Внесение кедрового ореха в перечень стратегических ресурсов может окончательно «поставить крест» на свободном развитии этого вида таежной и сельской экономики. А ожидаемая монополизация и перераспределение подобных квот/лимитов может быть на пользу лишь отдельным предприятиям, но не всей отрасли. Такое мнение деловому еженедельнику «Конкурент» высказал Евгений Лепешкин, инженер лесного хозяйства.
По его словам, в далеком 2010-м после внесения ореха кедрового корейского в перечень лицензируемых при экспорте товаров все рыночные саморегулируемые механизмы начали уступать теневым, неконкурентным. Согласование лицензии на экспорт кедрового ореха приняло хаотичный характер, в результате чего право заготовки и экспорта получали «третьи» страны, такие как Казахстан, в то время как российские легальные арендаторы орехово-промысловых зон не могли согласовать экспорт ореха годами.
В 2016-м профессиональному сообществу удалось в рамках пленарных заседаний в Госдуме, а также в рамках Национальных лесных форумов 2018–2019 гг. продемонстрировать исчерпывающую аналитику по отрасли заготовки кедровых орехов в России. Так, даже в малоурожайные годы кедрового ореха человеком заготавливалось около 5% от всего урожая, но сотни тысяч людей с семьями в таежной зоне по всей стране зависели и продолжают зависеть от этих ресурсов.
«К примеру, средний по урожайности кедрового ореха в Приморье 2014 г. позволил обеспечить села совокупным доходом, соизмеримым с трехлетним бюджетом всех сел Приморья. Согласно экспертным оценкам, на сборе кедрового ореха местное население заработало тогда более 3,5 млрд рублей», – приводит статистику Лепешкин.
Эксперт не сомневается, что заработок на недревесных ресурсах для людей, имеющих свободный доступ в лес, останется ключевым в части обеспечения своих семей – при любом регулировании. Однако то регулирование, которое инициируется сегодня, с большой долей вероятности приведет к увеличению числа людей, вынужденных уйти в «теневую зону».
«Подобное перераспределение рынка, лимитов по заготавливаемым, перерабатываемым, экспортируемым ресурсам участники отрасли прогнозировали еще несколько лет назад, видя вектор движения данного регулирования», – утверждает Лепешкин.
По его словам, для удержания баланса рынка и развития сферы заготовок так называемых дикоросов (к ним относится и орех) взамен таких норм, по сути, ограничивающих свободы граждан при доступе в лес, было бы разумнее предложить ключевой для сельской местности, прозрачный инструмент простой и легкой оплаты каждого собранного килограмма ресурса (ореха и другого иного). Тогда таежник-заготовитель будет понимать, что закон его защищает, а не наоборот – заведомо делает правонарушителем, а оплата государству каждого килограмма при его продаже – честный налог, который может вернуться и на социальные нужды того же села, и на содержание тех же кедровых лесов, охрану их от пожаров, на лесовосстановление.
«Подобные предложения были еще несколько лет назад разработаны профессиональным сообществом и представлены законодателям, но, увы, пока остались без внимания», – резюмировал Лепешкин.
В начале августа премьер-министр Михаил Мишустин подписал постановление, которым кедровый орех сосны корейской был внесен в список стратегически важных товаров и ресурсов. Как утверждают власти, вводимые меры направлены на регулирование экспорта кедрового ореха и не ограничивают права населения на его сбор и заготовку. А расширение списка стратегических ресурсов позволит исключить возможность экспорта ореха, заготовленного в Приморском крае, под разрешительные документы из сибирских регионов, что неоднократно использовалось для незаконного экспорта.
