Наверное, все помнят крылатую фразу из великолепной советской комедии «Свадьба в Малиновке»: «Хочешь сто миллионов? Да бери усе, я себе еще нарисую». Но в каждой шутке есть доля шутки, фраза из известного фильма как нельзя лучше характеризует ситуацию с товарно-денежными отношениями на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны.
Одним из главных событий Гражданской войны на Дальнем Востоке стала интервенция. Войска Британии, Соединенных Штатов, Японии и Италии высадились во Владивостоке 6 июля 1918 г. (поводом для введения иностранных войск стали действия Чехословацкого корпуса). Наиболее многочисленным был японский контингент – 70 тыс. штыков и сабель.
Японцы были не только самыми многочисленными интервентами, они были еще и единственными, кто позаботился о своей оккупационной валюте – их интервенция была не только военной, но и экономической. О том, что Дальний Восток в силу своего географического положения будет испытывать большие проблемы с наличными деньгами и место солидных надежных рублей займут разного рода суррогаты, догадаться было несложно. Как и о том, что сены и иены с надписями на русском будут восприниматься местным населением как надежная валюта (ведь на этих дензнаках по-русски написано, что они обеспечены монетой Империи).
Надо признать, что первые японские деньги, имеющие отношение к России, были выпущены еще в годы Русско-японской войны. Они так и назывались – военные деньги императорского японского правительства – и ходили в районе боевых действий на территории Китая, Кореи и Сахалина.
Как и всякие военные деньги, вышеупомянутые были призваны обеспечить финансовые потребности японской армии. Банкноты имели надписи на японском и корейском языках и номинал от 10 сен до 10 иен в серебре. Тогда же то тут, то там стали всплывать фальшивые русские кредитные билеты образца 1895 г. достоинством в 1 и 3 рубля японской печати. Надеясь подорвать денежное обращение в районах боевых действий, японцы постарались, и вышедшие в свет рублевики имели довольно высокое качество исполнения.
Однако фальшивомонетчики, вероятно, не очень хорошо знавшие русский язык, довольно осмысленный текст «Извлечения из Высочайшего Манифеста о кредитных билетах», помещенный на обороте купюры, выполнили в виде набора абсолютно бессмысленных фраз. Причем как русскими, так и латинскими буквами. К трешке подошли более основательно: она была на отличной бумаге, правда, подкачала неравномерность полей. Японские фальшивки попадались в больших количествах, так что приложение к газете «Русь» даже поместило объемистую статью с фотографиями: «Берегись!»
Следующий выпуск императорское японское правительство осуществило для финансовой поддержки Сибирской экспедиции 1918–1922 гг. В августе 1918 г. во Владивосток на военных кораблях японского императорского флота прибыли мешки с изготовленными по особому заказу военными деньгами образца 7 г. эры Тайсё. Для более быстрого усвоения и принятия их русским рынком последние имели надписи на русском языке: «Императорское Японское Правительство. Иен Японскою Монетою». Банкноты имели те же достоинства, что и военные деньги 37 г. эры Мэйдзи, но исчислялись в золотых иенах как базовом металле денежных систем России и Японии. Японские банки и администрация приняли все зависящие от них меры к внедрению этих иен в финансово-хозяйственный оборот управляемых Россией территорий.
Главную роль в выпуске денег играл «Чосен банк». Образованный в 1911 г. в только что аннексированной Японией Корее, этот банк вместе со своими банкнотами стал лидировать – как на территории Маньчжурии, так и на территории российского Дальнего Востока.
Как справедливо отмечалось в труде Т. Хосино, посвященном банку в 1924 г., «ни одна из иностранных валют в Китае до сего времени не заняла столь важного положения, какое было занято «Чосен банком» в Маньчжурии. Что же касается дробных (разменных) банкнот, находящихся в обращении, то к 1920 г. сумма эта выражалась в 1.700.000 иен».
Со слов заведующего Владивостокским отделением «Чосен банка», к августу 1922 г. во Владивостоке находилось в обращении банкнот этого банка на сумму 10 млн иен.
Владивостокский журнал «Экономическая жизнь Приморья» в 1923 г. отмечал, что «японская иена, или, точнее, банкноты японского колониального «Чосен банка» в продолжение нескольких лет заполняли каналы денежного обращения, фактически вытеснив русскую монету и являясь основным орудием денежного оборота и обмена. В 1918 г. японское правительство в целях пополнения недостатка в разменных деньгах возложило на «Чосен банк» функции казначейства, и уже в следующем году он выпустил серию дробных (разменных) билетов номиналом в 10, 20 и 50 сен с надписями на японском, английском и русском языках: «Бон Циосен Банка. Обменивается на Японскую Монету в Отделениях Банка в Маньчжурии». Эти боны печатались как в Корее, так и в Японии и, соответственно, имели две разновидности.
Помимо японского правительства и его официальных структур выпуском своих денег на российской территории и для нее занимались также частные японские коммерческие предприятия.
До февраля 1917 г. российский Дальний Восток и Маньчжурия регулярно снабжались бумажными купюрами из Петербурга. Революция нарушила эти поставки, и уже вскоре зримо ощутилась нехватка разменных денег, в результате чего начались перебои в работе финансово-хозяйственных механизмов. За печатание своих разменных денег принялись все кому не лень. Среди них оказались и японские подданные.
«Разменные боны на деньги Омского правительства» достоинством в 1, 3, 5, 10 рублей выпустил в 1919 г. торговый дом и магазин Умехара в Харбине, аналогичные выпустил и торговый дом Мацуура. Боны этого универсального магазина были наиболее распространены во Владивостоке. Выпускались эти боны несколькими сериями разного цвета. Кроме магазинов боны в 3,10 рублей выпустила редакция официоза командования японского оккупационного корпуса во Владивостоке газеты «Урадзио Ниппо», выходившей с декабря 1917-го по октябрь 1922 г. Рублевую бону выпустил Владивостокский консорциум японских торговых предприятий. Но самыми известными среди коллекционеров (по причине симпатичного дизайна) являются деньги-талоны Петра Симады – крещеного японского старожила, предпринимателя из Николаевска-на-Амуре, отпечатанные им в Токио в переплетной мастерской Масимото. Пользовались они особой популярностью и в 1919 г., когда ходили наряду с массой других денежных знаков. Русские называли деньги японского купчины рублями «Петра IV», «пиколайками», «симадками», «петруськами», «рублями петруши». Однако на эти деньги у «Петруши» всегда можно было получить спички, сахар или другой ходовой товар, что выгодно отличало их от всевозможных русских «обеспеченных» всевозможными «золотыми запасами». «Симадки» не принимали только правительственные учреждения. Боны были двух выпусков с овальным портретом самого Петра Николаевича и одного выпуска без портрета с флагом японской империи достоинством в 50 копеек, 1, 3, 5, 10 рублей и надписью «Магазин Петра Николаевича Симада в г. Николаевск-на-Амуре. Рубль».
В связи с Гражданской войной и развалом экономической системы российский рубль, некогда главенствовавший на рынках северо-восточного Китая и российского Дальнего Востока, полностью сдал свои позиции японской иене. Население предпочитало проводить все сделки именно в иенах, на них же стали пересчитываться и официальные платежи. Постоянные приказы различных дальневосточных правительств о запрещении всяческих сделок на иены в 1918–1923 гг. не приводили к успеху – жизнь брала свое. С ростом интереса к иене боны, ранее выпускавшиеся в рублях, стали перештемпелевываться на японскую валюту. В Петропавловске-на-Камчатке чеки в 5, 10, 20 иен выпустило АО «Нихон-Моохи и К°». В приморской деревне Самарге 50 сен, 1 и 5 иен выпустила в 1922 г. лесопромышленная контора Киох-ту-Торингё-Куникай. Выпуски конторы были на японском языке. В 1919 г. в лагере военнопленных на Красной речке близ Хабаровска использовались боны на картоне достоинством в 1, 3, 5 рин и 1, 3, 5 сен; на японской волокнистой бумаге – 1/2, 1, 3, 5 сен; на простой – 10, 20, 50 сен.
Положить этому конец удалось только в 2023 г., именно тогда в Приморье появились первые советские деньги. Специалисты говорят, что и им бы ничего не светило, не случись в Японии сильнейшее землетрясение. Курс иены резко упал, утянув за собой японскую денежную интервенцию.
Юрий УФИМЦЕВ
