Вениамин, архиепископ Владивостокский и Приморский (Пушкарь Борис Николаевич). Родился 8 ноября 1938 г. в селе Хороль Приморского края, в семье рабочего. Мать и бабушка Бориса были глубоко верующими, но из-за отсутствия поблизости храма его крестили в семь лет. По окончании школы некоторое время работал на Дальзаводе и нес послушание алтарника в единственном тогда во Владивостоке Свято-Никольском храме. В 1959 г., по благословению настоятеля прихода поступил в Московскую духовную семинарию, которую блестяще закончил в 1963 г., затем закончил Московскую духовную академию. 24 года Борис Николаевич Пушкарь преподавал в Московских духовных вузах. В 1992 г. возведен в сан протоиерея и определен быть епископом Владивостокским и Приморским.
8 ноября Владивостокская и Приморская Епархия РПЦ отметит свое 110-летие. В эти же дни исполнится 70 лет Владыке Вениамину, возглавляющему Епархию последние 16 лет. В интервью «К» Владыка рассказал, к чему пришла Епархия за эти годы, тяжело ли бремя монашества и почему он не поддержал епископа-раскольника Диомида.
- Владыка Вениамин, с какими чувствами в 1992 году вы покинули Москву и направились на служение в Приморье?
- Я приступил к архиерейской деятельности с надеждой. Человек - религиозное существо, в нем заложено тяготение к Богу. Федор Достоевский говорил: «Человек такое существо, которое кому-нибудь да должно поклониться". Кто-то на морозе готов в очереди к мавзолею на Красной площади стоять, чтобы поклониться. Другие идут Христу поклониться, кто-то – золотому тельцу, Маммоне. Если человек уходит от Истинного Бога, он обязательно придет к идолам. Третьего не дано. Не верьте тому, кто бьет себя в грудь и говорит, что он полный атеист. Поскребите такому человеку душу и обязательно там найдете идола, а может быть, и не одного. Вот с такими мыслями я и начинал.
- Когда вы сюда прибыли, в каком состоянии была Епархия?
- Начинали практически с нуля. До революции в одном только Владивостоке было около 40 храмов, вместе с военными. Но при безбожной власти их отобрали у церкви, а потом разрушили, в том числе и кафедральный собор.
Владивостокская Епархия возродилась в 1991 году, и первое время здесь служил Владыка Николай из Канады. Когда я приехал, во Владивостоке был один храм, еще семь - в остальном Приморье. А священников на весь край было всего 12-16 человек.
Но, с Божией помощью, потихонечку начали обустраиваться. Я радуюсь храму в Покровском парке.
Удался храм: и архитектура, и русскость храма. Как говорит Святейший Патриарх, чем больше будет храмов, тем меньше будет тюрем на нашей земле.
Мы и монастыри в крае организовали. Я думал, туда пойдет очень много людей, но пошло не так много. Но, тем не менее, в Приморье два мужских и три женских монастыря. Монастыри играют громадное значение для Руси в духовном плане. Это лампадки, которые распространяют свет духовный, евангельский, и теплоту среди полуязыческого христианства нашей Руси.
Сейчас в крае более 100 зарегистрированных приходов. Их еще нет разве что в глухих деревнях. С одной стороны, мы ждем, чтобы была местная инициатива в этих селениях, с другой – сами стараемся миссионерствовать. Я не приписываю все заслуги себе, другой архиерей, может, сделал бы больше, чем я. Думаю, пастырь должен сеять слово евангельское. А Господь взрастит зерно. Как в египетской пирамиде в захоронении фараона пять тысяч лет пролежал мешочек зерна. А потом нашли археологи этот мешочек, и, когда посеяли – оно взошло. Вот и религиозное чувство в человеке, как то зерно, может лежать очень долго, а потом взрасти. Только на него надо воздействовать, создать ему подходящие условия.
Ведь религиозное чувство, как и эстетическое, надо воспитывать. Иначе оно может просто пролежать, как в пирамиде. И ничего.
- Как вы решаете кадровый вопрос?
- С этим проблема. Каждому храму нужен хороший батюшка. «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец», - говорит Господь. Вот и мы ищем добрых пастырей в храмы, которые пеклись бы о своей пастве. И когда находишь такой золотник, радуешься. Но не всегда так. Иные немощные, а порою больше и ленивые, чем немощные. Есть у нас училище, чтобы кадры готовить. Сначала программа двухгодичная была, сейчас четырехгодичная. Хотели семинарию открыть, но нас опередил Архиепископ Хабаровский, Владыка Марк. Благодаря губернатору Ишаеву там создан административный центр и семинария при нем. Ну ничего, может, и у нас со временем откроется, а пока - небольшое училище. Выпускников мало, так что ищем благочестивых людей, которые чувствуют призвание идти по пути священства. Еще в ДВГУ открыто отделение теологии и религиоведения. Оно тоже небольшое. Но, тем не менее, уже был шестой выпуск. Выпускники – это преподаватели гуманитарных предметов со знанием богословия и истории религии.
- Приморский бизнес охотно помогает церкви?
- Конечно. Находятся добрые люди, благодетели, которые имеют средства и делятся с Богом. Бывало, не делились. Бывает, беседую с состоятельным человеком, говорю: Господь дал нам прекрасную голубую планету, сколько в ней золота, камней драгоценных, сколько нефти, лесов, морей. Так давайте возьмем песок и глину, испечем кирпич и возведем храм Богу, не пожалеем. Если человек не дает, то краснеет. Слава Богу, есть еще такие люди, которые краснеют.
- В 90-е годы люди валом шли в храмы, сейчас нет. Было ли это временем духовного возрождения страны?
- Возрождение? Это была волна, которая хлынула и обрушилась на берег. И стала назад уходить. Песочек мелкий унесла, а крупный оставила. Вот и у нас в обществе подобное было. Я думаю, что многие с искренним чувством хлынули с той волной в Церковь. Но многие и разочаровались. Оказывается, христианину надо трудиться – попробуй победить свой эгоизм, свое самолюбие, свое тщеславие, гордость. Многие предпочли просто наслаждаться жизнью. Бывает и так, что люди крещеные, но не просвещенные. Иной раз смотрю: в храме после воскресной литургии крестится, может, даже по двадцать человек, а не все к Причастию подходят. Я таким и говорю: не забывайте, что крещение – это только первый шаг. Вы открыли дверь в Церковь Христову. Церковь Христова – это не просто собрание верующих, а в мистическом плане – это тело Христово. А мы - его члены. Как в физиологическом теле клеточек много, так и в церкви – духовном организме много клеточек, членов Церкви. И нужно жить этим организмом. Если ты крестился и получил название христианина, это значит, что ты последователь Христа, ты должен знать Его учение, знать Евангелие и жить по нему. А то ведь бывает, человек крестился, ушел и живет хуже язычника. А когда помирает, родственники приносят его во гробе, ставят в храме и говорят священнику: «Батюшка, отпой, ведь он крещеный». Но хоть бы он и крещеный, а жил как атеист или еще хуже, то и отпевать такого нельзя.
- Не могу не спросить о епископе Чукотском Диомиде, которому Архиерейский Собор РПЦ запретил проводить богослужения. Я знаю, что Диомид в дискуссии ссылался на вас...
- Вопрос о Диомиде - это вопрос о чистоте Православной Церкви. К нему примкнули силы, враждебные Святейшему Патриарху.
Мы видим из истории Церкви, сколько было ересей, расколов, слуг сатаны в человеческом образе, стремившихся навредить ей... Святейший Патриарх был в Европе и, по приглашению, посетил католический храм, чтобы преклониться перед великой святыней, - терновым венцом Господа, хранившимся там. При этом присутствовал католический кардинал, настоятель этого собора. Святейший поприветствовал его, кардинал поцеловал его. Это было зафиксировано на пленку, и диомидовцы раздули скандал: вот, дескать, предатель. И мне звонят: Владыка, подпишитесь против Святейшего. Конечно, я отказался.
Что касается ссылок Диомида на меня, то я и сейчас подтвержу, что я сторонник выхода Православной Церкви из экуменического движения. В этом я с ним согласен. Я и на Соборе выступал с таким предложением. Тем более что в этом преобладает политика. Архиереи могут иметь свое мнение по этому вопросу, никто им не возбраняет. Но Диомид пошел другим путем, захотел революции, стал рассылать «открытые письма». Я считаю, что наши внутренние вопросы решать надо внутри Церкви, на Архиерейском Соборе.
Свою точку зрения я высказал Диомиду и предложил ему написать покаянное письмо Святейшему: мол, я поступил неправильно, но при этом я убежден в том, том и том. Если бы Диомид поступил так, то Собор не принял таких жестких мер, как лишение его сана. Собор был не против его мнения об экуменизме, но против его методов – противостояния и восстания внутри Церкви.
- В Церкви архипастырем может стать только монах, давший обет нестяжания и безбрачия. Вы приняли обет монашества. Тяжело это бремя?
- Оно тяжело всегда. Конечно, борьба, безусловно, есть и должна быть. Но когда у тебя есть устремленность к служению, любовь к Богу, тогда ты духовно заряжаешься и Господь помогает преодолевать все трудности монашеской жизни. Конечно, без помощи Божией сам человек свое естество не победит никогда.
