Виктор Обертас, профессор, действительный член Российской академии архитектурного наследия, член Союза архитекторов России, ктитор храма святой мученицы Татианы на ул. Пушкинской.
Родился в Одессе.
Окончил архитектурно-строительный факультет ДВПИ по специальности «инженер-строитель». В процессе работы в проектных организациях переквалифицировался в архитектора. Долгое время был главным архитектором «ПромСтройНИИпроекта».
С 1978 г. занимается преподавательской деятельностью.
Некоторые удивляются, как Виктор Обертас мог променять приносящую доход архитектурную деятельность на преподавательскую стезю и место ктитора в храме святой мученицы Татианы.
— Между прочим, главный архитектор Красноярска является священником. Храм — это место соприкосновения с Богом. А храм святой мученицы Татианы — это еще и мое детище, я участвовал в его создании.
— Наверное, в храме ваши глаза отдыхают от этого дикого зрелища — современного Владивостока.
— Я прожил в этом городе большую часть своей жизни, всегда его любил. А сейчас ненавижу. Не могу смотреть на то, что делается с ним. Почему при сегодняшних технологиях все пытаются построить офисы на центральном пятачке? Центральная часть города должна разрастаться, как и весь город, это обосновывается правилами градостроительства. Но нет, в центре все «жмутся», как будто всем надо бегать в краевую администрацию.
За что боролись
— Как вы думаете, изменится ли что-то? Ведь архитектура уже привыкла быть на службе у бизнеса.
— Так было всегда. Архитектор по своей сути творческий работник, но с другой стороны — наемник. За счет заказа он получает средства для существования. Сейчас заказчиками являются в основном бизнесмены. Вот сегодня один из депутатов Приморья собирается строить гостиницу в районе фуникулера. Он считает это выгодным делом и потратит любые деньги, чтобы проект состоялся. А как объект впишется в облик города, его не волнует. Волноваться должен архитектор, готовящий проект. Но что он сделает, когда музыку заказывает человек, чьи карманы набиты деньгами?
— То есть во Владивостоке нет силы, которая могла бы отстоять памятник архитектуры?
— Это не только во Владивостоке. Факты «порчи» архитектурных памятников и уродования города происходят везде. Собственно, за что боролись, на то и напоролись. Хотели свободу, вот и получили. Сегодня, чтобы сдерживать негативный процесс, надо быть очень известным архитектором или опытным и умелым специалистом в отстаивании своего мнения. По идее, таким должен быть главный архитектор города. Но главный архитектор сегодня кто? Муниципальный служащий, которого можно назначить, а через два месяца уволить.
Я часто задаюсь вопросом: был ли во Владивостоке за последние 50 лет хоть один главный архитектор, который стремился реализовать Генеральный план, отстаивал закон? На ум приходит только одно имя — Юрий Траутман. Но то, что он постоянно шел наперекор партийным властям, закончилось в конечном счете его досрочным выходом на пенсию. Затем в городе главным архитектором был Василий Карепов — замечательный архитектор, однако позицию перед властями он не отстаивал. А потом пошли временщики.
Город — это система открытых и закрытых пространств. Любое пространство действует на психику человека. Если сделать улицу в виде коридора, просто обрамленного стенами и фасадами домов, то она хорошие эмоции вряд ли вызовет. В теории градостроительства всегда говорилось о создании открытых пространств — площадей, скверов. Чтобы у жителя Владивостока была возможность видеть море и залив, необходимостью являлось создание неких обзоров. Соответственно, были определенные принципы, которые должны применяться. Но сейчас все это нарушено. Причем в большинстве случаев здания появляются незаконно: изначально проектируется одно, а потом неожиданно появляется другое.
— Для Владивостока это уже неписанный закон.
— И плохо. Поэтому архитектурная общественность весьма обеспокоена тем, что город в последнее время испорчен, а последняя идея губернатора разместить пятизвездочную гостиницу на Корабельной набережной еще более ухудшит облик Владивостока.
Во времена Траутмана деревянные постройки сносились, а на их месте создавались небольшие скверики или производилось небольшое визуальное расширение пространства. Вот напротив мэрии был скверик, сегодня многоэтажная «дура». На углу улиц Пограничной и Фокина тоже все застроили. На проспекте 100 лет Владивостоку, 50 в 60-е годы специально отодвинули дом, чтобы построить площадку и фонтан. Была площадка, был фонтан. Сейчас построили какую-то жестянку в виде торгового центра, который не может найти арендаторов.
Не вмешивались бы...
— Когда вы творите, для вас важно, как ваши объекты воспринимают?
— Я уже давно не творю. Еще в 78-м перешел на преподавательскую деятельность. Иногда только что-то проектирую, но это малые проекты, даже говорить о которых не стоит.
— Какой же из собственных проектов вам по душе?
— Никакой. Проектировать красивые дома в советское время было практически невозможно. Приходилось работать в жестких рамках, потому что был только определенный набор конструкций. Однажды я попытался сделать маленькое отступление — при проектировании дома рядом с фабрикой «Снежинка» на ул. Гамарника. Захотелось сделать кирпичную вставку, чтобы не было унылого бокового фасада. Сколько я натерпелся с этой кирпичной вставкой! Для строителей это казалось просто нелепым отступлением от норм. На мой взгляд, сейчас архитекторы работают в лучших условиях, потому что нет ограничений по материалам.
Когда заказчик не скупится, можно сделать хорошую вещь. Почему бы и нет? В 2001-2002 годах мне доставило большое удовольствие работать над воссозданием Триумфальной арки, потому что не было ограничений в выборе материалов. Нужен гранит? Пожалуйста. Нужна облицовка или литье? Нет проблемы. Меня часто спрашивают: «Чем отличается нынешняя Триумфальная арка от дореволюционной?». Я отвечаю: «Качеством». Главное, чтобы заказчик не вмешивался в архитектурную составляющую.
— Как вам проект театра оперы и балета? Со стороны это не цитадель культуры, а ангар какой-то.
— Окончательного решения по этому проекту еще нет. Соглашусь: то, что было показано, нельзя назвать театром. Но и театр имени Горького — тоже не театр. По своему архитектурному виду он очень похож на холодильники, которые расположены в рыбном порту.
Вообще, театры не должны строиться из стекла, поскольку всегда театральное действо основывалось на искусственном освещении. А здание Театра оперы и балета хотят возвести именно из стекла, то есть функция театра и его внешний образ сегодня уже противоречат друг другу. И место плохое: Театр оперы и балета должен находиться все-таки в центре города, а не на мысе Чуркина.
Финансовые потоки
— Сегодня одни критикуют качество образования в России, другие, наоборот, по-прежнему считают отечественную школу лучшей. Вы какой точки зрения придерживаетесь?
— Считаю, что в Архитектурном институте ДВГТУ образование качественное. Мы стараемся дать студентам навыки. Если говорить в общем, то, конечно, образование ухудшилось. Нынешняя власть постоянно старается удешевить образование. Вместо шести лет обучения, например, сделала пять. Урезанное образование ни к чему хорошему не приведет. Кроме того, российское образование всегда строилось по германской системе, она себя зарекомендовала, сейчас переходим на англо-американскую, которая нам чужда.
— Недавно Сергей Дарькин намекнул на плохое качество подготовки приморских архитекторов.
— Это точка зрения только Сергея Михайловича, а не специалистов. Качество архитектурного образования контролируется международным смотром дипломных проектов. Мероприятие проводится каждый год в разных городах, жюри назначается из мэтров архитектуры, обязательно участвует председатель правления Союза архитекторов России. Так вот: уже на протяжении многих лет проекты владивостокских выпускников получают высшую оценку. Это о чем-то говорит? А то, что Дарькин, бывал во многих странах и видел то, в сравнении с чем Владивосток выглядит не очень, ничего не означает. Я тоже много где бывал, что-то понравилось, что-то нет. Дело вкуса. Возможно, мнение свое губернатор сформировал из-за некоторых архитектурных нелепостей, которые появились за последние годы и ответственность за которые переложили на архитекторов.
— Может, своей критикой губернатор хотел оправдать процессы в строительстве объектов саммита АТЭС? Например, тот факт, что заказы на проектирование получили в основном московские и зарубежные компании.
— Наши проектировщики могли бы выдать более интересные идеи для саммита, чем московские или зарубежные коллеги. В прошлом году приморские выпускники в качестве дипломной работы выбрали Дальневосточный федеральный университет. Создали свой проект. Кто видел дипломную работу, признал, что проект лучше того, который сейчас реализуется.
