Ашот Казарян, настоятель церкви «Сурб Геворг» (Святого Георгия) в г. Владивостоке.
Родился в 1974 г. в г. Эчмиадзине. С 1980 по 1991 гг. учился в средней школе № 1 имени Месропа Маштоца. По ее окончании поступил в Геворгян Духовную академию Первопрестольного Святого Эчмиадзина и с успехом завершил учебу в 1998 г. После выпуска из академии был назначен на службу в Арцахскую епархию. В 2000 г. был рукоположен в диакона.
В 2000—2003 гг. по благословению Его Святейшества Гарегина II и Патриарха Всея Руси Алексия II учился в аспирантуре Московской духовной академии. А в 2006 г. рукоположен в священники. В том же году по благословению католикоса всех армян Гарегина II назначен служить в Ново-Нахичеванской и Российской епархии. В апреле 2007 года по благословению епископа Езраса Нерсисяна прибыл во Владивосток для службы в церкви «Сурб Геворг».
Женат, воспитывает двух дочерей.
В канун Рождества, которое празднуется армянской апостольской церковью лишь на день раньше, чем русской православной, отец Ашот рассказал «К» о том, что привело большинство его соотечественников в Приморье и почему они не хотят жить в Армении.
О вере
— Свой путь к сану священника вы начали, судя по биографии, с юных лет. Неужели не мечтали стать летчиком или моряком?
— У нас моря нет, а летчиком почему-то не хотелось… Мне посчастливилось родиться в Эчмиадзине — городе древнем и священном для армян. И в советские времена он оставался духовным местом на карте мира, там не была разрушена ни одна церковь. Даже эчмиадзинские коммунисты, коими были и моя мама, и мой дед, являлись глубоко верующими людьми. В этом городе невозможно по-другому. В школьные годы я тесно общался с друзьями, которые уже учились в Духовной академии Святого Первопрестольного Эчмиадзина, проникался их рассказами о академической жизни и вкупе с этим углублялся интерес к духовной литературе, вера во мне росла явственно. Поэтому единственной моей мечтой с юных лет была та стезя, на которой сейчас нахожусь.
— Каким образом Приморье стало местом вашей пастырской службы?
— По благословению главы российской и Ново-Нахичеванской епархии епископа Езраса Нерсисяна я был назначен сюда, служить настоятелем церкви «Сурб Геворг» и быть духовным пастырем для приморских армян. Армянская диаспора здесь вела 10 лет строительство этого храма, когда он был воздвигнут, понадобился священник.
О бизнесменах и водителях
— Насколько велика армянская диаспора здесь и кто составляет большинство в ней?
— Данные разнятся, но по моим наблюдениям, три-четыре тысячи. В диаспоре разные люди — много коммерсантов, строителей, есть издатели, рестораторы, художники, те, кто занимается турбизнесом, музыканты, филологи, скульпторы, преподаватели, врачи и т.д. Хотя стереотип, будто все армяне — коммерсанты, весьма распространен, он не вполне соответствует реальному положению дел. В 90-е годы многим пришлось оставить свои профессии ради выживания семей. Так многие и занялись бизнесом. Некоторые смогли реализоваться в нем, по-настоящему развить свое дело и достичь успехов.
— Почему армяне выбирают Приморский край? Далеко ведь…
— Армяне рассеяны по всему миру ввиду двух причин. Наиболее известная — геноцид в Османской империи, который пережил мой народ, утрата исконных исторических территорий в конце 19 — начале 20 вв. Спасая жизни, уцелевшие армяне расселились по разным странам. Тепло их приняли во многих местах, в частности в России, США, Франции, даже во многих мусульманских странах Ближнего Востока.
На территории Приморья армянские поселенцы были еще до революции — служили в царской армии, имели свою церковь, издавали свою прессу, активно участвовали в общественной жизни. Затем уже во второй половине минувшего века было несколько миграционных волн. В 80-е годы здесь оставались те, кто отслужил здесь в войсках. Поскольку тогда здесь уже образовалась консолидированная диаспора, затем сюда прибыла часть армян, пострадавших от ужасного землетрясения в Ленинакане в 1988 г., а в 90-е был новый наплыв в связи с военными и экономическими тяготами, постигшими Армению. Армения была в блокаде со стороны Азербайджана и Турции.
Важным фактором, способствующим появлению моих соотечественников в Приморье, можно назвать и сам армянский характер. На протяжении многих веков армяне проявляли себя как люди активные и любопытные, жаждущие открытий и освоения нового. Еще во времена, когда в Армении было все хорошо, тем не менее ее сыны отправлялись даже в Китай по Великому шелковому пути. В Харбине была армянская церковь. Кстати, недавно побывал на 175-летии армянского храма Св. Григория Просветителя в Сингапуре. Это самая древняя церковь там.
Ну, а сегодня кто-то приезжает в далекий Владивосток.
О городе нашенском
— Как восприняли члены вашей семьи известие об отправлении во Владивосток?
— Хорошо. Это новость застала нас в Москве — кипящем мегаполисе, где жизнь достаточно сложна. О Владивостоке мы знали, что он не такой масштабный, конечно, но более теплый по отношению к приезжим.
— Какое впечатление от города было первым?
— Я приехал во Владивосток в то время, когда он выглядел не лучшим образом: даже состояние городского центра вызывало сожаление. Мы не увидели ни одного парка, зоны для семейного отдыха — первый такой город в моей жизни. Но понравился пейзаж, в который вписан город, и человеческая атмосфера. Паства, которой я был призван служить, тоже произвела теплое впечатление.
— В среде владивостокских армян заметно стремление «забраться повыше» в социальной иерархии.
— Это действительно так, армяне не амбициозный, но целеустремленный народ. Живя здесь, большинство армян воспринимают Россию, и в частности Приморье, действительно как вторую родину и хотят сделать свою среду обитания лучше. А чем больше полномочий ты имеешь, тем больше открывается возможностей принести пользу и тебе, и обществу.
— Почему ваши соотечественники, особенно успешные, не стремятся на историческую родину, чтобы сделать ее лучше? К тому же в Армении существует государственный проект по возвращению ее сынов.
— Да, есть в Армении Министерство диаспоры, которое запустило программу «Вернись домой». Пока безуспешно: армяне не спешат возвращаться к родным пенатам, потому что наша страна, по сути, в геоэкономической блокаде, там невозможно развивать бизнес, выстраивать и насыщать рынки. Мы могли бы иметь успешную торговлю с Европой и Россией, но транспортная инфраструктура упирается в границы с Турцией, Азербайджаном, Ираном, Грузией, и взаимодействие с каждой из сопредельных стран связано с большими трудностями.
О мужчинах и женщинах
— Армянская апостольская церковь, как и православная, позволяет священнику сделать выбор — жизнь семейную или монашескую. Почему вы выбрали первое?
— На старших курсах духовной академии в Эчмиадзине это была настоящая дилемма для меня. В итоге решил стать священником семейным. Вообще для армянина семья — это наиважнейшее в жизни. Все существование армянского мужчины подчинено семейным ценностям и работе на семейное благо. Ради этого армяне так много работают и погружаются в семейный быт, что годами не бывают в кино и забывают, когда последний раз в футбол играли. Часто мне приходится призывать их не только к духовному самосовершенствованию, но и просто встряхнуться, посвятить время собственному досугу и расширению кругозора. Впрочем, я и сам посвящал время спорту давно, еще летом — пора бы исправить ситуацию.
— Чего больше в современных армянских семьях — патриархата или феминизма?
— Конечно, наши семьи патриархальны. Мужчина — всегда доминирует, женщина прислушивается к нему. Но муж не позволит жене делать грязную или тяжелую работу, не повесит на нее материальное обеспечение семьи. Армянская мать посвящает себя прежде всего воспитанию детей, домашнему хозяйству. Хотя я не разделяю мнения, будто место женщины — только спальня и кухня. Если мать семейства справляется со всем и остается время — она свободна заняться общественной деятельностью, творческой самореализацией и так далее.
