В условиях санкций традиционный путь приобретения спата (молоди) за рубежом ограничен для российских устрицеводов. Встают вопросы изучения развития и адаптации устричной молоди, полученной в Тихоокеанском регионе, в условиях других рыбохозяйственных бассейнов. Но, как и во всей аквакультуре, нелегальный бизнес вытесняет законный в связи с меньшими издержками.
Недавно специалисты Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии (ФГБНУ «ВНИРО», подведомственный Росрыболовству) начали проводить эксперимент по выращиванию устриц в Черном море из спата, привезенных из Приморского края. В конце марта молодь тихоокеанской устрицы, доставленная из Владивостока, была помещена на специальные носители в двух специализированных хозяйствах, расположенных на кавказском и крымском побережьях Черного моря. На протяжении всего процесса товарного выращивания ученые будут вести постоянный мониторинг развития устриц в черноморской воде – изучать темпы роста, выживаемость.
Интерес не праздный – по данным аналитиков Центра отраслевой экспертизы (ЦОЭ), спрос на отечественных устриц стремительно растет. Это обусловлено как модой на этот деликатес, так и возросшими объемами аквакультурного производства данного вида моллюсков с 2 тонн в 2013 г. до 4 600 тонн в 2021 г. и соответственным снижением стоимости. В 2021 г. более 400 тонн этих моллюсков Россия импортировала из Марокко, Новой Зеландии и Японии, ранее крупные закупки осуществлялись также у европейских и американских поставщиков. Импорт также растет быстрыми темпами (с темпом более 10% в год), но доля отечественного производства в потреблении уже превышает 90%. По оценке ЦОЭ, объем рынка в 2022 г. составил примерно 5 тыс. тонн. По данным Росрыболовства, основной объем производства устриц приходится на Приморский край.
Это притом, что «дикая» устрица, несмотря на резкие колебания объемов вылова в Приморье (663, 1475, 1148 тонн в 2020, 2021, 2022 гг. соответственно), формирует основную массу предложения на рынке. Поскольку, несмотря на то что хозяйствами аквакультуры края в прошлом году выращено 62,7 тыс. тонн всей продукции (и устриц в этой массе 3,5 тыс. тонн), предприятия реализовали на рынке всего лишь 1 945 тонн. Вылавливают устрицы, если сравнивать с другими моллюсками, немногим меньше, чем трубача (1622 тонны в 2022 г.), но значительно больше, чем мидии (59 тонн).
Добытчики моллюска вылавливают устрицу весом до 200 граммов (а это как раз тот размер моллюска, который нерестится наиболее активно), берут и молодь по 50–100 граммов. «С чем нам пришлось столкнуться? – говорит руководитель РПК «Моряк» Ольга Жолобова. – Есть дикая дальневосточная устрица, а есть та, которую мы выращиваем, – аквакультурная. Причем разрешенный объем изъятия из природы с каждым годом возрастает, а количество устрицы уменьшается. В 2014 г. промышленный вылов устрицы составил 0,3 тонны, а в прошлом году – 1149 тонн. Она попросту не успевает восстанавливаться в природе. Спросом пользуются мелкие устрицы. Крупные не ценятся, поскольку ресторанам невыгодно их продавать. Так, в Хасанском районе устрицу почти вывели, да и в целом хасанской устрицы – как вида – практически не стало. Остались особи размером от 300 граммов. В прошлом году прошли сильные дожди, малек погибал от опреснения, а в 2021-м была аномальная жара. Это негативно повлияло на воспроизводство моллюсков».
По словам экспертов, устрицы – морской деликатес, не являющийся продуктом массового спроса, главным каналом сбыта для производителей являются предприятия сегмента HoReCa, а основные потребители продуктов в большей части сосредоточены в крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге, городах-миллионниках, а также в курортных зонах. По потреблению Россия сейчас сравнялась даже с Марокко, в этой североафриканской стране основной объем потребления устриц приходится на кафе и рестораны, рассчитанные на потребителя со средним уровнем дохода. Такая сегментация по спросу позволяет Марокко не только обеспечивать деликатесом внутренний рынок, но и, с учетом хорошей переносимости транспортировки у продукта, поставлять аквакультуру за рубеж.
Приморские устрицеводы пытаются не отставать. Сергей Вахнин, директор ООО «Акварион»: «Свою продукцию мы поставляем на рынок Москвы, и этого нам достаточно. В Приморье устрица спросом не пользуется в силу отсутствия соответствующей культуры питания. В свое время работал в компании «Нереида», объемы гребешка, который поставлялся на внутренний рынок, были крайне незначительными. Практически сто процентов продукции отправлялось в Корею и Китай».
«Технология культивирования этого моллюска лишь несколько более сложная, чем у мидии. Кстати, в 2010–2011 гг. мы мидию в Крым отправляли, и она там хорошо прижилась. Устрица тоже «зайдет», тем более что соленость воды подходящая», – говорит экс-президент Дальневосточной ассоциации аквакультуры Александр Платонов.
Устрицы выращиваются на специальных технических средствах (в садках, на коллекторах) в прибрежной части морских акваторий. Они питаются фитопланктоном – микроводорослями, обитающими в морской воде. Специального кормления дополнительными кормами устрицам не требуется, объем выращивания устриц на конкретной акватории ограничивается ее кормовыми условиями: видовым составом и биомассой кормового фитопланктона. И часто все выгребают браконьеры.
«Как и для всех аквакультурщиков, для нас была и остается острой проблема браконьеров, – подтверждает Ольга Жолобова. – Хотя наш рыбоводный участок – сравнительно маленький, 110 гектаров, его надо охранять и обслуживать. Землю у моря по закону получить официально нельзя, так как она вся в зоне рекреации, а рыбоводникам можно арендовать землю только сельхозназначения. Таких участков у моря на Дальнем Востоке нет просто. Администрация Владивостока предоставила нам на берегу земельный участок. Но с такой пометкой в договоре, что, если земля будет сдана в аренду, придется освободить его в течение трех суток. Естественно, кроме погрузки-выгрузки, на участке ничего не сделать, не построить. То есть мы на «птичьих» правах, но и тому рады, что как-то можно охранять рыбоводный участок. Это проблема, которая тормозит большинство марикультурщиков.
Производители признаются, что марикультура – бизнес довольно капиталоемкий. В 4,5 млн руб. обходится аренда небольшого рыбоводного участка. Но ведь участок без оборудования – ничто. Нужны катера, веревки, коллектора, буи и т. д., а все это подвержено разрушению штормами. А чтобы защититься от браконьеров, придется готовить еще и хороший квадрокоптер – это еще несколько сот тысяч. А вот с выращиванием молоди проблем никаких нет – стадо само себя воспроизводит, мальки с плантации, как и «дикие», самостоятельно цепляются на коллекторы.
«Проблема еще и в том, что вылов устриц идет по разрешениям на определенный срок, так как они «неодуемые» (квоты на вылов не установлены), – объясняет Ольга Жолобова. – На мой взгляд, устриц стоит перевести в «одуемые» водные биоресурсы, чтобы можно было работать круглый год. Можно понять промысловика, который добывает устрицу в дикой природе и перерабатывает ее. Производственный цех – немаленькие вложения, даже если вы арендуете помещение, само оборудование дорогостоящее. Вы набираете персонал, платите налоги, арендную плату, тут заканчивается разрешение. И что делать данному предприятию? Куда девать рабочих? Ситуация складывается довольно неприятная.
Как итог, водолазы продолжают работать, а моллюск – вылавливаться незаконно. По России можно спокойно лететь с 500 кг продукции без документов в личное пользование. И цена на устрицу в Москве и других городах на западе страны падает вдвое. Вот – недобросовестный демпинг. Клиенты таким товаром, увы, не брезгуют. Продукцию обрабатывают в большинстве случаев в подпольных цехах с антисанитарными условиями. Можно пересчитать по пальцам хорошие производства, которые соответствуют требованиям. А потом мы удивляемся отравлениям».
Впрочем, с «одуемыми» разрешениями тоже есть проблема, считает марикультурист. В большинстве случаев квоту выкупает «организация с большими деньгами», которая потом не знает, что с ними делать. Ведь, например, добычу дикой устрицы можно осуществить только ручным способом.
По словам Александра Платонова, другой проблемой на пути развития марикультуры является требование по прохождению экологической экспертизы: «Одной рукой государство продает мне акваторию, причем заставляет выращивать там строго определенные виды гидробионтов. И даже не имея представления, будет ли в этом месте развиваться гребешок или устрица. Затем я должен заплатить за экспертизу еще столько, сколько стоит аренда участка. 4–5 млн стоит участок, столько же нужно вложить в экспертизу. А если три участка, когда они окупятся? Вскоре небольшие хозяйства, которые работают 20–30 лет, должны будут прекратить свою деятельность. Несмотря на вмешательство даже полпреда Юрия Трутнева, который давал распоряжение убрать этот барьер, «эко» остается. Причем экспертиза смешная. Никто не лезет в воду исследовать, что там на дне. Ребятам привозят бумаги, они проводят «экспертизу» в теплых кабинетах. Почему приравнивают марикультуру к добыче угля – якобы мы можем навредить природе? Проблема с экологической экспертизой возникла давно, ее прохождение становится все сложнее и затратнее. Рыбоводный участок проходит такую же экоэкспертизу, как нефтяная вышка. Набор документов примерно одинаковый».
