Для производителя натурального вина Игоря Драбязга бизнес – дхарма, а буддизм – это прежде всего философия и психология. В интервью «К» он рассказал о своем пути.
– Игорь Александрович, вас многие знают как винодела, а тут открылась еще и другая сторона вашей жизни – как ведущего лекций. Да еще и под странным названием «Русский High-hum». «Hi-Hume технологии – высокие социогуманитарные технологии, основное назначение которых заключается в воздействии на сознание индивидов или групп с целью изменения их поведения и взаимоотношений». Такое определение можно найти в Интернете. Зачем вам это?
– Сейчас, в период повышенной геополитической турбулентности, нравственной дезориентации, химико-фармакологического прессинга, общественной раздробленности и апатии, очень важно дать людям ориентиры и инструкции по выходу в более гармоничные состояния. Почему русский? Буддизм российским стал официально уже с 1741 г., благодаря императрице Елизавете Петровне, а если вспомнить нашу Бохайскую историю, то еще и на 1000 лет раньше. Тибетская медицина у нас тоже своя – Бурято-Монгольская ветвь, сам исторический Будда Шакьямуни, как известно, был из скифов, следовательно, тоже русский.
– Как перейти в гармоничное состояние сегодня, когда мир, кажется, рушится на глазах?
– Мир рушится постоянно и непрерывно, перемены – это его неотъемлемое свойство, это нормально. Опора, если можно так сказать, заключается в постижении природы реальности и в своем объединении (интеграции) с реальностью. От степени интеграции, от качества этого объединения (оно может быть абсолютным, частичным, преходящим, мимолетным...) зависит степень нашего просветления. Мы все уже просветленные в той или иной степени, именно это определяет наши умственные способности и духовные возможности.
– Может ли буддизм и религия в целом стать такой точкой опоры?
– Все индивидуально. Для кого-то религия – это страх Божий, страшный суд, геенна огненная, и это правильно. Для других это прибежище, укрытие от невзгод, надежда на лучшее.
Для прагматиков религия – это путь, наука. Для взыскующих мудрости – это философия. Буддизм в очень большой степени – это психология и философия.
– Вы стояли у истоков Владивостокского буддийского общества. Расскажите, как это было.
– Первое, что сделали, – организовали выставку буддийского искусства в Приморской государственной картинной галерее и положили тетрадь, в которую все заинтересованные в создании буддийского общества могли записаться. Главным инициатором и вдохновителем этой активности был и остается Андрей Савченко, глава Владивостокского буддийского общества, художник традиционного буддийского искусства тханкописи (буддийская иконография), один из лучших в мире. В дальнейшем из ВБО выросло несколько самостоятельных буддийских общин, которые существуют и поныне.
– Можно ли сказать, что интерес к буддизму растет во Владивостоке?
– Мне представляется, что растет прежде всего поверхностный интерес – мода на буддизм, йогу, медитацию, – в то время как важнейшие сущностные моменты, связанные с повседневным поведением, игнорируются, а без этого не может быть продвижения.
– Можно ли перестроить свое сознание с помощью нетрадиционных методик? И как выбрать траекторию своего пути к освобождению и исцелению?
– Нетрадиционные методики я бы не советовал, мы же традиционалисты. Традиция – это линия преемственности от учителя к ученику, таким образом знание сохраняется, передается и развивается. Традиционное знание – это не что-то застывшее, не комплекс догм и суеверий. Традиционное знание – это философия, а философия всегда на острие современного научного знания, поскольку все науки есть ее инструментарий.
Что касается перестройки сознания, то его перестраивать не требуется, да это и невозможно. Все, что от нас требуется, – это поддержание здоровья своего тела, контроль над эмоциями, управление своими базовыми инстинктами и наведение порядка в своей ментальной сфере, тогда и с осознанием проблем не будет.
– Как начинался ваш путь к тому, что буддисты называют просветлением?
– Путь начинался давно, наверное, как у всех, с осознания диссонанса между Великим совершенством, безусловно, потенциально присутствующим в нас, и фактической вопиющей собственной неорганизованностью и неразвитостью.
– В таких вещах всегда нужен проводник, наставник?
– Всегда нужен кто-то, кто подскажет правильное направление, где можно найти своего учителя, но мои учителя всегда советовали не перекладывать ответственность на учителя, а развивать своего собственного внутреннего учителя.
– Вы много лет занимаетесь бизнесом. А что сегодня для вас бизнес?
– Бизнес для меня всегда был и есть дхарма, то есть путь: делай то, что можешь, так хорошо, как можешь, и чтобы это было полезно людям.
– Сегодня вы больше в буддизме или в бизнесе?
– Я не разделяю духовную практику и повседневное поведение.
– Как думаете, текущая геополитическая ситуация может дать толчок к развитию виноделия?
– Сегодня, на фоне гиперпроизводства синтетических вин, природные, натуральные вина пользуются устойчивым спросом, а наш регион обладает уникальным винодельческим потенциалом. Главное, чтобы работа была природосообразна, эволюционно целесообразна, полезна людям, а награда за труд не заставит себя ждать, ибо то, что от Бога, – рентабельно.
– Вопрос философу – в какие моменты у человека происходит переоценка ценностей, когда он, условно, встречает свое «дерево Бодхи»?
– Обычный человек склоняется к переоценке ценностей под гнетом обстоятельств непреодолимой силы, это может быть серьезная болезнь, или война, или иные обстоятельства, когда человек близок к краю своей жизни, помните, как у Высоцкого: «Вдоль обрыва по над пропастью по самому по краю...»
В такие моменты может произойти осознание тщетности многих бесполезных действий, произведенных в суете этой жизни. Есть такая тибетская мудрость: «Болезнь нужно начинать лечить за пять лет до ее возникновения, а не за пять дней до смерти». Так же и с истинными ценностями: чем раньше разберемся, тем лучше.
– Если говорить о будущем нашего общества в широком смысле, что его ждет? С какими вызовами оно столкнется?
– Я думаю, что если каждый начнет работать над собой (ну пусть не каждый, но многие...), если люди научатся сотрудничать (это самое сложное), то мы, несомненно, организуем правильное общественное устройство и, как следствие, правильное государство.
– «Мы живем в век, когда люди уже не представляют ценности», – писал Рэй Брэдбери. Изменятся ли наши ценности? Нужно ли сопротивляться процессам, которые, кажется, устанавливают «господство техники»?
– Алгоритмы – это инструкции, рецепты. Человек – это высшая ценность. Человек обладает свободой воли (осознавая необходимость самоконтроля своей свободы) и сам выбирает, каким инструкциям и рецептам следовать. Цифровому концлагерю – наше решительное нет!
