Максим Коренев, генеральный директор «Кор Групп». Родился 30 октября 1982 г. во Владивостоке.
Закончил ДВФУ в 2005 г. по специальности «маркетинг».
Был учредителем и руководил компаниями «Топ-Глобал», сейчас генеральный директор «Кор Групп» и резидента свободного порта Владивосток «Кор Индустри».
Женат, есть сын.
Среди более чем сотни резидентов свободного порта Владивосток компания Максима Коренева реализует, наверное, самый необычный — у него цех по переработке ореха кешью. В интервью «К» он объяснил, почему сейчас самое время заняться производством.
— Максим Владимирович, зимой вы планируете открыть цех, который будет выпускать около 20 тонн готовой продукции в месяц. Почему из различных вариантов производства остановились на этом?
— С 2011 г. я занимаюсь импортом пищевого сырья в Россию: какао-порошка, агар-агара, лимонной кислоты. Кроме того, импортируем орехи кешью. Я знаю, где взять сырье, знаю, куда реализовать готовую продукцию. В силу имеющегося опыта могу установить производство здесь.
— Владивосток находится далеко от плантаций, где выращивают кешью. Почему вы считаете, что бизнес получится?
— Лидеры по экспорту готового кешью — Индия и Вьетнам, но на самом деле того объема, который произрастает на территории вышеуказанных стран, не хватает. Приходится еще импортировать с Африки. С учетом режима свободного порта мы вполне конкурентоспособны на внутреннем рынке, а также сможем поставлять орех в соседние страны — в Японию, Китай, Корею.
Цена продукции на мировом рынке — $8 за килограмм, мы будем генерировать прибыль, пускай небольшую. Поверьте, кешью есть кому покупать и в России. Договариваемся с «Объединенными кондитерами», с «Примконом», который использует как целый орех, так и крошку, также данный орех интересен простым покупателям.
Кризис на самом деле — большая возможность. В свое время в похожей ситуации девальвации отечественной валюты оказалась Беларусь, за счет чего этой стране удалось очень хорошо поднять свою промышленность. Наращивайте мощности, занимайтесь импортозамещением, выпускайте продукцию на экспорт. Но нет, наши предприниматели стараются получать сверхприбыль.
Такой пример. В Китае есть несколько производителей лимонной кислоты, один из них — «Вэй Фанг», он является лидером по поставкам в Россию данной продукции. В России тоже есть завод, у которого цена была на 3–4 рубля за килограмм дешевле, чем у китайского. Когда доллар подскочил, кислота «Вэй Фанг» подорожала до 65–70 рублей за килограмм, и наша подтянулась по стоимости почти до этой величины. За счет чего? Непонятно, ведь сырье не подорожало так существенно. Мы пытались выяснить, но на завод сейчас невозможно позвонить, можно только связаться по почте. Не исключаю, что вообще придется работать с ним на условиях предоплаты, значит, продукцию отправят нам только через несколько месяцев.
Схожая ситуация на рынке сельскохозяйственной продукции. Продукция, которая экспортировалась, — картофельный крахмал, соя — на внутреннем рынке сильно подорожала. Почему не инвестировать в импортозамещение, не выпускать больше продукции?
С другой стороны, не могу винить российского производителя за то, что он повышает цены на внутреннем рынке. Никто не гарантирует, что контрагент, получив продукцию значительно дешевле, чем она стоит за рубежом, тут же не займется ее перепродажей. И будет вам же, экспортеру, создавать конкуренцию или же, еще хуже, ломать цену. Выход в том, что, поскольку государство поддерживает сельхозпроизводителей, часть собираемого урожая должна гарантированно поступать в специальные фонды по регулируемым ценам. Схема эта должна быть прозрачной.
— Зарубежное оборудование сейчас дорогое. Каким образом вы уложились в довольно «скромные» 6 млн рублей инвестиций?
— Некоторые думают, что переработка ореха — расколол и «до свидания». На самом деле процесс высокотехнологичный. В скорлупе кешью находится масло, содержащее кислоту. Орех проходит три термические обработки. Это довольно дорого. Потребление у цеха — около 175 кВт/час, как у восьмиэтажного дома. Умножьте на стоимость киловатта для промышленного предприятия. Если бы я закупал оборудование за рубежом, оно обошлось бы мне втрое дороже. А так помогают технологи из дальневосточных институтов: ученые разобрались, в чем смысл технологической цепочки. Что касается оборудования, то оно у нас китайского и вьетнамского производства. Менее технологичная часть — российского производства. Все дорабатываться будет в России. Бизнес и науку мы совмещаем довольно успешно.
— Вы позиционируете производство как безотходное…
— Да. Дело в том, что из шелухи будем выдавливать масло, которое идет на лакокрасочные материалы, полимерные соединения. Будет производиться также фракционная пыль, которая используется при производстве тормозных колодок. Благо на севере Китая есть заводы, производящие колодки. Если не найдем потребителей на шелуху, будем пускать ее в качестве топлива на приморские котельные — она очень хорошо горит.
— Чем для вас привлекателен режим резидента СПВ? Все-таки одновременно с налоговыми послаблениями здесь действуют жесткие административные правила.
— Проверок мы не боимся. Поскольку ориентируемся на экспорт, нам потребуются определенные международные сертификаты, данным требованиям надо будет реально соответствовать. Другое дело, что многие моменты в общении с российскими чиновниками (от таможенника до главы муниципального образования) упрощаются. Допустим, вы говорите: «Я предприниматель, привез в Россию товар». Или: «Я резидент СПВ». Отношение совершенно разное. И дело совсем не в страхе должностного лица. Чиновники адекватные люди, они видят: вы реально собираетесь заниматься производством, и идут вам навстречу.
— По-вашему, в режиме свободного порта бизнесу действительно будет легче дышать?
— Государство на самом деле старается, пускай и не все получается. Такое впечатление, что сейчас человеку с хорошей идеей, даже не имея капитала, можно реализовать свой бизнес-план. Даже вчерашнему студенту государство готово дать деньги. Например, есть фонд «Сколково», где можно получить под проект хороший грант, а есть еще и ТОРы. Только докажите, что ваш проект заслуживает внимания. Другой вопрос — практическая работа свободного порта, она пока еще не видна.
— Вы считаете, что посреднические схемы, которые определяли лицо приморского бизнеса в прошлые годы, становятся неактуальны. Почему так?
— Есть бизнесмен, который купил арбуз за три рубля и продал за пять. А есть предприниматель, который купил за три рубля. Разделил арбуз на две части. Одну разрезал на дольки и продал. Из второй сделал сок.
С развитием телекоммуникаций человеку без ложных внутренних барьеров намного проще работать. Была ситуация, когда я нашел в России покупателей на крахмал тапиоки, но партнер не предоставил обещанные контакты зарубежного поставщика. Мы созвонились с торговым атташе при посольстве РФ в Лаосе, он поспособствовал в поиске добросовестной компании-поставщика.
— В чем сложности работы с иностранцами?
— Хватает мошенничества. Если вас обманут в российской юрисдикции — это одно, есть надежда побороться в судах. Представьте, если заплатите деньги за границу и ничего не увидите либо вам вышлют контейнер с некачественным продуктом. Прежде чем начинать работать с иностранным партнером, я обязательно у него побываю, познакомлюсь лично.
— Не собираетесь останавливаться на кешью?
— На протяжении последних шести лет я набирался опыта, который мне обошелся по-разному — и в финансовом, и в эмоциональном плане. Много работаю с Азией. Когда приезжаю туда, то большое время уделяю поездкам по промышленным зонам и изучаю технологический цикл производства новых товаров. Мне это интересно. Могу смело заявить, что реализация проекта переработки ореха кешью — это только начало, к концу 2017 г. я планирую запустить еще несколько интересных производств, связанных с пищевыми ингредиентами. Со сбытом проблем не будет, так как шесть лет мы занимались только торговлей.
Вообще, у меня лучше всего получается развивать проекты с нуля, потом я передаю управление в руки других людей. Есть такое качество — видеть интересные возможности, воплощать их в жизнь. Проекты, которые я когда-либо предлагал, сейчас неплохо реализуются.
Я уверен, что в бизнесе в наше время просто необходимо жить по принципу «не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». Это как эффект непрерывного конвейера. Здесь нет слова «колеблюсь», принятие решения должно быть мгновенным. Если же в вашей голове проскочила тень сомнения, значит, вы уже заранее приняли решение «нет». Следовательно, этим проектом уже не стоит заниматься. Это бизнес, он не терпит колебаний.
