Завершился 2-й этап инвестиционных аукционов на квоты краба. Государство продало 27 лотов, получив за них 214,6 млрд руб., предоставив право вылова на 15 лет на крабов общим объемом 24 тыс. тонн по ОДУ 2024 г. Эксперты уверены, что аукционы сделали заложниками и их победителей, и государство.
Как ранее сообщало Росрыболовство, средства от аукционов предусматривались на строительство научно-исследовательского флота еще после 1-го этапа инвестиционных аукционов. Увы, но прошло уже почти три года – флота нет, а есть лишь намерения. Между тем без научно-исследовательского флота у ВНИРО практически нет возможности проводить исследования морей и океанов. Научные работники не выходят в море, а вынуждены делать бумажные домыслы или, как их еще называют, математические модели на основании фактов работы промыслового флота, частенько дезинформируя рыбацкое сообщество. Да и сама рыбная наука теряет квалификацию.
По оценкам Ассоциации добытчиков краба, суммарные инвестиции во второй этап приведут к тому, что финансовая нагрузка на предприятия отрасли в перспективе составит 500 млрд руб. К 214 млрд за лоты, добавляется 65 млрд за инвестобъекты, 22,5 млрд – ставки сбора, 58 млрд – пошлины, остальное – обслуживание процентов по кредитам. Когда рыбаки заплатили такие средства за право ловить, то в первую очередь регулятору и государству нужно было обеспокоиться биологическим состоянием крабов камчатского и краба опилио. И вот здесь желательно посмотреть на состояние запасов наших соседей по промыслу этих объектов.
А в США состояние запасов оценивают как катастрофически низкое. Так, на восточном побережье Берингового моря, у берегов Аляски, где даже при сильном научном сопровождении промысла и жестком контроле со стороны государства, в течение 3 лет почти полностью исчезли самые массовые и дорогие виды камчатского краба и краба опилио. Еще в 2020 г. здесь выловили 20,4 тыс. тонн краба опилио, на следующий 2021 г. вылов составил всего 2,5 тыс. тонн.
Столь неожиданное и катастрофическое снижение запасов опилио вынудило власти запретить полностью промысел этого краба в 2022 г. И сейчас стало известно, что запрет продлится и в 2023 г. Похожая ситуация и с камчатским крабом, после двухлетнего запрета в текущем году разрешили выловить всего 950 тонн. Мера вынужденная, направленная на поддержку местного краболовного бизнеса, так как двухлетний простой судов может привести к полной потере этого сегмента рыболовства. Но даже этот небольшой разрешенный к вылову объем в научной среде вызывает споры и опасения. Отметим, что ранее здесь вылавливали до 6 тыс. тонн камчатского краба.
Местные ученые до сих пор не могут однозначно объяснить феномен почти 80% гибели краба у берегов Аляски. Конечно, на популяцию крабов влияет много факторов, в том числе деятельность человека: перелов самого краба, необоснованная переборка краба на промысле с выбором наиболее крупных особей, неселективные орудия лова, воздействие смежных промыслов, например траление минтая с повреждением ареалов обитания краба. Природные факторы тоже временами имеют значение: как то резкое повышение численности трески или лососей, которые активно питаются личинками и икрой краба. Бывают и болезни, подрывающие запасы краба. Но все это, как правило, приводит к незначительным колебаниями численности популяции крабов и относительно быстрому восстановлению запасов. После доскональных исследований ученые США больше склоняются к экосистемной катастрофе, вызванной резким потеплением воды, наблюдаемым с 2018 г.
Глобальный прогрев воды привел к тому, что произошло кардинальное изменение экосистемы и краб погиб в результате тотального голода. Прогрев воды привел к тому, что исчезла традиционная для крабов пищевая база, одновременно с потеплением воды у крабов ускорился метаболизм, как следствие – потребность в пище у краба возросла, а самой пищи стало в разы меньше, это повлекло массовый голод и гибель.
Еще одно негативное последствие потепления воды проявилось в том, что акватории, в которых краб размножался и подрастал, и которые ранее были защищены льдами и холодными водами, теперь стали теплее и стали доступны хищным рыбам, которые сожрали уцелевшую от голода молодь. Именно совокупностью негативных последствий прогрева воды американские ученые объясняют фактически вымирание краба у берегов Аляски. Первоначально было предположение, что под влиянием прогрева воды краб сместился севернее и западнее, но проведенные съемки показали, что краба в новых ареалах нет.
Параллельно американские ученые проводили исследования по тому, как на метаболизм крабов влияет изменение температуры воды, как крабы реагируют на различные крабовые болезни, и даже как плотность и разновидность водорослей сказывается на выживаемости и развитии личинок краба. Вряд ли подобные исследования проводились отечественной наукой. По результатам комплексных экосистемных исследований преобладает мнение, что исчезновение и массовая гибель краба у Аляски вызвана климатическими изменениями, ставшими катастрофическими для популяции крабов.
Эти события, происходящие у нашего соседа, являются тревожным звоночком для отечественного крабового промысла, ведь тенденции прогрева океанических вод и морей Дальнего Востока прослеживаются повсеместно. Последствия климатических изменений стремительны и непредсказуемы и, как правило, неожиданны для нашей науки. И здесь опять стоит вопрос: а как наша рыбная наука готова к исследованиям популяции?
К сожалению, в настоящее время ВНИРО не имеет возможностей и уже давно не проводит комплексное изучение океанов и экосистем, вся текущая научная деятельность сводится сейчас к оценке нынешних запасов, без учета глобальных факторов изменения климата и экосистем.
Такой узкий и поверхностный подход к изучению и оценке запасов биоресурсов уже преподнес много сюрпризов рыбопромышленникам, например, в текущем году наблюдается полный провал по выловам кальмаров командорского и тихоокеанского, удручающая ситуация складывается на промысле трески в Беринговом море. Причем ситуация с треской вообще в принципе должна стать темой отдельного разбирательства. Так как ВНИРО под давлением промысловиков вначале задрало ОДУ, а теперь руководители компаний требуют от ученых сократить объемы ОДУ, чтобы не лишиться квот. И здесь вопрос, если наука знала, что трески не будет, зачем пошла на поводу и компаний. Или же ученые настолько ошиблись?
Второй пример также показателен: ранее из российской экономзоны неизвестно куда исчезла сайра. Правда, другие страны добывают ее успешно, в этом году соседи по АТР добудут более 100 тыс. тонн. Неожиданностью для наших ученых стало и появление тунца в южных водах России. Все это указывает на глобальные преобразования экосистем, вызванные климатическими изменениями, но наша наука даже не пытается или просто не может провести глубокий глобальный анализ и дать хоть какие-то варианты развития и прогнозов хотя бы на краткосрочную перспективу.
Нельзя исключать, что разыгранные на аукционах 25 тыс. тонн краба, как и в США, в одно мгновение могут превратиться в 10 тыс. тонн, а потом и 5 тыс. тонн. Какие последствия тогда наступят для рыбной отрасли страны? Так, с 2017 г. суточная норма вылова по камчатскому крабу уже снизилась по всем промысловым подзонам: в ЗК с 5,5 тонн до 3,59 тонн; в КК - с 4 до 1,68 тонны, а в Приморье - с 1,25 тонны до 220 кг.
214 млрд руб. доходов в бюджет страны – это хорошо. Но без учета глобальных факторов это может привести к глобальной катастрофе в рыбной отрасли страны. По результатам проведенных инвестиционных аукционов второго этапа с квотами краба остается всего 38 предприятий, в большинстве своем входящие в несколько крупных групп компаний, тогда как 50 компаний среднего и малого бизнеса лишилось квот краба полностью. Сотни людей лишились заработка, а предприятия остались без квот на вылов. Возникает вопрос: кто компенсирует эти потери? Ведь еще вполне рабочий крабовый флот уже становится на прикол и подлежит списанию. К примеру, одна из крупнейших компаний ранее закупила тунцеловные суда и переделала их под краболовы, сейчас у них более 30 таких судов. Теперь вопрос – куда деть весь этот флот.
Нужно откровенно признать, что аукционы сделали заложниками и их победителей, и государство. Может оказаться так, что ВНИРО будет вынуждено поддерживать высокое ОДУ даже тогда, когда его надо существенно сокращать, иначе победители будут вправе просить возврата средств или иных финансовых поблажек. В свою очередь победители аукционов, стремясь быстро рассчитаться с долгами, выжмут из ресурса максимум, что уже делается в виде переборки краба на промысле. А это все губительно для популяции. Звонки в виде снижения суточной промысловой нагрузки по целому ряду крабов в различных промысловых районах уже есть. Поэтому теперь нужно ответственно отнестись к крабовому бизнесу и главное – усилить научную составляющую в промышленном рыболовстве. Пора перестать создавать условия для нещадной эксплуатации водных биоресурсов, а наоборот, стремиться рационализировать его и организовать их сохранение.
