Сергей Михайлович Долганов
Директор Дальневосточного морского биосферного заповедника ДВО РАН.
Родился в 1959 г. во Владивостоке.
После окончания школы год проработал на судоремонтном заводе, затем поступил в Дальневосточный государственный университет на биолого-почвенный факультет. Окончил вуз в 1982 г.
Тогда же по распределению стал работать в одной из лабораторий Института биологии моря. Занимался исследованиями на акватории от Сахалина до Кореи. В 1998 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме «Популяционная структура приморского гребешка». В 2002 г. был назначен начальником биологической станции «Восток». На нынешнюю должность заступил в 2011 г.
Под занавес летнего сезона-2013 лучшей кандидатуры для главного интервью номера, чем руководитель морского заповедника Сергей Долганов, «К» было просто не найти.
— За 35 лет существования морского заповедника проблем накопилось множество. Достаточно неудобств, например, создает неопределенность территориальных границ заповедника, — начал разговор Долганов. — С некоторыми собственниками земли, примыкающей к нашей заповедной территории, возникают иногда споры. Кроме того, за все годы так и не было создано лесничество в заповеднике, хотя пожарную опасность никто не отменял.
Но самая большая проблема — стихийный наплыв туристов, особенно в пляжный сезон. Залив Петра Великого — наиболее пригодный для летнего отдыха водоем на всем Дальнем Востоке! Сюда в сезон устремляются отдыхающие не только из Хабаровского края и Амурской области, но даже из Магадана. И многие считают своим туристическим долгом провести время именно на заповедных пляжах в Хасанском районе и отчитаться об этом в соцсетях.
— Разве преступно желание людей увидеть красивейшие бухты и искупаться в чистом море?
— Само по себе желание туристов закономерно. Да и отдых на пляже и купание в море не наносят никакого вреда природе. Однако неконтролируемые армады тяжеловесных автомобилей и горы мусора в местах, признанных ЮНЕСКО уникальными, — это уже беспредел. Впрочем, во всем Хасанском районе плачевная ситуация. Почему-то по сей день на весь район имеется всего один полигон ТБО, в Славянке. А места с туристским наплывом, те же Андреевка, Витязь, просто утопают в мусоре.
Почти как на Галапагосах
— В мире есть много примеров эффективного взаимодействия туризма и охраны природы.
— Верно. Например, заповедные Галапагосские острова приносят государству Эквадор ежегодную прибыль в $500 млн. Поток туристов, любые их действия там строго контролируются. Люди со всего света имеют возможность соприкоснуться с неповторимой и первозданной природой Галапагосов.
— Возможна ли у нас «галапагосская» модель?
— Недавно я и сам в кругу коллег из разных заповедников России побывал на Галапагосских островах. Эти две недели заставили меня, как руководителя морского заповедника, глубоко задуматься, много анализировать. С одной стороны, ситуация у нас и у них похожа: там острова, и здесь острова, там уникальная флора и фауна, которой больше нет нигде на Земле, и у нас — так же. Между тем соответствующее законодательство Эквадора и российское правовое поле, менталитет стран и подход к решению вопросов охраны природы — разные. Да и в любом случае пытаться полностью копировать галапагосский опыт и переносить его в Хасанский район, в российские реалии по меньшей мере глупо. Нам необходимо разработать собственные пути развития. И определенные шаги мы уже смогли сделать.
— Какие именно?
— Официально позволили людям отдыхать в заповедной бухте Астафьева. Именно в ней еще год назад была удручающая картина стихийного туризма с джипами, палатками и мусором. Физически противостоять своими силами мы не могли этому. Но зато успешно наладили схему взаимодействия с туристическим бизнесом. Разрешили вход в заповедник по экскурсионным путевкам. Наши путевки реализуют турбазы среди своих отдыхающих и прочих желающих. И мы, и они получаем от этого дополнительный доход. Но, главное, теперь на одном из красивейших пляжей Дальнего Востока люди спокойно отдыхают без машин и не роняют ни одной бумажки или окурка вокруг себя.
Это полностью контролируемый поток туристов. Туристы под надзором гидов и наших инспекторов проводят время здесь. Мы разработали интересные экскурсии по заповедным территориям, соединив экотуризм с историческим (на территории морского заповедника есть много любопытных объектов, оставленных военными). После познавательных экскурсий наши гости «деликатно» отдыхают на пляже. В итоге все остаются довольны: и мы, природоохрана, и местный туристический бизнес, и отдыхающие.
Подарок адмирала академику
— Почему акватория морского заповедника имеет странную конфигурацию из трех не соединенных частей?
— Это не случайно. Вместе с другими учеными Алексей Жирмунский, создатель Института биологии моря, подразделением которого изначально был морской заповедник, определил акваторию и территорию. В результате больших исследований были выбраны места с наименьшим антропогенным воздействием и наибольшей концентрацией типичных и редких гидробионтов, краснокнижных животных и птиц. Вообще-то ученым хотелось взять под заповедник большую площадь, но в итоге получился именно такой кластер на трех участках акватории: Южном, Западном и Восточном.
— В чем особенность каждого из заповедных участков залива Петра Великого?
— Южный — это часть залива Посьет, там ведется научно-исследовательская деятельность. Западный — бухты на полуострове Краббе, где осуществляется научно-производственный процесс. Там в бухте Миноносок действует хозяйство марикультуры. Но это не коммерческий «морской огород», а пункт наиболее эффективного сбора личинок приморского гребешка и трепанга. Уже из бухты Миноносок подросшие личинки распределяются по другим хозяйствам. Восточный участок, в районе архипелага Римского-Корсакова, самый обширный, это ядро заповедника. Здесь строже природоохрана и практически нет вмешательства человека в природные процессы.
— Как вообще удалось эти приграничные места увести из-под носа военных, «царствовавших» там всю советскую эпоху?
— Ученым из академии наук и руководству Тихоокеанского флота удалось достигнуть соглашения насчет вод и земель морского заповедника в 1979 г. Академик Александров, ратовавший в Москве за реализацию «заповедной» идеи дальневосточных коллег, имел большие заслуги перед флотом и армией. Он в свое время разработал некую ракету, после чего адмирал Горшков уже не мог отказать Александрову в просьбе отдать под заповедник места в Хасанском районе. Вот так до сих пор на острове Большой Пелис стоит командно-наблюдательный пункт, но уже как туробъект. А на Фуругельма — 250-я батарея, единственная, которая принимала участие в боевых действиях в 1945 г., не дав японской эскадре пройти к Владивостоку.
С морем на «ты»
— Неужели вам когда-то хотелось стать директором морского заповедника?
— Хотелось в школьные годы по примеру старшего брата стать моряком, чтобы привозить из-за границы голубые джинсы и жвачку. Даже думал поступать в ДВВИМУ. Но разум к концу обучения в школе возобладал, и я выбрал вуз в соответствии со своими задатками и склонностями к биологии и химии. Кроме того, с природой я был на «ты» с детства. Отец, рыбак и охотник, научил нас с братьями выживанию в естественной среде и пробудил интерес к ней.
— Что является вашей самой большой профессиональной гордостью?
— Мог бы перечислить достижения как руководителя, а также научные, но не хочу. Потому что надеюсь, что повод для поистине большой профессиональной гордости у меня еще впереди.
— О чем вы мечтаете сейчас?
— О том, чтобы мой морской заповедник стал лучшим в своем роде. И не по нынешним министерским рейтингам, основанным на подсчете протоколов, рапортов и прочих бумаг. А по сути и реальному уровню развития.
