Виктор Мертке: «Я бы ограничил доступ к оружию и даже отменил бы нарезное»

Родители Виктора Мертке нисколько не ошибались, называя сына именем победителя. В 13 лет он добыл первого зверя, в 28 стал участником «круиза для своих», а в 42 открыл первый и пока единственный на Дальнем Востоке питомник ездовых и охотничьих собак. Сколько еще побед ждут его впереди, сказать сложно. Этот человек буквально фонтанирует новыми идеями, и уследить за ходом его мыслей практически невозможно. Среди последних задумок Виктора Мертке — организация Приморского центра ездового спорта и создание... моды на лайкообразных.

«Оружие должно стрелять, но охота должна быть гуманной»

— Сегодня вы являетесь владельцем единственного в дальневосточном регионе питомника ездовых и охотничьих собак. Как возникла идея его основания?

— Появление питомника напрямую связано с моим увлечением охотой, именно с него все и началось. Я стал охотником в 13 лет отчасти благодаря своему деду, передавшему в наследство отцу немецкое ружье «Зауэр», три кольца. Будучи еще мальчишкой, я уже тогда прекрасно понимал, что ружье не должно лежать в сейфе, оно должно стрелять.

И вот как-то раз мне удалось тайком взять оружие, спрятать его в привязанный к велосипеду чехол из-под удочек и уехать на охоту. Стрелять я научился быстро и со временем даже стал приносить домой мелкую дичь. И однажды, когда я охотился в горах на кекликов, на меня неожиданно вышло стадо горных баранов, архаров, которых в народе называют «Марко Поло», и я подстрелил одного зверя. Он был такой большой, что мне одному с ним было не справиться, в общем, пришлось оставить добычу и поехать за помощью. Какие-то киргизы помогли мне разделать этого барана и привезти домой, а через пару дней к нам домой пожаловали контрольные власти, визит которых закончился конфискацией ружья и исключением отца из партии. После этого случая в моем арсенале осталась только «воздушка» да две рогатки, и с тех пор я ждал того момента, когда вырасту и законно приобрету любое оружие, какое только захочу.

— Но вместо оружия стали покупать собак?

— Не совсем. Сначала все-таки был металл. Первое оружие я приобрел, когда жил на Сахалине, в начале 80-х годов. Это было раритетное ружье 1932 года — ИЖ-18-ММ, двенадцатого калибра. С ним мне приходилось охотиться только на мелкую дичь, в основном на уток. Владельцем нарезного оружия довелось стать уже в Приморье, будучи охотником с семилетним стажем и без единого замечания. Сначала купил «Соболь», затем «Вепрь» и «Тигр». К тому времени я как раз начал заниматься автомобильным бизнесом, он приносил мне неплохой доход, и я подумал о том, чтобы приобретать импортное оружие. Так у меня появился «Браунинг», «Майнлихер Скаут», «Бенелли» и «Хетлер Кох». В общей сложности в моем распоряжении сейчас находятся 6 карабинов и 4 гладких ствола. По закону, кстати, можно иметь только 5 карабинов и 5 гладкоствольных. Для того чтобы брать шестое, седьмое ружье, надо открывать лицензию на коллекционирование, что я, собственно, и сделал.

— Слишком ли дорогое удовольствие?

— Не сказал бы. Выбор сейчас очень богатый, салонов и магазинов, где продается такой товар, много, поэтому есть возможность купить то, что тебе по карману. Но в целом цены реальные — от $100 и выше, можно даже приобрести бэушный карабин, который стоит еще дешевле. Хотя я бы ограничил доступ к оружию и даже отменил бы нарезное. С помощью собак, да и мне самому приходится очень часто находить в тайге чужие подранки. Человек стреляет, даже не будучи уверенным в том, что он попадет, просто из охотничьего азарта. Он ранит зверя, тот бежит вглубь лесов и там гибнет, потому что охотникам просто лень его искать. В прошлом году я убил одного сикача с помощью собак и только при разделке туши понял, сколько ему досталось на его веку. Под шкурой находишь и пули и картечь. А однажды убил изюбря, у которого ухо было прострелено в трех местах. Чтобы сохранить зверя, нужно наложить табу на охоту с нарезного ружья.

— В первый раз встречаю охотника-гуманиста.

— Я действительно к охоте отношусь гуманно. Помните высказывание главного героя фильма «Крокодил Данди» — «Не убивай то, что не собираешься съесть»? Так вот я подхожу к охоте только с этой стороны. Мне, например, нравится мясо косули, оленя, изюбря, поэтому я охочусь на этого зверя. Мясо медведя заражено процентов на пятьдесят, им особо не насладишься, да и вообще у меня к этому животному какое-то уважение, зачем же я буду его убивать? Принципиально не стреляю медведей и волков, хотя, кстати, волк у нас вне закона, на него и лицензия не нужна, и премию за него дают, рублей 500. Но я к этому зверю отношусь, как к такому же охотнику, как и я, как к коллеге и конкуренту. Охота загонами пошла от волков, это они научили нас добывать добычу, и мы должны благодарить их за это, а не убивать.

«Собак пришлось собирать со всего света»

— Вы уважаете медведей и волков, любите собак. Как все это может вязаться со страстью к охоте?

— Каждый мужчина в душе охотник. Только кто-то гонится за большими деньгами, кто-то — за зеленым змеем, кто-то пытается поймать длинноногих косуль в ресторане, а я охочусь на зверя в тайге. Между прочим, я не сразу стал брать на охоту собак. Первое время обходился ружьем. И уже потом, когда потерял не одну добычу, стал анализировать происходящее и пришел к выводу, что в нашей большой приморской тайге, где не всегда лежит много снега, нужно охотится с собаками.

— Здесь и кроются истоки увлечения лайкообразными?

— Именно так. Жалко, когда зверь губится. Расстроишься и начинаешь думать, как бы было хорошо, если бы застрелил кабана и обязательно его нашел. Вот и решил я приобрести собак, чтобы не терять ни одного подранка. Первого щенка мне подарил близкий друг, в 1999 году, но он оказался нечистокровной породы — лайкой, смешанной с немецкой овчаркой, на охоте эта собака только мешала своим бесконечным лаем. Лайка, когда чует зверя, начинает работать, это сразу видно. Если нашла след и ведет его, будет повизгивать, а поставив зверя, залает. Такую, настоящую охотничью собаку, мне и хотелось. И мне привезли отличную западно-сибирскую лайку из питомника в Нижневартовске, но ее загрыз тигр. Потом мне доставили двух собак из Бийска, правда, у одной из них был не тот экстерьер: в два года у нее одно ухо так и не встало, пришлось отдать их на содержание охотникам из Кировского района. В итоге, наученный горьким опытом, я решил сам поехать в новосибирский питомник в поселке Кубовое и приобрести там качественных лаек. Приехав в это опытно-охотничье хозяйство по разведению собак, посмотрел на дипломированных рабочих лаек, выбрал понравившихся производителей и попросил продать мне двоих щенков от следующего помета. За каждую западно-сибирскую лайку я впоследствии, через 8 месяцев, отдал $600.

— Но на этих двух собаках вы не остановились...

— Уже спустя какое-то время во Владивосток приехал один американец, у нас ним общие друзья. И мы с приятелями вывезли его на охоту. А после нее он спросил меня, сколько должен мне за организацию этого мероприятия. Я ответил, что не все меряется деньгами, и в знак благодарности он в следующий свой визит подарил мне аляскинского маламута. Таких собак здесь ни у кого нет. Поэтому, чтобы получить потомство, мне пришлось по Интернету связываться с Москвой, ехать туда и покупать там пса. Сейчас он гранд-чемпион России.

— Неужели приобрести лайковидных так проблематично?

— Дело в том, что у нас знают только западно-сибирских и восточно-европейских лаек. А сибирские хаски, аляскинские маламуты, акита-ину и самоеды на Дальнем Востоке мало кому известны, их не так-то просто найти. Для того, например, чтобы взять хороших хасок, я поехал в Москву на чемпионат России по ездовому спорту. Там познакомился с семьей Уваровых, чемпионами России по ездовому спорту, и приобрел у них нескольких сибирских хасок, точнее, поменял их на четыре машины, которые потом переслал в столицу. А вот троих акита-ину (большая императорская собака, порода, выведенная японцами. — Прим. авт.) я тоже купил в Москве, уже после поездки на чемпионат. В Японии эти собаки очень дорогие, порядка $10 тысяч, но мне все щенки обошлись всего в $5 тысяч.

— Стоимость ваших собак наводит на мысль о том, что заниматься их разведением весьма прибыльно.

— Лайки стоят $100-300, хаски — от $500 до $1 тысячи, маламуты — $1-3 тысячи, но между тем серьезный бизнес на их продаже не сделаешь. Заработанные на щенке деньги тут же уходят на других собак, их у меня, кстати, 48. Породы дорогие, но они и дорого обходятся. Сейчас от них одни долги, хорошо, что есть друзья, которые помогают. У одного — пельменный цех, свет выключили, пельмени слиплись — забирай, у другого — рыбный, все головы — моим питомцам. Вы не смотрите, что у меня свой дом в пригороде. Начиналось все с двух балконов в обычной квартире, на каждом — по лайке, потом я построил на Спутнике небольшие вольеры для своих собак, а местным жителям платил за уход за ними. А часть моих лаек вообще была раскидана по Дальнегорску, Михайловке и Кировке. Уже с появлением маламута я понял, что нужно приобрести что-то свое, чтобы твои собаки были всегда рядом. Так, собственно, я и купил дом и организовал питомник.

«На собак должна быть мода. Тогда будут деньги и у заводчиков»

— Ваш питомник находится в поселке Трудовом, со всех сторон окруженном коттеджами. Неужели нет желающих приобрести у вас хотя бы одну элитную собаку?

— Я уже говорил, что эти породы в нашем регионе мало известны. Поэтому, чтобы породить спрос, нужно познакомить людей с ними, заинтересовать их в этих собаках. Вот сейчас во всем мире проходит мода на агрессивные породы, так почему бы не передать эту популярность лайкообразным? Я с нетерпением жду сезона охоты, когда моих хасок увидят на деле и не смогут перед ними устоять. А пока даю рекламу и объявления на информационных справках о том, что развожу хасок, лаек и т.д., но отдачи как таковой нет. Часто люди звонят и спрашивают, что это за породы, или просто интересуются, нет ли у меня овчарок. Приезжайте — и увидите все своими глазами.

— И как? Едут?

— Конечно! Не так давно у меня приобрели сибирскую хаски. Правда, человеку негде ее держать, и поэтому собака живет у меня в питомнике, а он только навещает ее, периодически забирает с собой на охоту, ну и, конечно, оставляет деньги на ее кормление и содержание и платит моим работникам. Много предложений от иностранцев, особенно от южнокорейцев, там сейчас мода на хасок, но они и стоят там очень дорого, поэтому и звонят мне как сами иностранцы, так и перекупщики. У нас с азиатами разные менталитеты, мы собак берем для души, а они — для понтов. Хотя и среди русских много таких.

Приезжали как-то одни серьезные пацаны, просили продать им одного моего взрослого пса. Последняя цена за него была равна $2 тысячи, но я не согласился, хотя мне и нужны деньги, на содержание одного щенка в месяц в среднем требуется $100. И все же о такой сделке не может быть и речи: это мой друг, брат, ребенок, если хотите. Берите щенка — проблем нет, но уже состоявшуюся, рабочую собаку вам не продадут ни за какие деньги, ее оставляют для произведения потомства.

— В любом бизнесе важно грамотное позиционирование своего товара. Вам в этом плане повезло. Лайкообразные универсальны, они ладят с детьми, подходят для охоты и езды и обладают превосходными рабочими качествами. Вы не пробовали продвигать их как, например, ездовых собак?

— Если честно, у меня есть для этого все — из Америки мне привезли обычные нарты, в Москве я с помощью Уваровых сделал грузовые. И в этом году я собираюсь развивать ездовой спорт в Приморском крае. Но так как во Владивостоке снега мало, наверное, придется делать все это в Кировском районе, Кучелиново, Шмаковке, Арсеньеве, где снег может лежать до апреля и где его много. Я даже уже начал тренировать собак для езды — то к велосипеду, то к мотоциклу привяжу и они меня тянут за собой. Но больше всего хочется принять участие в чемпионате России по скиджорингу и катанию на собачьих упряжках, который пройдет в Москве в феврале 2004 года.

— А вы не думали о том, чтобы начать зарабатывать на этом деньги? Ведь можно подключить турфирмы, которые бы направляли к вам поток туристов и просто всех желающих прокатиться в упряжке?

— У нас еще все впереди. А вот в Москве, равно как и в Испании, Италии, Финляндии и Польше, где сильно развит ездовой спорт, подобный бизнес существует. Для содержания стаи собак нужны большие деньги, вот и придумали люди катать на них людей за деньги: для собак — тренировка, для хозяев — заработок, для других — радость. Раньше там катали по малому (3 километра) и большому кругу (5 километров, $50). Но сейчас расстояния уменьшили, а ставку сократили до 300-500 рублей. Ведь когда человек садится, ему интересно, но из-за недостаточной экипировки буквально через 500 метров он начинает замерзать, и катание из удовольствия перерастает в мучение. Так что если затевать такое дело, надо будет все продумать.