Генерал-губернатор Приморской области Унтербергер давал им следующее определение: «Хунхуз — это непрофессиональный разбойник, начавший свой преступный промысел не из влечения к нему, а это обыкновенно человек, сбившийся с пути, лишившийся по какому-либо случаю своего имущества или обанкротившийся торговец, беглый солдат или человек, не нашедший себе работы. Подступающая к такому человеку нужда толкает его от одного преступления к другому и делает его хунхузом — китайским разбойником».
Как все начиналось
Хунхузы периодически объявлялись и шалили в здешних местах еще до прихода россиян, промышляя разбоями и убийствами своих соотечественников и корейцев. А с основанием русских постов и селений, хлынувшего в Южно-Уссурийский край потока китайцев и корейцев, объявились тут всерьез и надолго, досаждая не только единоверцам, но и нашим первопоселенцам. Летом 1867 г. впервые было отмечено, что «в окрестностях Владивостока, главным образом, на о. Аскольд, собралось много китайского сброда — хунхузов, в основном занимавшихся хищническим добыванием золота». Требование убраться восвояси хунхузы проигнорировали. Осенью того же года было зафиксировано одно из первых столкновений с манзами (китайцами. — Прим. авт.), которые захватили матроса Котенко со шхуны «Алеут» и стали избивать его палками по пяткам. Обидчиков удалось задержать, однако, пользуясь оплошностью часового, они убежали. За что же Котенко подвергся сей необычной экзекуции, история умалчивает. Но это были еще «цветочки».
В апреле 1868 г. грянул настоящий бой. Высадившиеся 20 матросов со шхуны «Алеут» на Аскольд, чтобы вновь потребовать убраться с острова манз-золотодобытчиков, были встречены ружейным огнем и градом камней. А из засады выскочило еще 500 китайцев, которые пытались отрезать морякам пути отхода к берегу. Русским морякам удалось пробиться к шхуне, но в результате схватки они понесли потери: три человека убиты, еще восемь, в том числе два офицера, были ранены.
После этих событий захваченных 15 манз отправили на каменноугольные копи Сахалинской каторги. Еще 43 человека, злонамеренность в действиях которых до конца не была установлена, передали китайским властям «с воспрещением им навсегда въезда в пределы Российской империи». В свою очередь хунхузские банды развязали боевые действия на материке («манзовская война»), в результате чего были сожжены селения Суйфунское (Раздольное), Никольское (Уссурийск), Шкотовка. Пытались взять они и Находку, но неудачно. И тогда банды «краснобородых» двинулись к Владивостоку, в связи с чем пост с 30 апреля 1868 г. был объявлен на военном положении. А с 28 мая и весь Уссурийский край...
В середине 70-х гг. ХIХ столетия банды хунхузов стали терроризировать финских поселенцев на юге Приморья, что вынудило их переехать во Владивосток и его окрестности.
Очередное пришествие разбойного люда
Массовое нашествие хунхузов случилось после русско-японской войны 1904-1905 гг., когда они вновь активизировали свою бандитскую деятельность. Во Владивостоке изначально хватало и своих уголовников, а тут еще и их коллеги из Маньчжурии усугубляли ситуацию.
Новая череда разбойничьих нападений, грабежей и убийств породила приказ по Владивостокской крепости от 30 апреля 1906 г.: «На окраине города шалят хунхузы и разные темные люди. Предписываю от конных частей днем и ночью освещать не только большие людные улицы центра города, но непременно и все окраинные, держа связь со всеми отдельно стоящими частями гарнизона и кварталами города. Против грабителей при малейшем сопротивлении, особенно с оружием, или при попытках бежать после задержания — действовать по уставу строго и беспощадно. Полная безопасность должна быть для мирного населения обеспечена во всех частях города днем и ночью».
Одновременно (в тот же день) газета «Дальний Восток» дала «картинку» в дополнение к приказу: «Хунхузы положительно облюбовали пригород Владивостока для своих операций. Свежа еще в памяти обывателя кровавая драма на Первой Речке, на смену ей разыгралась другая, меньшая по размерам, но не уступающая по зверскому характеру совершенного убийства. На ст. Океанской, на даче Савицкого, есть небольшая молочная лавка китайца Тан-Вен-Хуна. Часов в 8 вечера 27 апреля по закрытии лавки к хозяину постучали три китайца, прося ночлега. Мальчик, ничего не подозревая, открыл двери. Ранив и ошеломив мальчугана, ворвавшиеся в дом хунхузы бросились на хозяина и на находившегося здесь еще одного китайца. Хозяин лавки упал смертельно раненый, его гость также поплатился жизнью, его буквально изуродовали: пробили голову, перерезали горло, отсекли ухо. Покончив с обитателями, хунхузы забрали все деньги в доме и скрылись. Раненый «бой» кое-как дополз до ближайшей дачи и рассказал о случившемся. Посланные на розыск солдаты возвратились ни с чем — хунхузы скрылись.
Ходить ночью по городу тоже становится небезопасно. В ночь с 27 на 28 апреля на американского гражданина г-на Пауэрса, возвращавшегося с женой домой на Нагорную улицу, напали злоумышленники. Им едва удалось спастись бегством. (...) Супруги Пауэрс, по счастью, отделались только испугом...».
Одна из местных газет «успокаивала» в те дни обывателей: «Вопреки сообщению Российского телеграфного агентства о 2000 проживающих во Владивостоке хунхузах, можем сообщить, что приблизительная цифра находящихся в данное время в городе хунхузов составляет 700-800 чел.».
Брали на абордаж даже пароходы
Тем временем, в ночь на 27 сентябре 1906 г., шайка хунхузов из 10 человек обнаглела до того, что взяла на абордаж германский товарно-пассажирский пароход «Эрна» в Уссурийском заливе в районе б. Патрокл. Вооруженные с ног до головы, они ловко вскарабкались с шаланд на борт «Эрны» и приступили к «экспроприации» денег и ценностей у пассажиров, в основной массе китайцев. Один из них попытался оказать сопротивление, надеясь получить поддержку и помощь со стороны остальных пассажиров. Увы, ни один из них даже не шелохнулся, храня при этом гробовое молчание. Сопротивлявшийся тотчас получил в бок удар кинжалом и упал, обливаясь кровью.
Очистив карманы пассажиров «Эрны» (как позже установит полиция — на 7 тыс. руб.!), хунхузы сели в ожидавшие их шаланды и скрылись. Правда, не все — один из них замешкался на палубе парохода и был схвачен «ожившими» китайцами-пассажирами. Рассвирепевшие, они раздели его догола и стали избивать и жечь тело свечками. Уже в полиции незадачливый хунхуз в полуживом состоянии выдаст имена пятерых подельников, остальных он не знал.
Кстати, хунхузы имели даже свой флот, с помощью которого в прибрежных водах залива Петра Великого, в долинах рек Уссури и Суйфун грабили торговые и рыбацкие суда. Наши военные власти вынуждены были даже посылать на борьбу с ними миноносцы.
«Приговорить к повешению...»
Дошло до того, что в городе-крепости Владивосток с октября 1906 г. стал вновь действовать военно-полевой суд, что обычно происходит только в военное время. Возобновлению его деятельности, правда, способствовали и погромные акции в городе «революционно настроенных масс». И отловленные хунхузы тут же пошли чередой на эшафот. Так, вечером 3 октября по приговору военно-полевого суда во дворе Владивостокской тюрьмы (ныне СИЗО на Партизанском пр-те. — Прим. авт.) были повешены первые два хунхуза. Весть о смерти они выслушали спокойно. После чего один из них, когда ему уже одевали на шею петлю, вдруг крикнул: «Маманди!». С казнью повременили. И он закончил мысль: «Скажите моей барыне, что «бойка» уже нет». При свершении казни присутствовал китайский священник.
Следом повесили еще двух хунхузов «за вооруженное нападение на дом Подгорбунского в крепости Владивосток». И хотя хозяйке удалось вырваться из рук головорезов и спастись, снисхождения к ним не было. Потом казнили еще пару лихоимцев за убийство и ограбление. Процесс пошел... Правда, особого проку от столь крутых мер по-прежнему не наблюдалось. Как отмечал известный путешественник и исследователь нашего края Арсеньев, который, будучи офицером, сам не единожды возглавлял карательные команды по борьбе с хунхузами, китайцы спокойно, даже презрительно, воспринимали смерть. Они ее не боялись...
Но бороться со злом надо было. И боролись. Правда, без особого успеха. Одна из основных причин неудач указывалась в очередном приказе коменданта крепости генерал-лейтенанта Ирмана от 23 ноября 1907 г.: «...Развитию преступной деятельности этих разбойников во многом способствует недостаточное внимательное и недобросовестное отношение чинов полиции к исполнению одной из главных своих обязанностей — строгое и неослабное наблюдение за жителями, проверка их видов на жительство, прав на проживание в крепости и привлечении виновных к законной ответственности. Напоминая о сем чинам полиции, предупреждаю, что те из них, кои впредь будут изобличены в нерадивом отношении к своим обязанностям, будут немедленно удаляться со службы, как несоответствующие своему назначению».
Киднеппинг
Не гнушались хунхузы и похищением детей. Так, к примеру, 10 августа 1906 г. был похищен 8-летний сын китайца Сан-Лоу, за которого они надеялись получить солидный выкуп. Потерпевший после двухдневных раздумий обратился в полицию. Делом о похищении самолично занялся пристав Кузнецов. Вскоре он установил, что ребенка прячут на м. Басаргина. Взяв с собой пятерых городовых, Кузнецов отправился туда, где и захватили хунхузов. Мальчик, обессиленный трехдневным голоданием, находился рядом в кустах каменоломни, связанный по рукам и ногам. Пойманный хунхуз был известен китайской части населения Владивостока как отъявленный разбойник по имени Ма-У 25 лет от роду, неоднократно судимый.
В июле 1907 г. хунхузы выкрали малолетнего сына г-на Медведева. Отчаявшись вернуть ребенка с помощью местной полиции, отцу в конце концов удалось через знакомых китайцев выкупить его у бандитов за 4500 руб. Но не всегда дело заканчивалось так благополучно...
Создание китайской «уголовки»
К лету 1907 г. не выдержало бандитских выходок хунхузов китайское и корейское население Куперовской пади (район нынешнего «Дальпресса» и супермаркета «Игнат»). Инородцы обратились к генерал-губернатору Приморской области с просьбой дать добро на организацию во Владивостоке китайского сыскного отделения. Причем они были согласны, чтобы их сыскная полиция находилась в непосредственном подчинении у местного полицмейстера и содержалась на средства китайцев и корейцев, проживающих в городе. Генерал-губернатор был не против этой инициативы и дал распоряжение полицмейстеру города «подыскать честных и опытных китайских сыщиков». Так, в конце концов, во Владивостоке появилась китайская «уголовка».
Кто хозяин в Уссурийском крае?
В июле 1908 г. в газете «Дальний Восток» появилась статья под заголовком «Кто хозяева Уссурийского края?», в которой говорилось: «...У нас почти на виду у многотысячного гарнизона высаживаются с шаланд и шлюпок шайки хунхузов, которые грабят и убивают, берут в заложники и благополучно удаляются восвояси. (...) Но нынешний факт зверского убийства девятилетнего мальчика, по моему мнению, нельзя ставить наряду с другими грабежами и убийствами, к которым, к сожалению, за последнее время здешний житель привык и считает их уже обыденным явлением. (...) Мы сейчас лишены возможности представлять своим семьям пользоваться дачами в окрестностях Владивостока, а тот, кто живет там, чувствует, что для него совершенно отравлено всякое удовольствие от домоклова меча, который висит у него над головой в виде возможного нападения хунхузов или похищения детей...
Не так давно на нашей памяти был случай, когда по поручению китайского правительства какой-то их генерал очистил окрестности Хантахеодзы от хунхузов. Причем им было казнено до 200 захваченных бандитов. После этого долго в той местности не появлялись хунхузы. Настоящее положение таково, что если оно не изменится, то хозяевами большей части территории Уссурийского края будут хунхузы, и если их не уничтожить, то заселение области немыслимо».
Любопытен и такой факт. Как известно, не все воины удостаиваются наград даже за заслуги на поле боя при защите Отечества от супостата. Однако во Владивостоке в мирное время давали боевые награды — медали и ордена. «За хунхузов». И даже удостаивали именного золотого оружия.
Бесчинствовали хунхузы и в Южно-Уссурийском крае, причем, грабя и убивая не только соплеменников, но и русских поселенцев, совершали набеги на железную дорогу. Порою, там разгорались настоящие боевые действия, где с одной стороны выступали банды хунхузов, с другой — жители селений, казаки, а то и целые воинские части.
В конце концов, хунхузы так допекли Владивосток и край, что летом 1917 г. врио. коменданта крепости генерал-майор Думбадзе вынужден был издать приказ, которым ввел новую должность и назначил капитана 2-го крепостного полка Владивостокской крепости Железнякова «заведующим ОБОРОНОЙ ОБЛАСТИ от хунхузов». Вот уж достали китайские бандюки, так достали!
Лишь в 30-х гг. ХХ в. уже новой советской власти удалось, наконец, переломить ситуацию и покончить с хунхузами в Приморье.
