Юрий Диденко, 72 года.
Окончил Дальрыбвтуз в 1958 г. Работал старшим мастером добычи в НБАМР, начальником дальневосточной центральной базы промышленного рыболовства, первым заместителем начальника управления «Приморрыбпром», начальником ВБТРФ.
С 1986 г. по 2002 г. - президент ХК «Дальморепродукт».
В 2002 г. Диденко, проиграв борьбу за ХК «Дальморепродукт», ушел с поста президента холдинга и обещал больше не давать интервью. Теперь, по его словам, живет на пенсию. Интервью корр. «К» он все-таки дал. И довольно откровенное.
— Юрий Григорьевич, как вам сегодня кажется, в чем причина банкротства Дальморепродукта?
— У меня есть свое мнение, но оно неугодно власть предержащим. Я никогда не скрывал, остаюсь при своем мнении и сейчас — банкротство Дальморепродукта носило искусственный характер.
Дальморепродукт был основой основ рыбной промышленности Дальнего Востока. На предприятии работало 16,5 тысячи человек, а по объему производства ему не было равных не то что в России — в мире!
В 90-х годах, чтобы оснастить судно и экипаж всем необходимым, приходилось брать кредиты под 300%. Такие проценты специально были установлены американцами, которые кредитовали Центробанк. Цель была простая: американцы хотели без единого выстрела подобрать под себя всю российскую промышленность. Представляете, какая должна была быть оборачиваемость у компаний, чтобы выплачивать такие проценты! Старые плавзаводы, которые в 70-х годах были гордостью ДМП, мгновенно стали убыточными, и их пришлось списать. Чтобы обеспечить работой сотрудников, многие из которых являлись акционерами компании, приходилось придумывать что-то новое.
Решили взять в бербоут-чартер специализированный флот у иностранцев. ДМП взял по такой схеме 37 судов. Я заключал договора таким образом, что 100% прибыли доставалась Дальморепродукту. Моряки получали до $5 тысяч, а старший командный состав — до $30 тысяч в месяц. Дальморепродукт платил налоги в России. Американцы тогда говорили, что это высший пилотаж экономики... Денег было столько, что мы позволили себе в этот бардачный период построить мощную базу на мысе Абросимова со складами и железнодорожными ветками.
Но в 2001 году в Приморье сменилась власть. Руководить краем стали люди, которые часто бывали у меня в гостях и которые мне даже нравились за пытливый ум. Но, по-видимому, финансовое состояние Дальморепродукта все-таки вызывало чувство зависти. Меня четыре раза приглашали в администрацию края и предлагали отдать предприятие. Но как я мог отдать, когда меня каждый год президентом выбирает 98% акционеров? Не мытьем так катаньем: посредством арбитражных управляющих Дальморепродукт все-таки обанкротили, хотя он не является банкротом. Сохранился бланк и печать. До сих пор он находится под внешним управлением. И не дождавшись конкурсного управляющего, имущество продали.
- Сейчас следите за его судьбой?
- Конечно. С болью. Флота своего теперь у предприятия нет. Квоты Дальморепродукт получает и тут же их продает. Не смахнув пыль с носа, компания получает огромные деньги. Неплохо, конечно.
- Многие ваши коллеги не были столь принципиальными в отношении руководимых ими предприятий. Некоторые теперь живут за границей и неплохо себя там чувствуют. Например, бывший руководитель ВБТРФ Никитенко.
- Знаете, проблема России в том, что здесь начальнику украсть не составляет большого труда. Возможно, Никитенко за продажу флота получил миллионы долларов, но я ему не завидую: вряд ли ему хорошо живется в Сиэтле. Спокойно он, наверное, не спит.
- А вы-то сами спокойно спите?
- Первые три года мне было стыдно смотреть в глаза бывшим сотрудникам Дальморепродукта. Не потому, что я кого-то обманул. Было стыдно за то, что я не смог спасти предприятие, сохранить рабочие места. А успокоился, когда понял: люди меня ни в чем не обвиняют, понимают, что против рейдеров приемов немного, а может, и вообще нет.
- Оглядываясь сегодня назад, о чем сожалеете?
- Пожалуй, ни о чем. Все, что произошло, закономерно. Дело в том, что нельзя опережать события. Например: в 20-30-х годах прошлого века Россия прошла стадию активной индустриализации. Заводы и фабрики принадлежали иностранцам. Но силой и властью Сталина страна решила сразу перепрыгнуть из неразвитого капитализма в социализм. Затем, так и не построив нормальный социализм, решили вернуться на круги своя. Что получилось?
Меня, который продавал камбалу по 40 копеек за килограмм, а мороженого краба по 3,5 рубля, нынешние цены в магазинах просто поражают. Это ж какие деньги надо иметь, чтобы купить килограмм рыбы по 400-500 рублей! Корюшка стоит 250-280 рублей. Но вопрос в другом: если такие цены, то и зарплату надо поднимать до соответствующего уровня. Однако этого никто не делает.
Все стало частным, рынки монополизированы, а государство от регулирования самоустранилось. Почему правительство СССР ежегодно давало дотаций порядка 3 млрд рублей на всю рыбную промышленность? Например, рыбные котлеты в томате производились на рыбокомбинате Попова, по себестоимости 1 рубль продавались за 33 копейки. Делалось это для того, чтобы каждый человек имел возможность за сравнительно дешевые цены есть рыбную продукцию. В СССР была доктрина: человек.
Существует общественное мнение, что рыбаки воруют, что они браконьеры. А ведь это не совсем так. В этом виновато правительство, пришедшее к власти в 91-м, которое заявило: мы ничем не будем управлять, нам рыбы не надо, занимайтесь всем сами. Теперь пытаются исправить положение. Но при нынешней системе налогообложения в России можно жить, только если хоть немного обманываешь государство.
В Советском Союзе правительство поступало мудрее, потому что все средства производства были в руках государства. А мы были наемными работниками. Сегодня же Россия — одна большая торговая площадка. Причем торгуем чужим, а не своим. Поэтому Китай спокойно переживает кризис, а Россия считает убытки. Хорошо, если накопленных средств в государстве хватит на год-полтора. А если нет? Разорятся все.
Только крупные предприятия с высокой производительностью труда, включающие в свой производственный цикл добычу, переработку и продажу, могут пройти безболезненно нынешние невзгоды. Не придется с кем-то договариваться, воровать. Только крупные предприятия, имеющие деньги, могут внедрять все достижения науки и техники. Но где они, те крупные предприятия?
- Вы предлагаете объединить все рыбодобывающие компании под одной крышей?
- Я часто встречаюсь с руководителями компаний, которые имеют на своем балансе 3-4 парохода. Они часто просят подсказать, куда можно сбыть продукцию. Более того, эти руководители устали от конкурентной борьбы, которая иногда заканчивается смертью. Устали воровать и заниматься браконьерством. Поэтому именно сейчас наступило время собрать все воедино, построить новые суда, выделить дотации. Это на сегодняшний день, по сути, единственный выход.
Надо выкупать те предприятия, которые не могут выстоять, делать их государственными и управлять ими. До 91-го года и после Дальморепродукт построил фактически новый рыбный порт и жилые дома, а стоимость основных фондов компании составляла порядка 7 млрд рублей, хотя время было смутное. И сегодня это можно сделать, нужно только немного попотеть. Если ничего не делать, то рыбная отрасль рано или поздно придет к краху. Есть международная конвенция, где сказано, что если прибрежные страны не выбирают квоты, то через два года любая страна имеет право работать там. Любое иностранное судно с радостью пойдет в наши моря. Все к этому идет.
- В последнее время власти декларируют рост экономики. Вы чувствуете положительные изменения?
- Думаю, потомки назовут нынешнее время «эпохой вранья». Врут без зазрения совести абсолютно все: начиная от правительства, заканчивая региональными властями. Было бы хорошо, если бы власть обманывалась, не зная, что творится. Но я в этом сильно сомневаюсь. Надеюсь, жизнь заставит высоких руководителей быть умнее, а их исполнителей вежливее.
- Чем занимаетесь сегодня?
- Веду размеренную жизнь пенсионера: живем с супругой в своем доме. Пашу огород площадью 15 соток. Тяжело, конечно, на одну пенсию в России, но что поделать. Почетный гражданин Владивостока, состою в группе, где под руководством Светланы Морозовой занимаюсь общественной работой.
В свое время Герострат спалил храм Артемиды, после чего появился указ Римской империи забыть Герострата. Но его до сих пор помнят. То же можно сказать и про меня, хотя я ничего не поджигал. Меня не забывают. Многие соратники по работе приходят поговорить, посоветоваться и просто вспомнить старые времена. Хорошо, что я не один, не дают скучать.
