Россия теряет лидирующие позиции на промысле глубоководных объектов. Виной тому вывод из промышленного оборота 8,5 тыс. тонн глубоководных крабов. Эти крабы давали возможность компаниям поддерживать промысел других объектов и, главное, наращивать компетенции. Более того, под большим вопросом 100% освоение квот по инвестиционным лотам, которые компании приобрели. А ведь им еще предстоит построить суда, стоимость которых более двух миллиардов рублей.
Напомним, критика в отношении Федерального агентства по рыболовству (ФАР, Росрыболовство) за странную политику в части использования квот на добычу глубоководных видов краба на Дальнем Востоке получила серьезное подтверждение с выходом в свет отчета Счетной палаты РФ, посвященного аудиту деятельности Росрыболовства в части организации работы по распределению крабовых промысловых лимитов в 2019–2021 гг. Как выяснили аудиторы СП в ходе комплексной проверки, Росрыболовство неправомерно изъяло из промышленного оборота около 8,5 тыс. тонн глубоководных крабов, что привело к неодоосвоению ресурса и финансовым потерям бюджета. Как представляется, выводы Счетной палаты могут стать сигналом для прокуратуры, у которой также за последние годы накопились вопросы к деятельности отдельных представителей руководства федерального агентства.
Согласно отчету аудиторов, нарушения привели к недоосвоению общих допустимых уловов глубоководных крабов и, соответственно, к серьезным финансовым потерям госказны. «Указанные нарушения привели к недоосвоению ОДУ и соответственно к налоговым потерям доходов бюджетов бюджетной системы Российской Федерации в 2020 году», – прямо говорится в отчете.
Появлению финансовой бреши в госказне предшествовали проведенные Росрыболовством в 2019 году торги, на которых разыгрывались доли квот добычи (вылова) крабов в инвестиционных целях. Тогда остались невостребованными шесть лотов на добычу краба-стригуна красного и краба-стригуна ангулятуса на общую сумму 4 715,6 млн руб. При этом ранее Росрыболовство получило от рыбаков экономическое заключение, в котором предприятия указали, что по расчетам бизнеса окупаемость лотов при такой стартовой цене и обязательстве построить новые, специализированные для глубоководного промысла суда, оборудование для которых в России не производится, – около 30 лет, при этом квоты закрепляются всего на 15 лет.
Стоит отметить, что из-за отсутствия производства необходимого оборудования в России, при постройке специализированных судов не будут выполняться требования постановления правительства № 719 об импортозамещении, т.е. судно не будет признано построенным в России.
С этой проблемой предстоит столкнуться ФАР и новым обладателям квот глубоководного краба, это еще один нюанс, который не учло Росрыболовство во всей череде всех трудностей, связанных с отнесением глубоководных крабов к инвестиционным квотам.
По словам сенатора от Приморского края Людмилы Талабаевой, действия регулятора уже не раз становились темой для самого вдумчивого и подробного диалога: «Только я дважды обращалась в Генеральную прокуратуру с требованием провести проверку и привлечь к ответственности те должностные лица, по чьей вине государственный бюджет не получил 500 млн рублей за распределение квот на добычу глубоководного краба. Да, действия предприняты были, но на сегодняшний день распределены далеко не все лоты. В частности, в подвисшем состоянии сохраняется один лот. И что показательно – на последний аукцион не заявилась ни одна компания, и это с учетом пониженной цены. Вопрос об аукционах и распределении квот находится на моем личном контроле. Я сама не просто портовик, я получала образование, связанное с рыбопромышленным комплексом. И прекрасно понимаю, что означают нераспределенные квоты. Бюджет страны недополучает денег, которых нам не хватает, люди остаются без работы, корабли стоят на приколе».
О потерях говорят рыбопромышленники и общественные организации рыбаков. Они еще в момент подготовки правовой базы по инвестиционным квотам краба многократно давали пояснения о том, что именно глубоководные крабы, как и все направление по развитию глубоководного промысла, – это очень специфичное и чувствительное к любым изменениям новое направление в рыбной отрасли. Это крайне дорогое и сложное, но перспективное направление, сильно зависящее от стабильности правового регулирования и финансового обеспечения. По мнению рыбаков, к этому направлению неприменимы общие механизмы правового регулирования, а тем более заложенная в «Законе о рыболовстве» модель инвестиционных крабов, так как глубоководный промысел крабов на 1000 метров и более весьма трудоемок и более сложен по сравнению с промыслом других видов крабов. Ведь промысел указанных видов крабов осуществляется в районах на значительном удалении от берега. Работа в таких условиях предъявляет особые требования к промысловым судам, в частности к автономности их плавания, оснащенности их существенно усиленным выборочным комплексом и более износоустойчивым промысловым вооружением. В связи с этим добыча глубоководных крабов предполагает принципиальные отличия от обычного краболовного судна в части более сложного и дорогого технического насыщения, которое приобретается за рубежом и изготавливается по лучшим мировым стандартам.
«Российское судостроение объективно еще не готово к постройке специализированных промысловых судов для ведения глубоководного промысла до глубин 2500 метров. Отсутствие готовых проектов, одобренных РМРС, технологий, полное отсутствие сопутствующего производства современных судовых двигателей, необходимого технологического, промыслового оборудования, приборов поиска биологических объектов на глубинах 2500 метров, навигационных приборов вынуждает использовать импортное оборудование, что безусловно повлечет значительное удорожание постройки такого судна сравнительно с обычными краболовными судами. При этом продукция из глубоководных крабов значительно дешевле продукции из шельфовых крабов. Что мы видим: Росрыболовство, в разы снизив аукционную стоимость, все же смогло за два года продать пять из шести лотов глубоководных крабов, один лот, кстати, до сих пор не реализован. При этом все это время в нарушение действующего законодательства Росрыболовство удерживало 8,5 тысячи тонн глубоководных крабов, изъяв их из промышленного освоения. Противоправность и ущерб государству от такой позиции Росрыболовства были подтверждены Генеральной прокуратурой и Счетной палатой», – рассказывает генеральный директор компании «Восток-1» Александр Сайфулин.
«Это неправильная ситуация, – утверждает Людмила Талабаева. – Я подготовила обращение к Генеральному прокурору с просьбой еще раз разобраться в сложившейся ситуации. Считаю, что этот пример конкретно говорит о том, что нужно ужесточать контроль со стороны комитета. Да и вообще – ужесточать контроль парламента по выполнению наших решений правительством».
Эксперты не исключают, что компании, которые из-за снижения аукционной цены рискнули купить лоты глубоководного краба, могут испытывать нехватку производственных мощностей для работы на этом виде крабов. В лучшем случае можно ожидать, что купившие эти лоты компании построят простейшие краболовные суда по минимальным требованиям. Но, учитывая низкую доходность глубоководных крабов, это еще под вопросом.
«Если в предыдущие годы суммарный годовой вылов глубоководных крабов по бассейну составлял 13,5 тысячи тонн, то в 2020 году он составил всего 7,7 тысячи тонн, – рассказывает Александр Сайфулин. – В ближайшие годы объемы вылова глубоководных крабов останутся на нынешнем крайне низком уровне. Смогут ли игроки эффективно работать, не имея специализированного флота, который создавался поэтапно в процессе получения наработок и опыта глубоководного промысла и последовательной модернизации? А мы вынуждены уничтожить имеющийся у нас специализированный флот либо продать его за рубеж, тем же китайцам, которые активно расширяют свое присутствие в Мировом океане».
В итоге Россия не просто понесет потери в вылове глубоководного краба, чиновники ФАР затормозили развитие перспективного глубоководного промысла. А ведь перспективность и важность развития глубоководного промысла заключается в том, что благодаря существующим наработкам можно наладить эффективный промысел в Мировом океане, работая на больших глубинах за пределами исключительных экономических зон (ИЭЗ) других государств, т.е. за пределами их юрисдикций. Это стратегическая задача правительства и государства, учитывая огромные морские пространства, располагающиеся за 200-мильными ИЭЗ, и огромные, еще никем не эксплуатируемые и не занятые запасы водных биоресурсов. Но, видимо, будут этим заниматься уже другие страны, Россия останется на задворках, сама себя сдерживая только в своей собственной исключительной экономической зоне.
