали готовиться к перевооружению, — вспоминал летчик 821-го полка Николай Забелин. — После нападения также было введено боевое дежурство в полках. Этого с окончания Второй мировой войны не было. Сидели от зари до зари в кабинах и около. Возникло ощущение близкой войны…»
Войны не случилось, хотя в момент происшествия Москва ломала голову о том, не есть ли данный инцидент начало третьей мировой? Со временем военную часть на Сухой Речке расформировали. Покрытие аэродрома местные жители разобрали на заборы, а вот некий памятник на территории части остался. В описании памятников Хасанского района он числится за номером 106 — как «братская безымянная могила летчиков, погибших при отражении американских бомбардировщиков в 1950 г.». Значит ли это, что при налете американцев были и человеческие жертвы? Воспоминания и документы молчат. Информация также засекречена, как и информация об инциденте в США.
Навигационная ошибка
Казалось, найти в США человека, который слышал бы об инциденте на аэродроме Сухая Речка, уже не удастся. Однако житель Владивостока Владимир Михайлов сделал это.
Непосредственный участник атаки — американский летчик Олтон Квонбек, который после 22 лет службы в ВВС работал в сенатском комитете по разведке и в ЦРУ, вышел на пенсию и теперь занимается сельским хозяйством на своей ферме в Мидделбурге. Квонбек рассказал, что другой пилот, Аллен Дифендорф, отслужив 33 года в ВВС, скончался в 1996 г. Как рассказал Квонбек, расстрелянный русский аэродром — жертва ошибки. Низкие облака и неожиданно сильный ветер явились причиной того, что самолеты снесло к северо-востоку и пострадал не намеченный заранее американским руководством аэродром в порту Чхонджин (КНДР), а советский — Сухая Речка.
«Шла война в Корее. Советские метеорологические данные были засекречены, что лишило нас сведений о погоде в Сибири и на Дальнем Востоке, — вспоминал Квонбек. — Опознавательных знаков на земле не было видно, радионавигации не существовало. Расчеты делались только исходя из направления и силы ветра, и время полета до цели определяло необходимость снижения. Полет проходил над облаками на высоте более 11 тыс. метров. На высоте 3 тыс. метров в облаках я нашел прореху, мы ринулись в нее и обнаружили себя над широкой речной долиной… Я не знал точно, где мы… По пыльной дороге на запад шел грузовик».
Американцы решили догнать грузовик и, преследуя машину, вышли на аэродром. Это было похоже на аэродром Чхонджин, который пилоты видели на крупномасштабной карте.
«Советские радары, должно быть, запеленговали нас на расстоянии около 100 миль от границы. Отслеживая наше снижение, они, вероятно, потеряли нас в складках местности, когда мы спустились в долину реки. Была объявлена общая боевая тревога, но у русских не было самолетов или ракет, готовых отразить атаку. Это было в воскресенье после обеда. На аэродроме стояло много самолетов — мечта любого военного летчика. В два ряда были выстроены около 20 самолетов типа Р-39 и Р-63… На темно-зеленых фюзеляжах были большие красные звезды с белым ободком. Времени на принятие решения почти не было, топливо тоже было на исходе… Я зашел слева, выпустил несколько очередей, мой напарник Аллен Дифендорф делал как я. Для них это было как Перл-Харбор…» Удостоверившись, что цель поражена, «Метеоры» развернулись и улетели. На отходе от цели американцы взяли курс к базе и неожиданно увидели остров рядом с побережьем. «Ничего себе, подумал я, — вспоминал Квонбек. — Рядом с Чхонджином нет острова…»
Немного обеспокоившись и сверившись с картой, американцы решили, что нанесли удар по другому северокорейскому аэродрому. Вернувшись, летчики доложили, что разбомбили аэродром с самолетами. Специалисты проверили запись камеры самолета, и оказалось, что самолеты на аэродроме были американскими «Кингкобрами», поставлявшимися американцами русским по ленд-лизу. Камера показала, что самолеты на земле не вспыхнули — вероятно, не было топлива, значит, это точно был не военный аэродром северокорейцев и пилоты ошиблись.
Однако сам Квонбек позже вспоминал, что «понял, что самолеты не корейские, а советские, но был уверен, что аэродром корейский. «Думаю, сейчас, на склоне лет, врать ему резона нет», — написал в письме корреспонденту «К» исследователь этого инцидента из Уфы Ирек Сабитов.
По воспоминаниям одного из работников авиабазы, куда вернулись американские самолеты, «за два часа до прилета самолетов на базу мы уже были поставлены в известность о появившейся у нас проблеме сверхсекретной телеграммой из штаба дальневосточных ВВС. Это была телеграмма от самого генерала МакАртура с припиской командующего дальневосточными ВВС генерала Стрейтмейера: «Кто, к черту, обстрелял русские самолеты на виду Владивостока?!» Командир звена первый лейтенант Рой Картер почувствовал ужас от такого пристального внимания к его подразделению столь высоких лиц. Неделю он не находил себе места. Его отправили в Токио для расследования инцидента в высших кругах, а затем на длительную побывку, пока все не остынет».
Что в итоге?
Уже на следующий день, 9 октября, министр иностранных дел СССР Громыко выступил с официальным протестом в ООН. В ноте протеста инцидент именовался «вероломным нарушением советских границ», «провокационным актом». СССР потребовал, чтобы виновные понесли наказание.
Через 11 дней президент Трумэн выступил с обращением к ООН, в котором признал вину США и заявил, что «правительство США желает публично выразить сожаление по поводу того, что американские вооруженные силы оказались замешанными в этом нарушении советской границы», и что правительство США «готово предоставить средства для возмещения любого ущерба, нанесенного советской собственности». В итоге инцидент решено было, как говорится, замять…
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
