Приморский край отметил в минувшее воскресенье очередной День рыбака. Большая рыбалка — дело профессионалов, а вот любительская — увлечение многих, давно переросшее в нечто большее, чем просто хобби. Одни предпочитают зимнюю рыбалку, другим больше по душе летняя, кто-то не мыслит жизни без экстремальной погони за косяком рыб, других устраивает спокойный заброс спиннинга с берега, а кого-то привлекают исключительно озера. И все чаще на «хорошую рыбалку» выезжают далеко от Владивостока.
Под воду охота
Подводная охота в моде. Она куда дешевле, чем дайвинг, а острых ощущений дает не меньше. Десятки тысяч приморцев уже всерьез увлекаются этим процессом, но боятся, что этот вид отдыха исчезнет. Правительство подготовило свои поправки в закон о любительском рыболовстве, и, возможно, подводная охота будет запрещена.
«В 1990-е, когда за организацией было закреплено несколько водоемов, в обществе состояло порядка 25 тыс. рыболовов. Сейчас рыбалка практически везде бесплатная, и оценить точное количество рыбаков-любителей в Приморье сложнее. Понятно, что это десятки тысяч человек», — рассказал Виктор Самойлов, председатель Приморского общества охотников и рыболовов.
По словам Сергея Горбунова, президента Федерации подводных видов спорта Приморского края, количество подводных охотников, только из числа объединенных в клубы, около 300 человек. Гораздо больше любителей охоты с гарпуном не состоит в профильных организациях. Число таких «дворовых футболистов» растет ежегодно примерно на несколько сот. По подсчетам Горбунова, ежегодно в Приморье продается около 700 подводных ружей и арбалетов.
СПРАВКА. Распространению подводной охоты способствует невысокая стоимость оборудования. Чтобы приобрести самый дешевый арбалет с 2-3 гарпунами, маску и ласты, достаточно $250-300. Более продвинутое вооружение, вместе со страховочным буем, мешками и другим снаряжением, обойдется «баксов» в 700. «Пиковый» вариант экипировки стоит $1500-2000.
«Подводная охота, как прикладной, соревновательный вид спорта, имеющий к тому же оборонное значение, — нужна и важна. На фоне объемов добычи промышленного рыболовства охотники выбивают совсем немного. А всякий запрет частной инициативы в условиях России приведет только к росту коррупции, — считает Горбунов. — Это актуально и для рыболовства. Допустим, на лов симы нужно разрешение, но такое есть у одного рыбака из 5-7. Люди не хотят стоять в очередях — сначала в банке, потом в Приморрыбводе. Если бы ларек, где продают разрешение, стоял на берегу — другое дело. Но еще есть вопрос — куда пойдут собранные деньги. Если в Японии и Корее они направляются на научные, рыборазводные мероприятия, то у нас, как обычно, пойдут на содержание чиновников. Да, у нас есть браконьеры, но это социальная проблема прибрежных территорий».
Сказывается также менталитет россиян. К примеру, практически ни один американец не позволит себе забрать домой рыбу размером на сантиметр меньше, чем указано в разрешительном документе. У нас иногда ловят 10-15-сантиметровую камбалу и навагу величиной с писуча. «В некоторых странах мира подводная охота запрещена. Впрочем, там развит и черный рынок снаряжения», — говорит Горбунов.
Приморцы выезжают на охоту в Испанию и Таиланд. Там стреляют под водой по-настоящему крупных рыб — весом 30-40, а то и 100 кг. Самая крупная добыча, на которую может рассчитывать подводный охотник в Приморье, — желтохвостая лакедра, достигающая 7 кг и более.
Сергей Горбунов: «Неспортивно истреблять скорпеновых рыб, таких как темный, желтополосый окунь, ерш. Особи крупные, красивые, держатся стайками в одном месте, практически не боятся ныряльщиков — идеальная добыча для новичков. Кое-где их истребляют подчистую, а на восстановление прайда потребуются десятилетия. Это существенный урон для природы и подводного ландшафта. Потому на соревнованиях, которые мы традиционно проводим в Хасанском районе, в зачет таких рыб практически не берем (оставили по одному экземпляру). Ввели в зачет соревнований терпуга, тихоокеанскую марульку и даже волосатую рогатку, которую у нас называют бычком. Рыба распространенная, а попасть, допустим, в терпуга, существенно сложнее.
Подводную охоту стоит ограничить: необходимо обучать желающих ею заниматься, регулировать продажу оружия. Стоит обращать внимание и на экологическое образование на уровне обществ рыболовов и подводных охотников: зачастую к этому подходят нерадиво. Люди покупают себе снаряжение, мощные ружья и арбалеты. Потом убивают в больших количествах рыбу, которую даже не забирают с собой — дно усеяно мертвыми особями. Хвастаются трофеями, как дети».
За последние несколько лет экологическая ситуация в водах юга Приморского края несколько улучшилась. Сказывается уменьшение промышленных выбросов (снизили обороты многие предприятия, такие как сахарный завод в Уссурийске), бытовых стоков (во Владивостоке заработали очистные). Однако, считает Горбунов, антропогенное давление на природу в наиболее населенной южной части региона заметно.
Влияет также и прибрежное рыболовство. «Работают донными тралами. Драгами добывают со дна моллюсков, выдирается зоостера — водоросли. А именно в них размножаются морские организмы, и в частности рыба. Картинка печальная, мало стало даже обычной камбалы», — говорит Горбунов.
Разговоры о недопустимости такого лова ведутся уже десятилетия, но толку нет. В этой связи рыбалка (по крайней мере, летняя) и подводная охота в Уссурийском заливе, а тем более в Амурском, становится все хуже. Жители Владивостока выбираются за добычей на тихоокеанское побережье края — от бухты Ольги и севернее, в устья крупных рек. Ситуацию, разумеется, не улучшит появление новых производств на юге края: угольных терминалов, нефтеперерабатывающего завода и завода по производству СПГ.
Виктор Самойлов отмечает, что «любое вмешательство человека в природу к хорошему не ведет». Но, как считает председатель общества охотников и рыболовов, многое зависит от того, насколько серьезно подойдут к проведению экологической экспертизы новых производств.
КОММЕНТАРИЙ
Алексей Луценко, президент клуба подводного плавания «Босфор Восточный»: «Подводная охота — увлекательное времяпрепровождение. Добывал рыбу в различных местах в южном Приморье, в разное время года, когда приходят те или иные виды. Оборудование использую в основном производства Европы или США. Из отечественного можно посоветовать костюмы, их можно заказать по своим лекалам. Костюм должен плотно прилегать к телу. Считаю, что разговоры о запрете подводной охоты — большая глупость. Не получится набить рыбы больше, чем можно поймать на удочку. Никакого промыслового значения подводная охота иметь не может, больше топлива сожжешь. Скорее, это спорт. Законодателям стоит запретить тральщики, которые так уродуют дно, что в море потом ничего вообще не живет. Хотя правила для подводной охоты, наверное, нужны, ведь пока в законодательстве на этот счет — «белое пятно». Я бы запретил, конечно, охотиться на территориях заповедников, во время нереста, на нерестовых реках. Ограничения должны существовать примерно на тех же основаниях, что и для обычной охоты, рыбалки».
Настоящие любители природы
«К» спросил своих читателей, как они относятся к законопроекту о любительском рыболовстве и что для них рыбалка
АВТОР: Юрий КОРСАКОВ, генеральный директор ОАО «АКСО», депутат Думы Владивостока
Какая психологическая разрядка может быть лучше, чем рыбалка, в нашей напряженной, наполненной стрессами жизни? Отдых для нервов прекрасный, идет сброс негатива. Потому не могу не рыбачить, где бы я ни находился. В теплых странах вытаскиваю из моря барракуд и тунцов, в реках севера Приморского и Хабаровского краев (Самарга, Арму, Уда) ловил ленка, хариуса.
В первозданной тайге, конечно, прекрасная рыбалка. Однажды в Анюе выловил тайменя весом 18 кг, а мой товарищ — 32-килограммового. Этих красавцев мы взвесили, измерили, сфотографировали и отпустили обратно в реку. Во время ночной рыбалки на мышку ловишь себя на мысли, что где-нибудь поблизости может бродить медведь (и ведь на самом деле лазают). Бегают изюбри, лоси, кабаны. Как-то раз возле стоянки рычал тигр, потом недосчитались собак. Таких диких и в то же время прекрасных мест нет нигде. Сейчас уже москвичи облюбовали наши северные реки. Если сделать там цивилизованную рыбалку с гарантией безопасности, можно было бы массово приглашать сюда рыбаков из центральной России и иностранцев.
Ситуация в родном Владивостоке, напротив, не радует. Маловато стало рыбы в Амурском и Уссурийском заливах, намного меньше, чем 10-20 лет назад. Вообще не стало селедки (правда, стали заходить минтай и гипероглиф). На зимней рыбалке корюшка и навага попадаются, в основном, мелкие. Недавно обошли весь остров Русский, за целый день поймали несколько небольших камбал и ленков. Я бы предложил депутатам Госдумы не менять закон о любительском рыболовстве, а запретить прибрежное промышленное. Разрешили МРСам тралить заливы — они и стараются вовсю, нарушили экосистему полностью. Вычерпывается рыба подчистую, вырываются водоросли. А ведь Владивосток — это не только рыба, но еще и осьминог, трепанг, гребешок.
Мне кажется, разговоры о том, что рыболовы-любители сами виноваты и много добывают, беспочвенны. Мы никогда и близко не подойдем к объемам, которые берут промышленные суда. Смешно, когда за браконьерство наказывают человека, выловившего несколько хвостов симы. Никто ради денег этим заниматься не будет. Расходы несопоставимы с издержками. Для начала, как минимум, надо купить лодку с мотором. Потом — недешевые снасти. Залить топлива на энную сумму. И часами курсировать по акватории, надеясь что-нибудь выловить. Это энтузиаст, не браконьер, а настоящий любитель природы.
Алексей Нестеров, сотрудник компании «Сахалин Энерджи» (в 2009 г. стал одним из призеров соревнований по любительскому рыболовству на Кубок губернатора Сахалинской области): «Рыбалка занимает важное место в моей жизни: помогает расслабиться, поймать азарт, пережить приключения, дает новые ощущения от жизни. Это также общение с природой.
Рыбу я ловил с детства в разных местах. В море — в окрестностях Большого Камня, на горных реках — в разных районах Приморья, в реке Илистая (Лефу), на озерах. Рыбачил на Сахалине, где сейчас проживаю, был на Камчатке.
За границей участвовал в рыбной ловле во Вьетнаме, Новой Каледонии, Индии (Андаманские острова). В общем, рыбалка нравится везде, но в Приморском крае слишком большой прессинг на водоемы. За границей — профессиональный сервис, хотя стоит он дорого. Дома же — «сам себе велосипед», на джипе можно проехать в любые места. По своему опыту знаю, что снасти лучше всего использовать японские, одежду — производства США. Самый примечательный улов был в детстве — поймал в котловане мопед, который утопили воришки. Позже нашелся и хозяин».
Роман Галайда, генеральный директор компании «Гипероглиф»: «С 1980-х годов, когда я стал самостоятельно ходить на рыбалку, ситуация ухудшается. С чем это связано, сказать сложно. Возможно, меняется климат, становится теплее. Многие аквалангисты говорят, что видели уже по 2-3 вида разных экзотических рыб. Наверное, сказываются различные исследовательские, строительные работы, которые проводятся на акватории. Если раньше можно было без проблем за небольшое время надергать пару терраковых ведер камбалы, то сегодня уже надо «искать места». Поскольку опыт большой, таковые нахожу.
Обычно отправляюсь за Русский, к Попова или Рейнеке. В теплое время ловлю рыбу из нашего обычного приморского набора: минтай, окунь, сима, гипероглиф. Камбалу, когда нет ветра, ловлю не на якоре, а в дрейфе — уловы в два раза больше. Еще уловы зависят от правильно подобранных снастей. Давно уже рекорды не ставлю, беру столько рыбы, чтобы покушать один раз. Непонятно, зачем некоторые набивают лодку камбалой размером 10 см. На зимней рыбалке отпускаю мелкую навагу. Кстати, люди становятся цивилизованнее, многие ловят «по-американски» (особенно, если рыба крупная: карп, таймень) — снимают с крючка и отпускают. Но жадных хватает — набивают морозильники, а потом выбрасывают».
Шпатак и его макромир
Андрей Шпатак, дайвинг-инструктор, инструктор КМАС по подводной фотографии, впервые погрузился в море с аквалангом в далеком 1977 г. у себя на малой родине — в бухте Рудной, став обладателем первого сертификата пловца подводника СССР. С тех пор приморский корифей дайвинга совершил более 3000 погружений. А с 1998 г. постоянным спутником в его подводных путешествиях стал и фотоаппарат.
«Когда-то я очень любил подводную охоту! — рассказывает Шпатак. — Окунь-терпуг, камбала и прочая наша местная рыба становилась мишенью для моего ружья. Но в какой-то момент охотиться перестал, променял подводное ружье на фотоаппарат. Стал много фотографировать под водой, — поведал Шпатак. — И это гораздо большее удовольствие для меня. Правда, и по сей день добываю рыбу и морепродукты, но лишь только по насущной необходимости — для еды. И без удовольствия. Наших подводных «фотомоделей», которыми изобилуют и местные, и заграничные моря, ни я, ни мои товарищи не добываем, не едим. Такое правило.
Летом 1998 г. я сделал свои первые подводные фотокадры, еще на пленочную мыльницу в специальном боксе. И уже следующей зимой купил Никонос-5 для более качественной съемки под водой. Фотографировал в бухте Рудной все и всех обитателей морских, которых привык видеть во время погружений. Особенно хороши в кадре осьминоги, медузы, губки, да и рыбы тоже. С годами, когда появилась возможность выезжать к тропическим морям, с удовольствием стал познавать и фотографировать подводный мир там. Кроме того, меня увлекла макросъемка. Под водой это вообще специфическая и захватывающая вещь. Макромир гораздо более непознаваем для нас. Но я все равно пытаюсь его познавать: пролив Лембех, остров Сулавеси и Анилао, Филиппины. Это лучшие места для постижения бескрайности. Акулы и мангровые заросли Кубы, молоткоголовые акулы острова Кокос, манты Палау, реки лагуны Трук — эти места известны практически каждому дайверу из Приморья, России, и других стран мира. Везде из перечисленного я бывал и привез богатый подводный фотоархив.
Что касается залива Петра Великого, то здесь я нырял и снимал не так уж часто, но на севере Приморья, в родной мне бухте Рудной и ее окрестностях, ежегодно погружаюсь более 200 раз — не надоедает и не приедается. Хотя в тропиках все это делать легче, так как снаряжения и грузов на себе минимум, зато видимость — просто шикарная. А где охотиться с фотоаппаратом за морскими обитателями интереснее — вопрос сложный. Полагаю, там, где ты понимаешь, что ты хочешь увидеть.
Если говорить о технике для подводной съемки, уже много лет я пользуюсь фотоаппаратами фирмы «Никон», их было много у меня. Сейчас это «Никон Д800» и линейка оптики к нему. Все это вставлено в бокс из алюминия, плюс две вспышки. Стоит это много денег, примерно как вполне приличная машина. Фототехнику я приобретаю, конечно же, за рубежом. Местный рынок вполне насыщен ею, но цены ввиду пошлин заметно выше. Камеру, которая за границей достается, скажем, за $3 тыс., здесь купишь не менее чем за $4 тыс. Но кроме хорошей техники подводному фотоохотнику нужно иметь навыки ныряния и дыхания. И главный залог безопасности в данном случае — спокойствие и уверенность в себе. Всегда».
Ностальгические ритуалы
Ни охота, будь она подводная, ни рыбалка, оказывается, не мотивированы у человека инстинктами. Тут скорее потребность в магии. Так считает Николай Семечкин, профессор кафедры психологии ДВФУ:
«У человека, в отличие от других животных, мало инстинктов, их почти нет — лишь инстинкты самосохранения, сексуальный, пищевой, да набор элементарных, т.н. респондентных рефлексов. Все остальные необходимые для жизни инстинкты у человеческого вида заменяет социальный интеллект, суть которого в умении подражать другим людям и приспосабливаться к окружающим условиям. Тем не менее даже сегодня люди в связи с охотой и рыбалкой предпочитают говорить об «охотничьих инстинктах». Мол, есть нечто, что сильнее меня, — инстинкт! И это понятно: иначе пришлось бы говорить о потребности в агрессии, о жестокости (как в случае охоты на теплокровных), о тупой, примитивной жадности (как в случаях браконьерства), о несолидной, «детской» жажде чуда, мечте об удаче и т.д., а большинство людей ни при каких условиях не способны признать у себя наличие этих социально не одобряемых качеств и характеристик.
От пропитания до колдовства
Хорошо известно, что и охота, в т.ч. под водой, и рыбалка предпринимались изначально для удовлетворения потребности в пище, в пропитании. Менее известно, а большинству вообще неизвестно, что одновременно это были, как, впрочем, и все другие человеческие занятия, ритуальные, колдовские действия, в процессе которых удовлетворялись уже не биологические, а исключительно психологические потребности. С одной стороны, магический, колдовской ритуал стабилизировал мир, делал его безопасным, предсказуемым, надежным, с другой — давал возможность удовлетворять постоянную потребность в эмоциональном реагировании, в выплеске эмоций — радости, страха, удивления, удовольствия, злости, ярости и т.д.
Позднее, но особенно в современном мире, процесс производства продуктов питания приобрел промышленный, даже индустриальный, а следовательно, и исключительно рациональный характер, ритуал с его магическими действиями, удовлетворяющими потребность в чуде (скатерть-самобранка, по щучьему велению, по моему хотению и т. д.), ушел, производство продуктов и их приобретение превратились в скучные занятия.
Охота, но в еще большей степени — рыбалка в современных условиях как раз и является ностальгической попыткой вернуть магические ритуалы, сопровождавшие когда-то процесс добывания пищи. Имеется в виду, конечно, не промышленный лов и не браконьерство, а рыбалка настоящая — удочками или спиннингами.
Для альфа-самцов и феминисток
Имеются здесь и другие потребности. Урбанизация, например, порождает потребность в природной среде. Кроме того, сами занятия охотой и рыболовством в гендерных стереотипах однозначно идентифицируются как мужские. Поэтому рыбалка и охота, помимо прочего, служат еще и способом подтверждения собственной маскулинности. В современных условиях, когда широко распространены «бесполые» (андрогинные или гермафродитные) виды деятельности и вследствие этого размываются гендерные стереотипы, маскулинное самоподтверждение становится особенно актуальным.
Нельзя сбрасывать со счетов и фактор моды — подражания. В социальных сообществах моделями для подражания всегда выступают высокостатусные особи, как правило, альфа-самцы. В человеческом обществе, особенно российском, это политики, бандиты, богатые люди. Политика и бизнес в России по определению отводит большинству занятых в этих сферах (всем, кроме альфа-самцов) пассивную, женскую роль, либо вообще роль дам легкого поведения, поэтому существует постоянная потребность в подтверждении собственной маскулинности. Далее по статусной нисходящей идет подражание.
Женщины, перенимающие мужские занятия, — этому есть несколько причин: борьба за равноправие, как это понимают современные феминистки, выступающие вообще против наличия гендерных стереотипов; подражание (и в то же время стремление заявить о себе как о не такой, как все); мода; латентная гомосексуальность, наконец. Одним словом, нет единой для всех, универсальной причины.
Чудесные перспективы
Потребность в чуде, в ритуале останется у человека до тех пор, пока человек остается человеком. Собственно, наличие этой потребности в ритуализации, в сакрализации, магии и делает человека человеком. Кроме того, по мере дальнейшего индустриального уничтожения живой природы и загрязнения среды обитания, включая собственную, у людей, на мой взгляд, потребность пребывания в живой природе будет только возрастать. Ведь настоящие охота и рыбалка — это не только и даже не столько добыча сами по себе, а «колдовской», эмоционально насыщенный процесс, попытка единения с природой, попытка возврата в нее, правда, тщетная (что-то вроде ментального онанизма), но, тем не менее, неизбывная».
