Родился в г. Большой Камень. Получил образование по специальности «Менеджмент и организация производства».
Основной вид деятельности — оператор технического осмотра в Приморском крае.
В 2015 г. стал одним из первых резидентов свободного порта Владивосток.
— Дмитрий Юрьевич, «Ментор»—весьма необычное название для предприятия.
— По-латински это означает «наставник». Дело в том, что первое, незаконченное образование у меня — медицинское. Я хотел стать врачом, поступил на санитарно-гигиенический факультет и даже работал в больнице санитаром, но изменил планы.
— А у вас в жизни был человек, которого вы могли бы назвать своим главным ментором?
— Трое. Первый — моя мама, с которой связано все в моей жизни. Остальные — это мои партнеры, которые стали мне ближе, чем родня: Владимир Степура и Юрий Чернявский, которого я встретил уже в зрелом возрасте.
Наивные представления
— Вы — один из первопроходцев свободного порта. А зачем?
— Когда только заговорили о свободном порте, мне это сразу стало интересно. Есть опыт друзей в Магаданской и Калининградской области, где созданы свободные экономические зоны — примерно то же самое, что и у нас. А потом, я помню рассказы бабушки, которая работала в первом магазине Владивостока напротив площади Борцов за Власть Советов: как к нам заходили иностранные суда, как это было весело и здорово. Хотя закон о свободном порте приняли не в том виде, в каком хотелось бы, этой возможностью стоит воспользоваться, тем более что условия вхождения в СПВ могут измениться и стать неподъемными для небольших предприятий.
— В рамках СПВ вы собираетесь реализовать аграрный проект, чем выделяетесь на фоне других резидентов. Ваш выбор кажется довольно рискованным. Почему именно сельское хозяйство?
— Во-первых, мне обидно, что многие земли, в том числе и Шкотовского района, пустуют. Во-вторых, я очень много езжу по Приморью, так как не люблю заграницу и предпочитаю ей наши леса и поля, и вижу, какая участь постигла мощные сельские кооперативы — в 90-х они были просто уничтожены, расселены. Например, деревня Таежная, находившаяся в центре уссурийской тайги, где можно было бы заниматься выращиванием дикоросов, заготовкой дичи, пушнины.
А какие у нас в районе были роскошные сады! Абрикосовые, персиковые, яблочные — в детстве я еще застал их в Большом Камне. Сегодня вместо садов — дачные сообщества.
Свободный порт дает большие преференции по налогам. И мы с компаньоном намерены реализовать проект, который станет еще одним примером того, что успешно развивать сельское хозяйство в Приморье можно. Если, конечно, нам помогут с землями.
— Вы сами отметили, что вакантных земельных участков полно.
— Я тоже так думал когда-то, но это наивные представления. Шкотовский район — дотационный, убыточный. Мы с китайскими коллегами рассматривали опыт колхоза Романовский, который обеспечивал воинские части капустой, картошкой, свеклой, кукурузой, имел много полей, свои молочные фермы. Потом пришел в запустение. Китайцы, увидевшие его заброшенные земли, были готовы вложить до 3 млн юаней только в сельскохозяйственную технику для их обработки — это довольно хорошая сумма инвестиций. Пошли мы к главе Шкотовского района Виктору Михайлову, который всегда старается нам помочь. Но когда речь зашла о романовских землях, владельцы совхоза нам отказали под предлогом, что совхоз сдает их в аренду владельцам крупного рогатого скота.
Или возьмем село Новороссия. С детства моя мама ездила туда от завода «Звезда» на сбор огурцов, помидоров, капусты, картошки, все эти поля были заняты посадками. Сейчас они пустуют, все заросло, но свободной земли нет, так как не произведены ни кадастр, ни учет. С помощью администрации района нам приходится искать концы — где и когда был какой владелец, где закончилась аренда. На сегодняшний день земли у нас в 20 раз меньше, чем хотелось бы.
Картофель по осени считают
— В рамках свободного порта вы собираетесь выращивать картофель. Насколько перспективно это направление?
— Только-только заключили договор на покупку элитного картофеля, и если все пойдет по плану, в этом году будем закупать технику и заказывать проектную документацию на строительство овощехранилища. По осени приморского картофеля очень много, люди не знают, куда его девать, а в Шкотовском районе не осталось даже старых овощехранилищ. Если создать то, что мы задумали, это позволит либо сдавать площади в аренду крестьянско-фермерским хозяйствам, либо покупать и закладывать картофель, чтобы в дальнейшем выставляться на конкурсы по поставкам продуктов для организаций. Ведь когда выдвигают требования при закупках, самая распространенная проблема — не хватает объема поставок.
— Какие основные рынки сбыта вы обозначили для себя?
— Когда мы шли резидентами в свободный порт, то рассчитывали в первую очередь на Большой Камень, Шкотовский район и Фокино — участвовать в конкурсах и поставлять свежие овощи в воинские части, школы, различные организации, то есть задействовать небольшие логистические плечи. Кстати, китайские коллеги считают, что не всю продукцию целесообразнее вывозить в Китай. За счет разницы курса валют сою, овощи и некоторые другие культуры выгоднее продавать в России.
— Как вам работается с китайскими контрагентами? Отличается их бизнес-подход?
— Если говорить о партнерах из АТР, все они разные. У китайцев надо заслужить доверие, потому что если будет доверие, будет работа. С партнерами из Южной Кореи приходится подробно прописывать каждый пункт договора. С японцами, как говорит мой опыт, тяжелее всего: им хватает слова, но если ты что-то пообещал и не сделал, пусть даже в силу объективных причин, японец промолчит, но все будут знать, что ты подвел этого человека. Хотя если ты держишь свои обязательства, японцы своих никогда не нарушат.
Ждут подвоха
— Сейчас благоприятный момент для наших сельхозпроиводителей. А можете привести примеры из своего богатого бизнес-опыта, когда вы, что называется, «ловили волну»? Пользовались возможностями, не для всех очевидными?
— Это случалось не раз. Самый простой пример связан с таксомоторным бизнесом. Мы с партнером организовали его в Большом Камне, когда кроме владивостокского таксомоторного парка и частников такие услуги никто не предоставлял. Я долго сомневался, но мой молодой коллега убедил меня попробовать.
— Однако так же, как поймать восходящий тренд, в бизнесе важно уйти вовремя.
— Конечно. Например, у меня была сеть видеопрокатов, и когда я понял, что их время уходит, то вывез на свалку около 3 тыс. кассет, хотя продавцы были категорически не согласны с таким решением.
— Среди ваших идей — создание сельскохозяйственного кооператива. Насколько тяжело продвигать ее в массы?
— Эта мысль очень долго витала у меня в голове, и мы не раз обсуждали ее с компаньоном. Я пытался доказать, что нужно создавать производственный кооператив и вовлекать туда предприимчивых людей сельского труда (не люблю слова «крестьяне»), ведь зачастую такие люди хорошо делают свое дело, но теряются перед нашим законодательством. Например, могут выращивать мясо, но не знают, куда его продавать, где закупать дорожающие корма и т. д. А я много лет занимал руководящие должности и умею организовывать производство, у меня последний диплом посвящен организации производств и менеджменту. Увы, подвижек в создании кооператива почти никаких. Молодежи, которой можно было бы объяснить все его плюсы, в селе практически нет, поколение старшего возраста рассказывает о своих проблемах при сбыте, выращивании, закупке топлива, техники, но когда предлагаешь объединиться, отказывается. Люди помнят 90-е и ждут подвоха.
