2021-09-03T12:04:26+10:00 2021-09-03T12:04:26+10:00

Японские «агенты». Что они делали во Владивостоке

фото: предоставил Ю. Уфимцев |  Японские «агенты». Что они делали во Владивостоке
фото: предоставил Ю. Уфимцев

Летом 1876 г. во Владивостоке открылось Японское императорское коммерческое агентство. Целью открытия агентства являлось создание удобства для внешней торговли японцам, которые находятся в этом регионе.

Для учреждения агентства на отходившем из Нагасаки после ремонта российском судне «Японец» во Владивосток вместе с переводчиком Морока по распоряжению правительства прибыл уроженец Токио Сэваки Хисато. Японцы сначала поселились в гостинице «Цукесо», но затем сняли особняк у женатого на китаянке американца Артура Копеля.

В то время во Владивостоке уже проживало 50 японцев, некоторые из которых поселились в городе еще в 60-х годах XIX века. Когда-то большинство из них были крестьянами и рыболовами, а к моменту открытия агентства уже стали довольно состоятельными людьми.

Например, в свое время Муто Сандано и Кюдзо нанялись на германские китобои, но бежали с них на Сахалин. «Служба на китобое была необычайно тяжелой, – вспоминал Кюдзо. – Во время охоты на китов нас заставляли работать день и ночь, и бывало, что люди от переутомления падали в обморок. Тогда начальник бил этих несчастных железным прутом по голове, груди, рукам и ногам. Многие, боясь, что их убьют, искали случай, чтобы сбежать.

Однажды, когда судно пристало к берегу, восьми японцам и десяти русским удалось во тьме пересесть на лодку. Потом нам пришлось идти босиком по льду, но мы за пять дней прошли 240 км и добрались до Владивостока. Здесь мы присоединились к корейцам, которые в горах валили лес и продавали дрова, выручая за них в день по 25 копеек, которых едва хватало на пропитание. В то время во Владивостоке стояло всего три дома».

Но через пять лет Муто вместе с Касано, работавшие уже в одной фирме, наняли японцев Харада Кокичи, Арита Иносукэ и еще двоих, выкупили вместе с ними русское судно за 3 тыс. иен и привезли во Владивосток для продажи рис, соль, лаковые изделия, керамику, зонты, веера, рыболовное снаряжение, фонарики, декоративные растения и различную утварь. Таким вот образом и было положено начало торговле между Приморьем и Японией.

К 1876 г. Владивосток уже стал главным портом России на Тихом океане, и Сэваки не мог не понимать перспективы торговых отношений. Только прибыв в город, он первым делом встретился с членами японской диаспоры, а через три дня после официального учреждения Императорского японского коммерческого агентства на востоке России был назначен его первым агентом. Случилось это 12 июня 1876 г.

В обязанности коммерческого агента входили: регистрация граждан Японии на территории края, визирование и выдача новых паспортов, утверждение кандидатур председателей и контроль деятельности японских обществ на территории российского Дальнего Востока, решение мелких споров. В то время Япония предпринимала усиленные попытки интегрироваться в европейское сообщество, и коммерческий агент строго следил за тем, чтобы представители японской диаспоры носили исключительно европейскую одежду. Он запрещал японцам появляться на улицах в национальных костюмах, чтобы не уронить престиж нации среди местного населения.

Вскоре Сэваки купил в центре Владивостока, на углу Китайской и Пекинской улиц, участок земли и начал строительство здания агентства. В 1902 г. этот объект представлял собой неказистую постройку в европейском стиле, причем нижний этаж был построен из камня, а верхний был деревянным. Зато внутри агентство имело шикарное убранство комнат.

На своем посту Сэваки Хисато пробыл два года, оставив первое полное описание Владивостока японцами. Наибольшее впечатление на дипломата произвели владивостокские бани. Одну из них он описал так: «Это был рубленый дом площадью примерно 30 кв. м. В помещении стояли три большие печи высотой 2–3,5 м. Была здесь еще одна печь, поменьше, обмазанная глиной, – каменка. Люди садились на скамейки рядом с ней и, поливая время от времени камни печи, нагнетали пар. Он был настолько горячий, что тела покрывались потом. Тогда все брали из кадки горячую воду и мылись».

Сэваки работал хорошо, но согласно японской системе контроля деятельности управленческого персонала существовало строгое правило: человек, занимающий руководящий пост на государственной службе, периодически должен был менять место работы вне зависимости от его успехов. Сэваки последовательно сменили пять коммерческих агентов. Последним был выходец из префектуры Ниигата Каваками Тосихико. В 1906 г. агентство было преобразовано в Японское императорское генеральное консульство, и Сэваки стал первым официальным консулом Японии во Владивостоке.

За время своего существования агентство старалось способствовать развитию японского предпринимательства на Дальнем Востоке. В 1878 г. во Владивосток при содействии агентства прибыли морские министры Японии Кавамура и Курода, чтобы ознакомиться со всем тем, что могло бы натолкнуть их на просвещение мысли и преобразования.

Военный губернатор Приморья писал: «В августе 1878 г. японские министры Курода и Кавамура прибыли во Владивосток на своем корвете «Конге Конге» с целью ознакомиться, какие произведения их страны могут быть продаваемыми во Владивостоке. Ими была сделана выставка разных привезенных материалов и продуктов их приготовления, но местные купцы на осмотре пришли к тому заключению, что японские товары по значительной дороговизне на нашем рынке не могут иметь обращения в продаже. Кроме окороков, мыла и пресервов (консервов). Японские министры, в свою очередь, познакомившись с нашими ценами у купцов, намерены в будущем году доставить во Владивосток такой груз товаров, цены которых соответствовали бы ценам, существующим у наших купцов, и, по словам проживавшего у нас их торгового агента, намерены открыть торговый дом или фирму для сбыта их произведений».

Министр управления по освоению Хоккайдо также направил во Владивосток своего секретаря Судзуки Дайсукэ. Он устроил ярмарку продуктов, съездил в Уссурийск и подготовил доклад – анализ спроса на японские продукты в Приморье.

В 1879 г. объемы русского ввоза и вывоза в Японию были мизерными – в денежном эквиваленте 9,5 тыс. иен. Но, не без усилий владивостокского агентства, в 1888 г. Россия стала ввозить в Японию керосин. Экспорт вырос в четыре раза. А в 1895 г. из Нагасаки в Приморскую область уже поставлялось рисовой и пшеничной муки на 640 тыс. иен.

Коммерческий агент способствовал и расширению японской общины в городе. В 1896 г. во Владивостоке проживали уже 1232 японца. Для них открыли школу и храм. Российские власти относились к приезду японцев положительно, в связи с трудолюбием последних. «Японцы также выражали желание к нам переселяться, – писал обозреватель российской торговли на Дальнем Востоке Скальковский. – На избыток этого последнего переселения нельзя рассчитывать, а польза от него была бы: это образцовые земледельцы, и у них есть чему поучиться нашим крестьянам; японцы к тому же трудолюбивы и честны».

Тем не менее разразившаяся в 1904 г. Русско-японская война привела к закрытию всех японских коммерческих предприятий в Приморье и изменила отношение русского населения к японцам и их деятельности вообще, даже после ее окончания, когда коммерческая деятельность японцев в Приморье была вновь разрешена.

«Все японцы, приезжающие на русское побережье для хищнической ловли рыбы, – шпионы в большей или меньшей степени. Вероятно, все личные наблюдения и впечатления японцев-рыболовов, все сведения, полученные ими от китайцев, как бы ничтожны и незначительны они ни были, старательно, «капля по капле», собираются в Японии, где им и делается должная сводка, – писал в своем отчете генерал-губернатору края порученец Владимир Арсеньев в 1912 г. – Номинально японцы занимаются рыболовством на арендованных местах, фактически же они ловят рыбу около самих устьев рек. Как только начинает темнеть, если позволяет погода, они собирают свои неводы, на лодках подходят к реке и ловят рыбу. С рассветом японцы опять уходят на свои рыбалки и в течение дня работают там как ни в чем не бывало.

Наблюдение за морем и за проходящими мимо судами у них организовано превосходно – где-нибудь на горе, на мысу японцы выставляют сторожевой пост, который, заметив издали еще приближающееся судно, дает знать на рыбалку заблаговременно; там не торопясь принимаются меры и концы прячутся в воду. Поэтому застигнуть их на месте преступления невозможно, как бы тщательно ни охранялось побережье крейсерами надзора.

Рассчитывать на показания орочей тоже не приходится. Орочи ни за что не выдадут японцев, потому что наши инородцы сами материально от них зависят. Они обязаны им. Поэтому напрасно чиновник, приехавший к орочу, стал бы допрашивать их о деятельности японских рыболовов. Ороч или просто станет лгать, или в лучшем случае вовсе уклонится от ответа. Орочи сами помогают японцам в ловле рыбы, помогают им в установке сетей, и даже лично пойманную рыбу они сами везут к японцам и меняют ее на рис, муку и водку. Только осенью, с отъездом японцев, и зимою, когда у ороча начинает ощущаться недостаток в рыбе, наиболее разумные старики начинают высказывать свои порицания молодежи».

Юрий УФИМЦЕВ

Самые свежие материалы от KONKURENT.RU - с прямой доставкой в Telegram
НОВОСТИ ПАРТНЕРОВ