Любарская Эмма Антоновна, глава коллегии адвокатов им. В.В. Любарского.
Родилась в 1929 г. на Украине, в семье маститого юриста. Оказалась среди переселенцев, приехавших на Дальний Восток.
В 1950 г. поступила на юридический факультет Латышского госуниверситета (ЛГУ, Рига). Через год во Владивостоке вышла замуж за адвоката Владимира Любарского, в связи с чем перевелась из ЛГУ во Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ, Москва).
Обучаясь заочно, работала в Дальрыбвтузе, где помимо прочего заведовала лекторской подготовкой.
Окончив ВЮЗИ (1956), поступила в Приморскую краевую коллегию адвокатов. Работала в юридических консультациях Первомайского, Ленинского и Фрунзенского районов. С 1955 г. — председатель коллегии адвокатов, названной в честь своего мужа. В 2002 г. собранием коллегий Приморского края была избрана делегатом на первый съезд адвокатов России.
За 50 лет профессиональной деятельности провела тысячи дел.
В ряду именитых адвокатов Приморья госпожа Любарская занимает особое место. Ее мнение авторитетно, опыт бесценен, профессиональный стаж насчитывает полвека. Эти 50 лет отражены на страницах ее новой книги — «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...», презентованной на днях при большом стечении коллег и знакомых заслуженной адвокатессы.
Под тяжестью глыбы
— Что подвигло вас на написание книги?
— Решила поднять житейскую глыбу весом в несколько десятков лет. Ведь только с коллегами меня связывают полвека общей работы и дружбы. А еще нашла письмо отца (оно опубликовано в книге). Прочитав, поняла: о папе непременно нужно написать...
— Успеть сказать что-то важное?
— Совершенно верно. О своей жизни, о судьбе тех, с кем общалась все прожитые годы. Эта книга о моей семье, друзьях и коллегах. «Вы проявляетесь как личность только в общении с другими людьми. Если бы не было других людей, не было бы и вас, ибо то, что вы делаете — а это и есть вы, — приобретает смысл лишь в связи с другими людьми». Это не мои слова. Так сказал писатель более популярный, чем я (улыбается), — Роберт Пенн Уоррен в книге «Вся королевская рать».
— Вас позвала в адвокаты романтика или расчет?
— Судьбе было угодно. Я рада, что мне подарена великая миссия (не побоюсь этой пафосной фразы) быть защитником, помогать людям в беде. И это приподнятое состояние от работы, от своего предназначения помогло мне выдержать все испытания, выпавшие на мою долю.
— Кто был вашим главным учителем?
— Муж. Он любил шутить: «Сначала все говорили: посмотрите, это жена Владимира Любарского. А сейчас настало время, и слышится: это муж той самой Эммы Любарской».
— Чего прибавилось с накопленным опытом?
— Уверенности в себе. Интеллектуального багажа, который служит мне верой и правдой. Часто во время судебного процесса я могу к месту употребить то или иное сравнение, афоризм. Не с целью блеснуть эрудицией — сказанные слова порой становятся решающими.
— Учитываете ли вы в работе фактор риска?
— Если я заключаю договор на оказание юридических услуг, еще не полностью зная человека, то да, можно сказать, рискую. Но никогда не обнадеживаю клиента, не даю стопроцентной гарантии.
Адвокатов, как и священников, выбирают по душе
— Какие дела приносят прибыль?
— Меня обижает, когда узнаю, что человек боится обратиться ко мне за помощью. Якобы Любарская всегда просит слишком большие гонорары. Поверьте, никогда не откажу человеку, нуждающемуся в помощи из-за того, что у него мало денег. Иногда ко мне обращаются с просьбой судьи — помогите в процессе. Такие дела проводятся, естественно, без всяких договоров. И адвокаты их шутливо называют «платные бесплатные». Я соглашаюсь.
Никогда не понимала людей, обвешанных золотом, которые только из-за своего благополучного материального положения считают себя лучше других. Мой девиз — быть в этом плане скромнее.
— За какие дела беретесь с легкостью?
— Стараюсь брать любые дела. Легче вести уголовные, а вот гражданские для меня очень сложные. Скажу честно: ни одного арбитражного процесса я не провела. В таких случаях советую обратиться к моему сыну — тоже адвокату. Могу сравнить адвокатскую работу с деятельностью священника: тому и другому надо понять человека, защитить его.
— Кого бы вы никогда не стали защищать?
— Не могу отказать никому. Нет таких дел, от которых адвокат имеет право отказаться.
— А отказывались ли от ваших услуг?
— Бывало, чего скрывать. Хотя я счастлива, что от родителей мне досталось умение общаться с абсолютно разными людьми. Кто бы ко мне ни обратился, я со всяким найду общий язык — и с «простым» человеком, и с интеллигентом, и с натурой творческой. Но были единицы, вести диалог с которыми не получалось. Как я относилась к таким отказам? Нормально. «Священника» выбирают... Со всеми расставалась хорошо.
— Если вы заведомо знаете, что ваш клиент виновен, какими критериями защиты руководствуетесь?
— Суд из-за смягчающих обстоятельств может уменьшить срок, и я помогаю в уголовных делах хотя бы поэтому. Помогаю родителям, для которых несмотря ни на что сын или дочь — родной человек. Десять лет будет их запутавшееся чадо лишено свободы или восемь — имеет большое значение. Суд может и простить, как прощает муж измену жене. И дать даже шесть лет, но — условно...
Я считаю, человек может оступиться, совершить ошибку, от этого никто не застрахован. Убеждена в этом, если даже знаю, что было совершено убийство. И что человек, сидящий напротив меня, — преступник, но нет улик. В любом случае начинаю дело. Даже не «за» него, а «за» его родителей, родственников. Для меня важно, что он признал свою вину, раскаялся.
На разводах хорошо зарабатывают
— Можете ли вы согласиться с утверждением, что обратная сторона профессии адвоката — цинизм?
— В чем, скажите на милость, может заключаться цинизм? В том, что человек, способный защитить, помогает тому, кто попал в беду? Мы по определению не можем быть циничными.
Сейчас почему-то бытует мнение, что адвокаты и взяточничество — ветви одного дерева. Но если вам встретился один нечестный адвокат, это не значит, что все такие. Я горжусь своей профессией. Обманывать в суде никогда не стану и другим не советую. За 50 лет работы помню единственного судью, который привлекался за взяточничество...
На мой взгляд, циничны вывески юридических контор: «Платные юридические консультации. 30 минут — 300 рублей, 1 час — 500». Это я называю ужасом! Надо помогать всем, кому тяжело, а не исключительно тем, кто может заплатить деньги за решение тех или иных вопросов.
— Живем в мире чистогана. Не зря ведь в рейтинге самых востребованных дел, за которые сегодня берутся приморские адвокаты, — бракоразводные процессы?
— Глубокая причина тому — тяжелое моральное состояние общества. Раньше учителя не только учили, но и воспитывали детей. А сейчас за те копейки, которые государство платит, школьные педагоги проводят уроки и бегут подработать где-то еще, чтобы прокормить собственных детей. Когда-то я прочитала сотни лекций о дружбе и любви, семье и браке. Сейчас никто не приглашает.
Какая сейчас идеология и есть ли она вообще? Если женщины, имеющие детей, раньше приходили домой в 17 часов, то сейчас — в 22. О каком воспитании идет речь? Хватает ли сил на заботу о муже?.. То-то и оно. Развод — вот итог этого безобразия. А «безымянные» молодые адвокаты, недавние выпускники юрфака, ради денег и известности не говорят таким женщинам: «Идите домой. Все у вас будет хорошо». Предпочитают убеждать, что единственный и верный выход из положения — развод.
Слова и нервы
— Поделитесь секретом. Вы пишите свои адвокатские речи длинными ночами? Как этот процесс происходит?
— Первое время, конечно, сидела ночи напролет. Сейчас больше экспромтом — опыт работы все-таки дает о себе знать. Тем не менее я обязательно составляю подробнейший план выступления в суде.
Надеюсь, молодые адвокаты не воспримут мой ответ за совет. Им рекомендую готовиться очень серьезно, не жалея времени и сил.
Так что секретов особых нет: ходя по квартире, смотря телевизор, думаю, мысленно выстраиваю свою защиту. Жалобы писать сложнее, и вот почему. Эмоциональную речь могут воспринять, прочувствовать. А жалобу, чтобы тебя поняли правильно, надо изложить на бумаге очень убедительно.
— Особенность вашей профессии — это психологическое воздействие на человека. Многие годы адвокатской практики как повлияли на ваш внутренний мир?
— Когда клиент приходит в офис или ты заходишь в камеру следственного изолятора, приходится пропустить через себя всю боль проблемы. Это очень тяжело. Но я дала себе слово — как только от меня уходит человек, как только с лязганьем захлопывается дверь тюрьмы за моей спиной, я выталкиваю чужую беду из своего сердца. Возвращаюсь к ней только когда приступаю к работе. В противном случае нервная система может дать сбой.
