В 1858 г. Китай и Россия подписали в Хэйхэ так называемый Айгунский договор, по которому территория Приморского края определялась как территория совместного управления и пользования, в дипломатии имевшая определение как кондоминиум.
Китай осуществлял свое управление из Хуньчуня и Муданьцзяна, а Россия из Иркутска. Для закрепления на территории и управления ею иркутская администрация принялась усиленно создавать посты на совместной территории. В ноябре 1860 г. Китай и Россия подписали новый – Пекинский – договор, по которому Приморье полностью переходило под юрисдикцию России. Таким образом, пост Владивосток, основанный за полгода до подписания Пекинского договора на совместных землях, стал постом России на ее собственных. Как проходила жизнь нового российского поселения в январе, феврале и марте 1861 г., ровно 160 лет назад?
Впервые в истории
Более 50 лет российские суда тихоокеанской эскадры отправлялись на зимовку в Японию – в Хакодате и Нагасаки. Ушли суда и на зиму 1861 г., за исключением одного – корвета «Гридень», оставшегося впервые за всю историю российского судоходства на зимовку в бухте Золотой Рог.
Корвет должен был перевозить людей, грузы, заниматься снабжением продовольствием постов побережья, транспортировать лес, а главное – осуществлять охрану: недаром слово «гридень» в Древней Руси обозначало охранника князя.
«В то время считали возможным столкновение здесь с китайцами и маньчжурами, и на зиму, по соседству с новым постом, оставался корвет «Гридень», назначение которого было защищать и другой пост – Посьет, – писали хроникеры тех лет. – Поселившаяся здесь воинская команда, как равно и экипаж «Гридня», приступила к устройству казарм и других необходимых помещений. Возникла мысль построить во Владивостоке церковь».
К моменту постановки «Гридня» на зимние якоря на берегу уже имелся пост, образованный отрядом 3-й роты 4-го линейного батальона под начальством прапорщика Комарова, в составе одного офицера и 45 нижних чинов. К февралю батальон уже построил казарму, кухню и офицерский дом из сплавного леса, крытые тесом. К обустройству приступили и моряки зазимовавшего «Гридня».
Командир корабля Егершельд, по его словам, «обратил все силы корвета на постройку казармы, чтобы обеспечить команду от холодной и сырой зимовки на корвете». Чертежи казармы сохранились до сих пор. А руководил строительством прапорщик морской артиллерии корвета «Гридень» Александр Иванович Колчак, дядя будущего адмирала Колчака.
Лес для казармы доставили из залива Стрелок. В итоге во Владивостоке появился район, много десятилетий и дальше так и именовавшийся – Гридненские казармы.
Состоял он из «казармы 102 фута длины, офицерского флигеля, мастерской, кузницы. Мастерская и кузница были построены вместе и употреблялись как бани». За зимовку января, февраля и марта 1861 г. моряки «Гридня» также отстроили шлюпочную пристань с надежным краном для подъема тяжестей. «Усердие команды при всех этих работах было весьма замечательно», – отмечал командир корабля. Еще много лет на казарме «можно было видеть надпись, удостоверяющую ее происхождение».
Предварительно на зиму «Гридень» доставил из Хакодате лошадей, коров и 160 кг чеснока. У солдат Комарова еще сохранялись запасы солонины, гороха, спирта и сухарей. Кроме того, как вспоминали старожилы, «в 1861 г. некоторые предметы потребления можно было достать во Владивостоке за баснословно низкие цены». Это достигалось благодаря тому, что «китайские простолюдины крестьяне от провинции Шань-дун до Восточных гор, когда Комаров жил в заливе Хайшэньвэй, свободно производили торговлю на деньги и меновую быками, лошадьми, свиньями, баранами, вином, мукой, курами, утками и другими предметами».
Постройку же казарм «Гридня» из привозного леса описывал только-только покинувший пост начальник лесоустроительной партии штабс-капитан Будищев: «Еще в 1860 г. на полуострове начались вырубки строевого леса для построек как во Владивостоке, так отчасти для Посьета. При этом ближние к Владивостоку места были вырублены первые, а затем, при недостатке строевого леса вблизи, стали посылать нижних чинов для рубки леса преимущественно вдоль берегов Амурского залива».
.JPG)
В поисках угля
Гридненские и комаровские порой устраивали катание на тройке по просеке от своих казарм к соседним, ныне носящей имя улицы Светланской. Солдаты в основном предавались пьянству, не выставляя даже караульных, а вот моряки, хотя и не находились на корабле, продолжали нести свою гидрографическую службу.
Именно в эти месяцы зимний промер глубин в бухте Золотой Рог и проливе Босфор Восточный проводили штурман де Ливрон и Чуркин. Первый промерял Босфор, а второй – бухты северного побережья. Ими была составлена первая рукописная карта окрестностей и нанесены названия входных мысов в бухту – Чуркина и Егершельда. Чуркин к тому же определил широту и долготу города, для чего построил специальную астрономическую будку рядом с домом начальника поста. Сейчас по имени мыса Чуркина (с местом бывшего холодильника рыбного порта) и мыса Егершельда (в районе бывшего кинотеатра «Вымпел») ошибочно именуют полуострова Черкавского и Шкота, на которых эти мысы и располагаются. Да и имя Эгершельда также является искажением фамилии командира клипера «Гридень».
В марте де Ливрон стал строить на том месте, где сегодня находится морвокзал, баржу. На ней предполагалось возить имевшийся в районе Седанки лес в Посьет, а оттуда – обнаруженный там уголь.
С началом весенней навигации в феврале 1861 г. из Хакодате с грузом для поста Владивосток вышел транспорт «Японец». На его борту находились новый капитан-сменщик «Гридня» (будущий командующий Тихоокеанским флотом России) Копылов, священник для Владивостока и Посьета иеромонах Филарет и адъютант генерал-губернатора Восточной Сибири майор Хитрово. Последний должен был доложить в Иркутск состояние дел в постах и провести изыскания так необходимого эскадре угля.
«Из других более или менее известных по литературным данным событий постовой жизни можно отметить: в марте из Владивостока отправилась маленькая экспедиция майора Хитрово в поисках за нахождением каменного угля в окрестностях города. Сначала было найдено, что в самом Владивостоке есть уголь, но затем командир «Гридня» Егершельд донес, что никаких признаков угля нет».
Тем не менее вскоре уголь был найден. По возвращении из экспедиции Хитрово занялся инвентаризацией имущества поста и обнаружил недостачу спирта, выпитого Комаровым совместно с солдатами. К тому же, получив жалобы на то, что «прапорщик, напиваясь, впадал в буйство и заставлял солдат петь для него песни, выстроив перед офицерским домом», он отстранил Комарова от командования постом.
Вскоре у Владивостока появился новый командир – лейтенант клипера «Разбойник» Бурачек, который так описал Владивосток того времени: «Когда входили на клипере в бухту, почти против самого входа, на северном берегу стоял офицерский флигель. Далее от него, к востоку, саженей в 40, деревянная казарма на 48 человек солдат, составлявших команду поста. Позади казармы, в нескольких саженях от нее, в сторону – кухня; возле нее загорожен скотный двор на крутом берегу оврага. По низу его бежит едва заметный ручей, впрочем, чистой и приятной воды. В 200 саженях к востоку от казармы только что заложена церковь Во Имя Успения Божьей Матери. К востоку от церкви, не более полуверсты, раскинуты были строения корвета «Гридень», зимовавшего здесь с 1860 на 1861 г.».
.JPG)
Входить в туманы
Новый командир «Гридня» Копылов тут же приступил к продолжению работы по обустройству поста.
«Прибывши на транспорте «Японец» к заливу Владивосток 8 марта 1861 года в 12:00, порученный мне корвет принял от лейтенанта Егершельда на законном основании исправно и, имея секретное предписание от начальника эскадры в Китайском море, должен был быть в заливе Новгородском 6 апреля.
25 марта 1861 г. на прибывшей шхуне «Первая» получено было мною от капитана 1-го ранга Петровского предписание, в котором поручалось мне доставить провизию для команд Пограничной комиссии до 400 пудов, в том числе 202 пуда сухарей, которые надо было еще выпечь из присланной муки.
Весь груз необходимо было поднять по реке Суйфун (Раздольной) к устью реки Хубтубира (Гранитной), назначив с корвета одного офицера и несколько матросов. Корвет должен был оставаться во Владивостоке до 11 апреля, так как лед вскрылся в бухте Золотой Рог только 7 апреля».
Прапорщик Казаков на двух китайских лодках 9 апреля отправился на реку Суйфун.
«Лодки-джонки, купленные в Шанхае начальником эскадры (по его распоряжению – предписание от 10 февраля 1861 г. № 60), в данном случае были очень полезны, так как могли поднять сразу почти все нужное количество провизии, а также на один месяц провизии на людей, проводивших джонки», – докладывал он командиру портов Восточного океана.
Тот, в свою очередь, докладывал в столицу: «Воля Вашего Императорского Величества в занятии гаваней Владивосток/Мей и Новгородской/в заливе Посьет приведена мною в исполнение. Безопасность поста нашего достаточно обеспечена как положением его, так и присутствием корвета «Гридень», которому поручено охранение постов, как в заливе Посьета, так и в гавани Владивосток, и вместе с тем – содействие к устройству их. При этом мною поручено командиру в случае каких-либо неприязненных действий или дерзких требований со стороны китайцев принять самые решительные и строгие меры, которые, по моему мнению, одни могут заставить их уважать и исполнять трактаты».
Все зимовавшие на «Гридне» во Владивостоке не остались без поощрений и наград. Например, старший штурманский офицер подпоручик Павел Чуркин, который «в продолжение четырех лет ревностно и усердно исполнял свою обязанность старшего штурманского офицера; все части его заведования находились в совершенном порядке, журналы велись весьма аккуратно, судовое счисление велось с таким тщанием, что давало всегда возможность с уверенностью приближаться к берегу, входить в туманы и ночью на рейды и в проливы, что нимало ускорило плавание», получил чин поручика.
Юрий УФИМЦЕВ
