Муниципальная и государственная службы оставались в 2024 г., как и прежде, объектом повышенного внимания со стороны правоохранительных органов. Уголовные дела на чиновников заводились по всему Приморью, в том числе и на глав районов и городов. Подлые ли это преступники и коррупционеры или просто люди страдают из-за особенностей системы, муниципальных закупок и проведения конкурсов?
Правоохранительные органы за последнее время далеко продвинулись в области расследования и наказания за корыстные преступления. «По правилам зачастую вообще ничего не сделать. Копятся папочки, им может быть дан ход в любой момент», – говорит политтехнолог Вячеслав Беляков.
По его словам, в рядовом муниципалитете нет ни полномочий, ни денег для их исполнения. Люди ждут и требуют, а местные бюджеты пустые. «Муниципалам остается только смотреть в рот губернаторам и пытаться что-то получить. Права на принятие самостоятельных решений фактически отсутствуют. Получается, либо чиновник находится под угрозой уголовного преследования, либо не очень грамотный или коррумпированный. Соответственно, имидж профессии низкий. Население недолюбливает муниципальную власть и радуется, когда очередного чиновника привлекают к ответственности», – утверждает политтехнолог.
Быть может, у руководителей муниципалитетов проблемы с юридической грамотностью? «Главы муниципальных образований, как правило, грамотные люди, умные и квалифицированные, – указывает адвокат Виталий Комогорцев. – В подчинении у них административный аппарат, где также собраны совсем не дураки. Как минимум глава может интуитивно разобраться, где он прав. Как максимум – поставить под сомнение принимаемое решение и справиться с ошибками».
Вопрос в достаточно сложном законодательстве, считают эксперты. Главы, прежде всего, совершают ошибки в земельных отношениях. А земельное законодательство достаточно сложное, да и вообще – имеет исторические корни возникновения прав. Эти права не до конца раскрываются в существующих реестрах. Итог – принятые решения подвергаются анализу и пересмотру.
Виталий Комогорцев: «Есть проверка ранее принятых решений муниципальных служащих на предмет законности. Выявляемая порой незаконность не всегда происходит по умыслу. Иногда возникают ошибки. Прокуратура заставляет пересматривать такие решения, но не всегда это связано с наказанием. Чаще это не связано с наказанием, происходит пересмотр ошибочных решений.
Ошибка – это, конечно, не преступление. Любое преступление, прежде всего, подразумевает умысел, корыстную заинтересованность. Если такой заинтересованности нет, делается пересмотр решения и возврат в первоначальное состояние, без наказания. Либо наказание в виде предостережения, предупреждения, административных взысканий».
Правда, в массе государственные и муниципальные служащие сами дают повод возбуждать против них дела. Но нужно отличать коррупционные и должностные преступления, не всегда это одно и то же.
Адвокат Игорь Поляков: «Взятка – это коррупция, халатность – нет. Превышение, злоупотребление служебными полномочиями, как правило, не имеет отношения к коррупции. Зачастую человек сам не осознает, что совершает. Вменяют халатность или злоупотребление часто тогда, когда не могут доказать коррупцию, которая имела место быть на самом деле. Если передача денег была месяц или два назад, доказать сложно, вменяют другой состав.
Зачастую и подзащитный, и его адвокаты знают, что преступление было совершено. Но не признают его, потому что деваться некуда».
Почему нередко вслед за начальником по коррупционным делам идут его подчиненные? «Фактор множественности. Задача перед оперативными службами, как правило, ФСБ, состоит в том, чтобы выявлять коррупционную сеть полностью. Как правило, должностное лицо высокого уровня не совершает преступления в одиночку. А обрастает командой, заместителями, через которых все и делается. Стоит «ковырнуть» – видим низового сотрудника. Он начинает все рассказывать, доходит до главы. Потому дел много, фигурантов тоже. И это вовсе не от желания обезглавить муниципальную власть, – считает Игорь Поляков. – Парадокс в том, что лет семь читаю лекции по коррупции для муниципальных и государственных служащих, а нашим чиновникам до сих пор кажется, что борьба со злоупотреблениями идет <не у нас>. Берут деньги, как и 20 лет назад. Криминалистические методики раскрытия преступлений между тем изменились. Процедуры упрощены. Чтобы осудить за взяточничество, теперь не нужна уже оперативная разработка. Достаточно оперативного эксперимента и взятия с поличным».
Взяли взятку пять лет назад? Против вас возбудят дело, осудят и возьмут под стражу. Вне зависимости от того, найден предмет преступления (деньги) или нет. Доказывается преступление без всяких денег, вещдоков, на свидетельских показаниях. Служащему кажется, что утащил деньги в нору, как хомяк пайку, сгрыз и доволен. Нету тела – нету дела. Нет денег, и не докажете. Но не понимает, что через время рассорится с коммерсантом, который ему дал взятку (или предпринимателю <наступят на хвост>, если тот участвовал в муниципальных аукционах, подрядах), и он все расскажет. Это уже повод для возбуждения уголовного дела.
По утверждению экспертов, правоохранительная система за последние годы мощно перестроилась и усилилась. Данные нюансы оговорены.
Игорь Поляков: «Взяткодатель и посредник освобождаются от уголовной ответственности по примечанию. Когда по ним возбуждают дело, сразу же предупреждают: прекращаем преследование, если даете признательные показания. По должностному лицу примечаний УК не предусматривает. Задача системы – выявить чиновника-взяткодателя. Потому и привлекают именно служащих в таком количестве.
Хотя бывают нечастые случаи провокаций, случаи, когда человек реально не виноват. Было в моей практике, когда предприниматель сообщил своим компаньонам, что ходил к чиновнику <решать вопросы>, на самом же деле обращался в обычном порядке. То есть являлся мошенником, взял со своих партнеров очень крупную сумму денег якобы для должностного лица. Разумеется, тут не было коррупции. Правоохранительные органы разбирались с этим делом, дела не возбудили. Такие случаи, конечно, не закономерные и не массовые.
Надо ни в коем случае не торопиться в такой ситуации и никогда не делать выводы, что человек «попался», «прокаженный». Бывает, знакомые с человеком, который под следствием, блокируют телефонную связь, списывают: это неправильно, бывает, он преступления и не совершал. Особенно, что касается ст. 193 (халатность). Действительно ли был умысел или реально отсутствовала возможность выполнять некую работу?
Несколько лет назад я успешно защитил директора краевого департамента градостроительства. Ему вменяли срыв постройки и заселения дома для детей-сирот. Он при чем? То не было финансирования, то другие службы не выполнили свою работу, то тогдашний губернатор старался пролоббировать свою фирму и запорол проект. Из директора департамента сделали козла отпущения. Вот, вменили, прокуратура топала ногами. Сегодня прокуратура – достаточно проблемный орган, тяжеловесная структура. Иногда там все делается правильно, в неких случаях «болты закручивают», не разбираясь. Даже если человек невиновен, все равно будут стоять на своем и требовать лишения свободы».
У госслужащих инициатива всегда на грани нарушения закона и может привести к тому, что заподозрят в коррупции, говорят эксперты. Порой лучше ничего не делать, чем идти навстречу кому-то, закрыть глаза на издержки ради какого-то благого дела.
