«Что же делал народ владивостокский? Он ходил на представления проезжавших акробатов и фокусников, смотрел на китайские представления, которые совершались в то время прямо на площадях, на открытых подмостках, — описывал местный журналист культурную жизнь города в 1884 г. — Актеры, не прекращая своего движения, дают представление, если так можно назвать их кривлянье, вопли, раздражающие слух речитативы. Безумные крики, дикие взвизгивания, хаос и отсутствие всякого содержания — словом, все то, чем обыкновенно отличается китайская драма».
Профессор ДВГУ Георгиевский еще в 1929 г. вспоминал: «Собравши вокруг себя небольшую толпу, китайцы с шутками и прибаутками проделывают различные фокусы: ударяют божка деревянной палочкой и подносят его к уху, чтобы бог подсказал; проделывают фокусы с шариками, которые то исчезают из-под чашек, перевернутых вверх дном, то снова появляются; заставляют проделывать фокусы мышей и свинок; плясать обезьяну или медведя; перевертываются через голову на обеих руках, нагибаются назад через спину так, чтобы достать зубами брошенную кем-либо на землю монету; поют песни вроде «Ехала ярмарка ухала купеза» (Ехал на ярмарку ухарь купец)».
Помимо уличных, существовали и официальные китайские театры со зданиями и репертуаром. Более того, до сих пор на старом кладбище на Эгершельде во Владивостоке можно лицезреть остатки некогда шикарного захоронения примы владивостокского китайского театра. Отдавая дань ее таланту, хоронили актрису всем миром.
Чай и полотенца
Китайские театры имелись во Владивостоке и Никольске-Уссурийском. Подавляющее большинство спектаклей представляли собой театрализованное воплощение наиболее любимых китайским народом исторических и сказочных романов и легенд. Стандартными для традиционного китайского театра были фиксированные амплуа, а также почти полное отсутствие декораций и бутафории. Время и действие обозначались определенными музыкальными мелодиями. Вокальные партии чередовались с монологами, диалогами и речитативом.
Во Владивостоке имелся театр Ван Тынсина на Корейской улице — здание каменное; зал на 400 человек, цена за билеты колебалась от 50 коп. до 2 руб., в зависимости от расположения. Кроме того была целая улица, которая так и называлась — Сиюань дацзе — Театральная (ныне Семеновская). Здесь имелось два знаменитых китайских театра: Северный и Южный. Между ними была жесткая конкуренция. В итоге Северный театр был больше популярен у китайских пролетариев, а Южный — у зажиточных слоев.
В китайском театре не было никакого убранства: сцена, ложи, столбы, перила были некрашеные. В зрительном зале имелся партер и балкон, разделенный на ложи. Между скамейками партера расставлялись столы для тех, кто желал во время представления есть и пить. Так как места в партере не нумеровались, тот, кто пришел раньше, садился ближе к сцене.
Едва посетитель входил в театр, как его тут же приветствовал капельдинер, отыскивал ему хорошее место, клал подушку на сиденье, а через некоторое время приносил чайник ароматного чая. Затем вручал зрителю театральную программу — кусочек тонкой бумаги желтого цвета, где деревянным штампом были оттиснуты названия пьес. В программе не указывались фамилии актеров: какую роль играл актер, публика узнавала от него самого. При первом появлении на сцене он сообщал сценическое имя, фамилию и описывал свою жизнь.
Вот как был устроен один из владивостокских китайских театров, открытие которого в мае 1899 г. стало большим событием. Деревянное здание, обшитое снаружи цинковым железом, внутри выкрашенное масляной краской разных цветов с преобладанием серого и белого, выстроил китайский купец Чэн Шанли, затратив на постройку 5700 руб. В театр вели четыре двери, при входе находилась касса, продавцом билетов был русский, он получал за работу по 1 руб. в день. Все двери вели на балкон, с трех сторон окружающий партер. На балконе были самые дешевые места по 50 коп. Деревянная решетка отделяла от балкона партер, где в три ряда стояли высокие, почти квадратной формы столы, окруженные скамеечками. Зритель садился близ стола, лицом к сцене. Ложи — небольшие клетушечки, уставленные скамеечками, — располагались на втором этаже по двум боковым сторонам, по четыре с каждой.
Остальное пространство второго этажа было уставлено столами. Партер в длину имел 10 м. Здесь были самые дорогие места по 2 руб. В стоимость билета входило следующее: «с 7 часов вечера до 11 или 12 часов ночи ряд пьес и гимнастических упражнений, чай и полотенца для вытирания потного лица». За отдельную плату предлагались сушеные тыквенные семечки, пиво, лимонад. Прислуживающим в театре мальчикам плата не полагалась — они обходили перед окончанием представления публику и выпрашивали чаевые.
Сцена была без занавеса и декораций, без суфлерской будки и рампы. Единственное украшение — зеркало китайской работы. Оркестр помещался в глубине сцены: музыкантов было меньше, чем музыкальных инструментов, поскольку каждый попеременно играл на нескольких. В китайском театре не было афиш, их заменял основной реквизит пьес, идущих в этот день на сцене, который выставлялся перед входом в театр до начала спектакля, например, памятник из пьесы «Смерть Ян Цзие» или пара крюков из пьесы «Ляньхуаньтао». Но вскоре в китайских театрах появились другие атрибуты.
Трактор на сцене
В 1920-1930-е гг. партийные и советские органы Дальневосточного края проводили активную пропагандистскую работу среди китайских рабочих, направленную на разрушение их традиционных верований и обрядов. Подпал под новые веяния и традиционный китайский театр.
Дальневосточный крайком ВКП(б) вынес решение о создании Управления театрально-зрелищными предприятиями, в подчинение которому передавались все дальневосточные театры. Это вызвало к жизни новые формы развития театрального дела. Наряду со старым китайским театром в марте 1931 г. открылся новый, труппу которого составили молодые китайские рабочие.
Газета «Красное знамя» сообщала: «Организован агитационный передвижной театр, гастролирующий по китайским баракам. Он уже пять дней устраивает разные развлечения. Бараки украшены боевыми плакатами и лозунгами, насыщенными политическим и производственным содержанием. Расставлены красные столы с разнообразной литературой на китайском языке. За дело взялся Пролеткульт».
Театр с революционными веяниями посетил во Владивостоке в 1931 г. Михаил Пришвин. «В китайском театре изображалась жизнь за 500 лет от нашего времени, и приемы игры были древние, а сюжет состоял в том, что богатый по своей оплошности попадает в руки бедного, переносит через это все страдания, какие может только вынести человек, но, в конце концов, правда торжествует, богатый восстанавливается в своих правах, а бедного ведут на виселицу. Китайский театр был переполнен, у каждого китайца в руке был чайник и чашечка, курили, грызли семечки тыквы. В этой обстановке я невольно перестраивался согласно сюжету пьесы, манерам игры и виду публики тоже на жизнь за 500 лет до нашего времени. И вот именно потому, что перестроился на то время, долго я принимал изображение на заднем экране за балдахин, под которым сидит человек. И вдруг товарищ мне говорит:
— Вглядись-ка получше, ведь это же трактор.
Я одел очки и увидел, что это действительно трактор, притом цепной и самой совершенной конструкции, и на нем сидел человек в кепи. Вверху же было напечатано на двух языках, на китайском и русском: «Голос пролетарского искусства дружно везде поднялся против новой войны».
В то время началась война Китая с Японией. Тем не менее все китайские жители российского Дальнего Востока с 1930-х гг. стали рассматриваться как потенциальные агенты враждебной Японии и в 1938 г. были выселены в Казахстан или попали в лагеря ОГПУ. С сокращением китайского населения Дальнего Востока СССР до нуля прекратил свое существование и китайский театр в России. В Южном театре был открыт кинотеатр имени II Тихоокеанского конгресса профсоюзов, а с 30-х гг. и до 1991 г. это был кинотеатр «Родина», на месте которого ныне расположен одноименный торговый центр.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
