Осенью 1852 г. из Кронштадта на Дальний Восток с миссией в Японию под руководством адмирала Путятина, капитана Унковского и флаг-капитана Посьета отправился клипер «Паллада», чей переход был красочно описан одним из его пассажиров – переводчиком Гончаровым в повести «Фрегат «Паллада».
Пользуясь случаем, фрегат сделал опись побережья Приморского края, от устья реки Туманной до мыса Гамова. Это стало первым описанием приморского побережья, сделанным российскими моряками.
«5 мая. Японское море; корейский берег, – писал Гончаров. – Идем все подле берега; опись продолжается. Корея кончается в 43 градусе. Там начинается маньчжурский берег. Сегодня, с кочующих по морю лодок, опять набралась на фрегат куча корейцев. Я не выходил; ко мне в каюту заглянули две-три косматые головы и смугло-желтые лица. Крику, шуму! Когда у нас все четыреста человек матросов в действии, наверху такого шуму нет. Один украл у Посьета серебряную ложку и спрятал в свои широкие панталоны. Ложку отняли, а вора за чуб вывели из каюты.
Скоро должна быть пограничная с Маньчжурией река Тамань, или Тюймэн, или Тай-мень, что-то такое. Часа два назад, около полуночи, Крюднер вдруг позвал меня на ют послушать, как дышит кит.
– Я, кроме скрипа снастей, ничего не слышу, – сказал я, послушавши немного.
– Погодите, погодите… слышите? – сказал он.
– Право, нет; это манильские травяные снасти с музыкой…
Но в это время вдруг под самой кормой раздалось густое, тяжелое и продолжительное дыхание, как будто рядом с нами шел паровоз.
– Что, слышите? – сказал Крюднер.
– Да; только неужели это кит?..
Вдруг опять вздох, еще сильнее, раздался внизу, прямо под нашими ногами.
– Что это такое, не знаешь ли ты? – спросил я моего фаворита, сигнальщика Федорова, который стоял тут же.
– Это не кит, – отвечал он, – это все водяные: их тут много!..
9 мая. Наконец отыскали и пограничную реку Тайманьга (ныне река Туманная. – Прим. ред.); мы остановились миль за шесть от нее. Наши вчера целый день ездили промерять и описывать ее. Говорят, что это широкая, версты в две с половиной, река с удобным фарватером. Вы, конечно, с жадностью прочтете со временем подробное и специальное описание всего корейского берега и реки, которое вот в эту минуту, за стеной, делает сосед мой Пещуров, сильно участвующий в описи этих мест. Я передаю вам только самое общее и поверхностное понятие, не поверенное циркулем и линейкой…
Не без удовольствия простимся мы не сегодня, так завтра с Кореей. Уж наши видели пограничную стражу на противоположном от Кореи берегу реки. Тут начинается Маньчжурия, и берег с этих мест исследован Лаперузом».
Крутые мысы
Это все, что отметил Гончаров в своей повести о местах самого юга Приморья. Теперь перейдем к материалам «сильно участвующего в описи этих мест» Пещурова: «Корейский полуостров с близлежащим татарским (так раньше называлось западное побережье Японского моря. – Прим. ред.) берегом был почти единственным уголком мира, который укрывался до нашего времени от пытливого внимания мореплавателей.
Свободный промежуток времени и благоприятные погоды дали возможность фрегату «Паллада» между прочим совершить скромный подвиг: описать восточный берег Кореи и начертить его верною рукой на европейских картах. Осмотр начался 20 апреля и продолжался до 11 мая до 42 градуса 31 минуты северной широты и 131 градуса 10 минут восточной долготы.
Опись берега на всем протяжении около 600 итальянских миль произведена с фрегата, за исключением только тех немногих мест, которые по своей важности заслуживали особенного внимания. Эти последние, между которыми, конечно, главнейшая суть: гавань Посьета и река Тумэнь, были осмотрены со шлюпок. Суточные работы основывались на счислении и связывались полуденными обсервационными пунктами, чему, кроме погоды, способствовала также и незначительность течения моря. На ночь по возможности старались становиться на якорь.
Фрегат держался от берега в расстоянии от 5 до 1 мили, следуя всем его изгибам. Пройденное фрегатом расстояние описано довольно подробно. Река Тумэнь по причине мелей и неглубокого фарватера не представляет большой важности в торговом отношении, а потому мы довольствовались одним поверхностным обзором берегов ее на протяжении 10 миль вверх по течению.
Левый (ныне – российский) берег представляет одну обширную равнину с несколькими озерами или скорее болотами солоноватой воды. Река изобилует рыбою, и при устье ее показывались тюлени.
К востоку от реки тянется равнина с отдельными разнообразными холмами. Это пространство населено китайскими поселенцами; они в небольшом числе разместились по берегу для ловли трепанга и других морских животных этого рода.
Наконец показываются крутые мысы. Более других достоин примечания мыс Бодиско при входе в бухту. Мыс этот и противоположный ему утесистый мыс Савича образуют вход в гавань Посьета. Песчаная коса, шириною в нескольких местах не более 30 саженей, имеет на конце своем высокую скалу [ныне – скала Назимова]. Скала эта и противолежащий ей мыс образуют пролив, в середине которого находится другая большая надводная скала, разделяющая пролив на два узких канала. Ими можно втягивать суда всех рангов в прекрасныя гавани, открывающиеся за косою и вправо от нее. Гаваней этих две. Здесь отлогие холмы и небольшие рощи производят приятное впечатление на глаз после песчаных ложбин, занимающих все пространство между этою бухтою и рекою Тумэнь.
Большой остров Фуругельма находится в 6 милях на север от входа в гавань. Берег направляется на восток и до высокого мыса Гамова образует открытый залив. Мыс Гамова, крутой и высокий, отличается по большому кекуру близ него. Внутрь от мыса находится высокая гора с отлогими скатами во все стороны. Мыс этот служит последним пунктом произведения описи. Отсюда густые, непроницаемые туманы и непостоянные ветра принудили фрегат оставить прежнее намерение довести опись до параллели того места, от которого Лаперуз начал опись татарского берега, и отдалиться от берегов.
На пути его встречались острова, а по временам и самый материк. Группа Римскаго-Корсакова состоит из шести скалистых островов. Самый большой из них разделяется низменностью на две части, имеет отвесные берега, и две высокие пирамидальные скалы прилегают к его юго-восточной стороне.
Правым берегом реки Тумэнь прекращается корейское народонаселение. На этом берегу встречаются еще довольно значительные селения, но кореец не делает ни шагу на противоположный берег. Там пустынная равнина отделяет их от Маньчжурии, или, правильнее, от селений каких-то промышленников из китайцев и маньчжуров, которые, в свою очередь, боятся переходить на корейскую границу.
О нравах и образе жизни этих переселенцев нельзя сделать положительного заключения; они составлены из китайцев почти всех губерний этой обширной империи. Некоторые из поселенцев считают себя вполне независимыми, другие причисляются к Гиринской губернии, южной губернии Маньчжурии, и утверждают, будто бы они платят им некоторую дань. Дань эта, вероятно, заключается в работе, отправляемой поселенцами на маньчжур.
Первое селение таких пришельцев встретили мы на перешейке за высокою скалою Бутакова, а второе в гавани Посьета. Последнее довольно значительное и находится в северной части гавани вблизи хорошо обработанных полей. Жители этого поселения, по-видимому, довольны своим состоянием, выказывают склонность к торговле и обещались нам в течение нескольких дней пригнать из окрестности рогатого скота. Они же объявили нам, что гавань эту посещают европейские суда. Показание это впоследствии подтверждал капитан одного китобойного корабля, объявивший, что они заходят зимовать в прекрасную гавань на татарском берегу под 43-м градусом северной широты; бухта эта, вероятно, есть гавань Посьета, широта которой 42 градуса 37 минут».
Астрономические определения
По результатам плавания «Паллады» была составлена карта. Опись и съемка берегов от устья реки Туманной до мыса Гамова и близлежащих островов залива Петра Великого были сделаны поручиком корпуса флотских штурманов Поповым и мичманом Пещуровым. Первый составил карту, второй – описание. Астрономические определения были сделаны корпуса флотских штурманов капитаном Хализовым. Мичман Болтин зарисовал виды берега и островов. Кроме того, экспедиция дала и названия впервые описанных мест, которые сохранились до сих пор.
По возвращении фрегата в Морское министерство был подан отчет, в котором об описи берега содержалась следующая информация: «Так как, судя по описаниям, отряду генерал-адъютанта Путятина предстояло в апреле встретить в Татарском проливе льды и густые туманы, то фрегат «Паллада», продлив плавание по Японскому морю, осмотрел в это время еще не исследованные берега Корейского полуострова. Благоприятные ветры дозволили нашим морякам осмотреть и снять на карту доселе не исследованный весь восточный берег Кореи, начиная с юго-восточной его оконечности до пограничной с Маньчжурией реки Томанкан, и даже несколько десятков миль далее, по маньчжурскому берегу».
Сам Путятин так рассказывал о первом посещении русскими будущих российских вод южного Приморья, определив причины захода и рассказав об одном случае, произошедшем на выходе из Посьета: «Опасаясь застать на севере льды, я предпринял воспользоваться оставшимся тогда месяцем времени до наступления весны для описи восточного берега Кореи и чтобы пополнить весьма неточную карту этих берегов. Погода нам благоприятствовала, и мы проследили весь восточный берег полуострова, в расстоянии от него от полумили до 4 миль.
За наступившими в начале мая месяца густыми туманами я не мог довести опись корейского и маньчжурского берегов до того места, от которого начинаются исследования Лаперуза, и принужден был окончить оную заливом в 42° 34’ широты, названным мною заливом Посьета.
Лавируя для выхода из последней бухты, фрегат, при мгновенно наступившем тумане, коснулся каменьев у приглубого берега, с которых, впрочем, не теряя хода, сейчас же сошел; от этого удара ежедневная прибыль воды в фрегате увеличилась (до 1 дюйма в час), но через три дня пришла в прежнее состояние».
Ныне место, где находился фрегат, в память о тех событиях носит название бухта Рейд Паллада, а якорь с фрегата красуется перед музеем поселка Посьет.
Юрий УФИМЦЕВ
