Порт Мэй — Хайшеньвэй
В августе 1855 г. два британских корабля «Барракуда» и «Винчестер» волей случая зашли в уютную бухту, которую нарекли «порт Мэй» (по имени капитана «Винчестера»). Тогда же на картах появились и другие английские названия: Терминешнл (т. е. конечная станция, пункт) — впоследствии названный нашими моряками островом Аскольд; залив Герен — Амурский залив; именем британской королевы Виктории был назван обнаруженный ими огромный залив, который россияне потом нарекли именем Петра Великого. Другой залив назвали в честь императора Наполеона, мы же его переиначили в Уссурийский. Босфор-Восточный у них значился как пролив Хамелена, а бухта Новик — Динс Дандэс по имени корабельного капеллана. Полуостров Муравьев-Амурский, на котором затем и расположился наш Владивосток, англичане нарекли в честь принца Альберта.
Залив Петра Великого, почти в центре которого находится Владивосток, стал известен европейцам еще в 1852 г. благодаря французскому китобою, случайно зазимовавшему в бухте Посьет. По некоторым данным, этот же китобой в 1851 г. побывал и в будущей нашей бухте Золотой Рог и сообщил о ней первые сведения в Европе. Что же касается соседей-китайцев, то эта бухта им была давно известна и отмечена как Хайшеньвэй, что значит «Бухта голубого трепанга».
Год 1859-й
Владивосток появился на свет божий на год раньше, чем принято считать. Правда, лишь на карте русских первопроходцев. А дело было так. В июне 1859 г. русские моряки на пароходе-корвете «Америка», где держал флаг генерал-губернатор Восточной Сибири граф
Н. Муравьев-Амурский, исследовали побережье Южно-Уссурийского края. В ходе этого плавания наши мореходы впервые нанесли на карту ряд знаковых для нас названий: залив Петра Великого (при этом определив его границы), Амурский и Уссурийский заливы, заливы Стрелок и Находка, острова Аскольд, Русский, Путятин, бухты Новик и Воевода, полуостров Муравьев-Амурский, а также бухту Золотой Рог, на карте появилась историческая надпись — «порт Владивосток» (что значит — владеть Востоком, властелин Востока). Очевидно, по аналогии с Владикавказом. Вот и получается, что в июне 1859 г., за год до основания поста, на карте было уже обозначено гордое имя нашего города.
Принято считать, что своим названием город нашенский обязан графу Муравьеву-Амурскому, хотя доподлинных свидетельств нет. Не исключено, что это название мог подсказать-озвучить и кто-то из его свиты. В том же 1859 г. Владивосток впервые прозвучал и в прессе. Так, «Петербургские ведомости» опубликовали статью анонимного автора, в которой освещалась тема освоения Россией новых дальневосточных земель и где уже было «застолблено» имя Владивосток: «Едва ли можно найти другой берег в мире, где бы на таком малом пространстве прекраснейшие гавани следовали одна за другой в таком количестве, что трудно выбрать и определить, которая из них лучше. Знаменитая Севастопольская гавань и Золотой Рог в Босфоре должны уступить первенство здешним гаваням и бухтам. Недаром этот лабиринт заливов носит название залива Петра Великого, недаром лучший из портов назван Владивосток».
«Коврижка»
Этот крохотный скалистый островок на северо-западе от мыса Красного в Амурском заливе первоначально основатели поста Владивосток нарекли Восточным. В 1862 г. экспедиция подполковника корпуса флотских штурманов Василия Бабкина обследовала остров и дала ему имя Михаила Скребцова, штурманского офицера корвета «Новик», участника гидрографических исследований в заливе Петра Великого тех лет. Однако уже в 80-х гг. ХIХ в. этот клочок суши получил неофициальное название «Коврижка».
В начале 90-х гг. ХIХ в. на острове разместили один из лагерных пунктов сахалинских каторжников, доставленных в Приморье искупить вину ударной работой. Но, как оказалось, овчинка выделки не стоила: переправлять зеков на баркасах туда-сюда было и дорого, и долго.
С тех пор 70 лет «Коврижка» простояла в полном забвении, пока летом 1961 г. о ней не заговорила пресса, опубликовав заметку ПримТАСС под заголовком «Археологическая находка на Коврижке»: «Недавно группой геологов Дальневосточного научно-исследовательского геологического института на этом острове были обнаружены интересные археологические находки. Геоморфолог Е. Денисов рассказал: «К нашему удивлению, на этом небольшом острове, лишенном воды, мы обнаружили стоянку древнего человека, жившего в этих местах приблизительно во втором тысячелетии до нашей эры. Это был так называемый период раковинных куч. Племена, жившие на побережье, питались съедобными моллюсками, а раковины выбрасывали. Постепенно скапливались целые холмы из раковин, обломков глиняных сосудов, костей рыб и животных, обломков орудий труда. Все это имеется на «Коврижке». Раковинная куча на этом острове хранит много тайн».
Шамора
Предположительно название «Шамора» дошло до нас из древности, от чжурчжэньских племен или бохайцев.
В ХIХ в. эту бухту манзы (т. е. китайцы) активно использовали для рыбного промысла. Со временем их совсем вытеснили русские рыболовные артели. Некоторые владивостокские дачники в конце ХIХ — начале ХХ в. разводили и выращивали здесь плодово-ягодные деревья и кустарники. Уже при советской власти, в конце 20-х гг., на Шаморе, по словам старожилов, разместили лепрозорий с прокаженными. Но это лечебное заведение просуществовало всего несколько лет. В 1932 г. началось строительство Тихоокеанского флота, и это место присмотрели под свои надобности военные. Здесь разместили госпиталь и одну из воинских частей. Позже построили аэродром. В начале 60-х, когда строился «Большой Владивосток», Шамора стала доступна как место отдыха для всех горожан. В 70-х ее переименовали в бухту Лазурная.
Полуостров Черкавского
Многие владивостокцы все, что находится на южном берегу Золотого Рога, не задумываясь, называют Чуркиным. Однако это не так. Эта часть города нашенского официально именуется совсем иначе — полуостров капитана Черкавского, и лишь мыс, выступающий в Золотой Рог, носит имя подпоручика корпуса флотских штурманов Павла Чуркина, который в должности штурманского офицера корвета «Гридень» в 1860 — 1861 гг. участвовал в съемке берегов Золотого Рога и промере бухт Диомид, Улисс и Патрокл; астрономически определил пост Владивосток. Что касается капитана Ивана Черкавского, то он, командуя 3-й ротой 4-го линейного батальона с 1854 г. строил первые русские поселения на Амуре.
А 20 июня (2 июля по новому стилю) 1860 г. руководил высадкой с транспорта «Манджур» на северном берегу бухты Золотой Рог команды солдат во главе с прапорщиком Комаровым для основания поста Владивосток (поэтому Черкавский считается одним из «крестных отцов» нашего города). После чего с остальной частью своей роты он высадился с «Манджура» в посту Новгородский (Посьет), сменив здесь лейтенанта Павла Назимова, который 12 апреля 1860 г. с 20 солдатами основал в заливе Посьета русский пост. Первые время именно Черкавскому было поручено управлять сразу двумя постами: Новгородским и Владивосток. Спустя три года, 18 июля 1863 г., капитан И. Черкавский умер в Посьете от туберкулеза.
В честь фрегата «Светлана»
Первую и главную улицу Владивостока первоначально неофициально называли Американская, или Американка (по имени русского парохода-корвета «Америка», который внес заметный вклад в освоение Дальнего Востока). Осенью 1872 г. ожидался визит Великого князя Алексея Александровича (23-летнего сына императора Александра III). Накануне его прибытия начались первые благоустроительные работы в посту, которые в основном заключались в наведении порядка на главной улице-просеке Владивостока. А в следующем, 1873 г., Американка, тянувшаяся тогда вдоль Золотого Рога от оврага, где нынче стоит «Белый дом», до оврага, где теперь банк «Приморье», получила новое уже официальное название — Светланская, или, как ее еще с любовью называли владивостокцы, Светланка. В честь фрегата «Светлана», на котором посетил Владивосток Великий князь Алексей Александрович. В 1924 г., после смерти вождя мировой революции В. Ленина, Светланка была переименована в улицу Ленинскую. И лишь в 1992 г. главной улице нашего города удалось вернуть ее историческое название — Светланская.
