Отсутствие кадров, технологий управления — острейшая проблема для всех сфер российской жизни. Бизнес стонет от дефицита грамотных исполнителей, не говоря о топ-менеджерах. Повсюду бал правят либо одаренные самоучки, взращенные волчьей практикой первоначального накопления, либо совершеннейшие любители-профаны. Проблема обостряется с каждым годом: старая система образования и профподготовки рухнула, новая не создана. На этом фоне такие бизнес-консультанты, как Игорь Балакерский, кажутся «тайными советниками».
Консультант — слишком дорогая игрушка
— Игорь Аркадьевич, консультационные услуги стоят весьма недешево. Насколько прибылен этот бизнес во Владивостоке?
— В этом отношении он страшно далек от торговли нефтепродуктами. Задумайтесь, почему в городе мало частных архитектурных бюро, оценочных фирм? Я не думаю, что, если бы это было сверхдоходное дело, мы бы имели ограниченное число таких компаний. Рынок достаточно узкий, тем не менее на данном этапе он вполне сложился и довольно ярко представлен.
— Не мешают ли развитию местного рынка заезжие московские компании?
— Могу сказать, что мы абсолютно не конкурентны, потому что цены на столичные услуги запредельны. Москвичи учились на Западе, привозят с собой западную культуру и соответствующее ценообразование, поэтому принципиально не продают свои услуги по скромным ценам. Консультант в Москве — слишком дорогая игрушка. К примеру, стоимость описания бизнес-процессов предприятия численностью до 100 человек начинается с $20-30 тыс. А если вы внедряете какую-то новую информационную систему, она стоит сотни тысяч долларов. Ну и потом, если вы берете услуги консалтинга у человека, работавшего с «Роснефтью» или «Лукойлом», то будьте готовы платить не меньше, чем эти монстры.
— Насколько охотно компании и руководители пользуются услугами местных консультантов?
— Мы — я говорю за рабочую группу компании «Инженерные классы» — не испытываем недостатка в портфеле заказов. Есть клиенты, с которыми мы растем вот уже несколько лет. Их бизнес расширяется — и наш не отстает. К таким компаниям относятся «Стимул-Трейд», «Владхлеб», муниципальное предприятие «Аптека 91», сеть магазинов «В-Лазер». Сегодня консалтинг становится конкурентным преимуществом.
Если посмотреть на карту города, то можно увидеть, что те компании, которые развиваются бурно, предлагают изобретательные шаги в завоевании и обслуживании рынка, как правило, консультированы у хороших специалистов. Это, знаете ли, бойцы невидимого фронта, их можно даже различить по стилю работы, почерку. Во Владивостоке ведь специалистов — наперечет.
Воздушная гимнастика
— Вы начинали простым инженером на судоремонтном заводе. Сегодня руководите своей группой по операционному менеджменту, которая сформировалась еще в 1994 году. Какова ваша кадровая политика?
— Как в любом интеллектуальном бизнесе, наша ключевая проблема — воспроизводство кадров и просто хороших менеджеров, разговаривающих с тобой на одном языке. К примеру, американцы берут людей на должность консультанта, имеющих не менее 5 лет производственного стажа. Стать консультантом со школьной скамьи у нас вряд ли получится.
Я сам учился довольно продолжительное время. С 1987 г. занимался решением технических и организационных задач по теории ТРИЗ, есть такая методика, ее автор — отечественный инженер Генрих Альтшуллер. Прошел несколько семинаров у одного из ведущих тризовцев, как они себя называют, Геннадия Иванова. Учились совсем не так, как сейчас, пару дней. Мы уезжали в школу на 4-5 месяцев, и занимались каждый день. Своих подопечных сегодня я стараюсь обучать столь же тщательно.
— Говорит ли продолжительность семинаров об их качестве? Вопрос непраздный, поскольку у большинства окончивших разного рода курсы сложилось мнение, что им даются знания примерно одинаковые, но в различной обертке, к тому же еще с мудреным названием самой методики. Говорят, в лучшем случае курсы и семинары хороши в плане общения с людьми своего круга.
— Я не согласен. Те, кто систематически участвует в семинарах, как правило, умеют отличать настоящий прорывной материал от модных течений, от «пищи для ума», предлагаемой дилетантами. Как отличить шарлатанство от настоящей работы? Нужно посмотреть, есть ли за консультантом реально выполненные проекты. К примеру, я преподаю реинжиниринг бизнес-процессов — одну из методик операционного процесса, и могу сказать: предприятие, которому я решал ту или иную задачу, было номинировано на первом в России фармацевтическом конкурсе «Платиновая унция» как один из лучших проектов года. Должно быть обязательное подтверждение на практике того, чему ты учишь людей.
Реинжиниринг — это эффективный, но чрезвычайно опасный метод. Согласно мировой статистике, больше 50% проектов, выполненных по этому методу, терпят крах — предприятие идет к банкротству.
Именно здесь очень многое зависит от консультанта, от его опыта практической работы, умения организовать рабочую группу, предложить наиболее эффективную структуру проекта. А ведь мы не просто разрабатывали проект той же «Аптеки 91». Мы еще управляли проектом реконструкции. Причем все это делалось на «живом» предприятии, ни на минуту не останавливая его работы. Результаты, я считаю, очень хорошие: «Аптека 91» упрочила свои позиции на рынке.
— И все же в народе сформировалось стойкое мнение о том, что консультанты делают деньги из воздуха.
— В консалтинге постоянно появляются новые методы. Сейчас, например, модно CRM — безумно популярное в маркетинговом консалтинге направление, обучающее взаимоотношениям с клиентом. Все понимают, что это ключевой аспект в бизнесе. Поэтому консультантов, предлагающих услуги в этой сфере, пруд пруди. По обыкновению, обучение сводится к пересказу книжных знаний или получению информации из Интернета.
Что касается «Инженерных классов», мы ставим другую цель — подойти к решению задачи системно. Поэтому разрабатываем индивидуальную стратегию конкретного предприятия до сдачи «под ключ». То есть, ведем его до тех пор, пока не появится устойчивый положительный результат. Процесс сотрудничества может длиться несколько лет. Кстати, клиенты часто путают экспертов и консультантов-«процессников». Последние курируют процесс перереконструкции предприятия. Эта путаница в умах тоже дает повод говорить о том, что мы делаем деньги из воздуха. На самом деле, люди просто попали не к тому специалисту.
Практичные теоретики
— До беседы с вами я считала, что консалтинг — чисто умозрительное занятие...
— В действительности ничего подобного. Мы — не теоретики. Перед нами ставятся очень конкретные задачи: вот предприятие, оно легло набок по какой-то причине, у вас есть сроки, обязательства, при которых вы должен это предприятие вернуть к жизнеспособному состоянию. Тут уже не отвертишься, не расскажешь про красоты CRM, про стратегический менеджмент — тоже модная тема, или про пэтээрное мышление, как в НЛП. Операционный менеджмент — это работа с ясным пониманием целей и задач, никаких измышлений, никакого словоблудия.
— Во Владивостоке методики управленческого консультирования преподаются различными бизнес-школами. Как простому руководителю без семи пядей во лбу разобраться в их множестве?
— Все зависит от того, чего он хочет достигнуть. Мой опыт показывает, что сегодня востребованы задачи в области стратегии. Это самый важный шаг в построении предприятия. Причем при выборе стратегии стоит учитывать, что деньги зарабатывать все труднее и труднее.
Второй вопрос, который должен поставить себе ученик бизнес-школы, на каком рынке он работает и что происходит с его предприятием? Либо ему необходимо дистанцироваться от конкурентов и предложить рынку услугу с минимальной себестоимостью, так как он, допустим, не выдерживает ценовой конкуренции. Либо он выходит на рынок с новым товаром и ему нужно разработать некие новационные бизнес-процессы в продвижении этого товара на рынок. Получив ответы на эти вопросы, легче выбрать подходящий семинар или курс.
Единственное, к чему я отношусь весьма критично, это всевозможные тренинги на основе псевдопсихологии. Порой в них присутствует религиозный аспект, или НЛП. Всю эту совершенно невероятную смесь подают как некие передовые рубежи менеджмента. Во Владивостоке очень много подобного, причем возникают эти тренинги с волнообразной периодичностью. Никоим образом не стоит их относить к менеджменту.
— Есть мнение, что западные методики не для такой необычной страны, как Россия. Поделитесь своим мнением по этому поводу.
— Технологии, которые применяются сейчас на Западе, настолько сложны, что мы просто еще не доросли до их сути. Это первое, и второе — по большому счету в России мало кто верит, что наука под названием «менеджмент» действует на практике. Когда мы предлагаем предприятию некие стандартные процедуры и говорим: «Ребята, делайте так и так, и у вас будет результат» — «Ну, это наука, — отвечают они, — мы уж лучше сами придумаем». Тем не менее наиболее успешные предприятия — а мы проводим их диагностику — как правило, не применяют ничего из ряда вон выдающегося. Это всего лишь элементарное внимательное, точное использование менеджмента.
Тяжелый бизнес
— Выходит, все беды российского бизнеса из-за нашей исконной лени?
— Я бы по-другому сказал: из-за самонадеянности. Но обратил бы внимание на то, что мы развиваемся очень быстро. То, что осваивалось на Западе десятилетиями (тот же функционально-стоимостный анализ), у нас впитывается, как губкой. Мы очень восприимчивые. И из-за своей восприимчивости можем пострадать. Кто был впечатлен той или иной методикой, возможно, попал под каток западной индустрии, которая не считалась с реалиями того места, где находилось предприятие этого человека. На Западе консалтинг принял вид именно широко развитой индустрии по проталкиванию идей. Причем за ней стоит книжный бизнес, различные школы, консультации, огромное количество людей.
Кроме того, любой метод требует адаптации, слепое повторение недопустимо. Человек прослушал двухдневный семинар, ему дали некий общий портфель идей. Он приходит на площадку, дает всем команду: «Давайте-ка займемся реинжинирингом», и начинает «колбасить». Между тем многое непроговорено, осталось вне семинара. После известных операций компания «вдруг» разваливается. Кто виноват? Консультант?
— Случается, что с этими вопросами люди обращаются в суд?
— Простите, но ведь за два дня невозможно передать всех знаний. Мода делать все быстро диктует руководителям, съехавшимся на семинар, ограничивать свои действия во времени. А в таком деле, как передача опыта, убить двух зайцев — быстроту и качество еще никому не удавалось. И еще один момент. Наши руководители постоянно экономят на своих бюджетах: «Мы это сами знаем. Ты нам это сделай, а здесь мы сами справимся”. Я в таких случаях говорю: «Давайте поговорим не об экономии, а о тех доходах, которые вы можете получить за счет полученных консультаций». Нужно менять мышление и думать о наращивании объемов продаж и прочего. Однако в стране еще мало денег и много амбиций. На этом противоречии возникает масса конфликтов.
— Каким вы находите владивостокский бизнес?
— Очень агрессивным, динамичным. У нас мало денег, зато по умению их заработать, по изобретательности Белокаменную за пояс заткнем. Мы слабо образованы, но быстро наверстываем упущенные знания, поэтому московские консультанты охотно приезжают к нам. Тем более что в последнее время наши компании стали осуществлять внутренний консалтинг, приглашая ведущих консультантов России, а это уже совершенно другой уровень, нежели хотя бы год назад. Столичные гости говорят, что такой восприимчивой, жадной до знаний аудитории нет нигде.
— Вам приходится работать со сложным материалом...
— Бывает трудно убедить клиента в том, что проблема совсем не там, где он ее видит. Недавно мы закончили строительство крупного проекта, и оказалось, что его совсем не нужно было строить. Возникает парадоксальная вещь: мы зарабатываем деньги на том, что отговариваем клиентов вкладывать финансы в ту или иную недвижимость, что есть более эффективные способы решения этой задачи. Зачастую решение инвестировать в ту или иную недвижимость не подкреплено никакого рода расчетами. У нас не любят и, порой, не умеют считать. При этом суммы вертятся просто сумасшедшие, все расчеты делаются «на коленке»: «А не вложить ли нам туда-то?», и пошло-поехало. Я иногда шучу, что мы хороним мечты владивостокского бизнесмена. С этой точки зрения у нас очень тяжелый бизнес.
