Евгений Зверев, многодетный отец и владелец судоходной компании «Чартер Шиппинг», грезит о строительстве в Приморье балкеров, контейнеров и агрофермы. Чтобы Россия развивала технологический суверенитет. Но мечты столкнулись с неприятной для любого предпринимателя действительностью – с таможней и не только. Так как сам Зверев уверен в своей прозрачности и законопослушности, то представил деловому еженедельнику «Конкурент» свое видение на якобы криминальную деятельность.
– Евгений Михайлович, давайте начнем с самых истоков, например, как вы пришли в судоходный бизнес?
– У отца была судоходная компания «СК МАРИНБАЛК», а я продолжил его дело. Это совершенно естественно: мы, отцы, всегда пытаемся передать свой опыт и свое детище, свой бизнес детям. Поэтому я и пошел в судоходство, причем начинал с самых низов, так как понимал: хочешь нормально работать и быть хорошим руководителем – нужно изучить весь процесс изнутри, ступенька за ступенькой, чтобы потом понимать, как все устроено и кто и когда может попытаться тебя обмануть.
– О компании «СК МАРИНБАЛК» в свое время писали очень много в связи с работой в пиратском районе у берегов Африки. Были и проблемы с арестами моряков. Кажется, опыт не самый удачный у вас получился…
– Здесь было стечение обстоятельств. В этот момент компания моего отца приобрела очередное судно, базирующееся в Южной Африке, для дальнейшей работы в портах Дальнего Востока РФ. И мы планировали его переход во Владивосток, отправили сменный экипаж и готовились к переходу. Но в тот период (2010–2011 гг. – Прим. ред.) произошел мировой кризис судоходства, и ставки фрахта упали.
По моей инициативе мы согласовали работу в гуманитарных целях с «Красным крестом». Тогда же появились новости о том, что наш теплоход Sea Master-1 находится в пиратском районе Аденского залива якобы без согласия членов экипажа. Но на самом деле нам пришлось принять вынужденное решение временно уйти в тот регион с последующим переходом на Дальний Восток, где у нас была работа по перевозке угля на северные завозы. В дальнейшем транспортная прокуратура провела разбирательство, проверила все факты и не обнаружила нарушений. Однако к тому времени многомиллионный контракт был потерян, и люди лишились работы.
– Но вы не опустили руки после неудачи с «Красным крестом»?
– Нет, так же продолжал работать у отца. Потом параллельно открыл свою брокерскую компанию, которая занималась поиском грузов и предоставлением услуг именно таким судовладельцам, как мой отец. С тех пор прошло достаточно много времени. И вот уже как два года я организовал собственную судоходную компанию «Чартер Шиппинг».
При этом было решено использовать иную бизнес-модель, а именно: не покупать флот, а брать его в аренду. То есть арендуешь большие сухогрузы и выполняешь перевозки. Направление по Дальнему Востоку развивалось. Стали осваивать направления из Китая в Санкт-Петербург. Начали работать с генеральными грузами – перевозили, например, шпунт Ларсена для Городецкого водохранилища в рамках государственной программы по расширению Волгодонского канала. Поставляли спецтехнику из Китая в Санкт-Петербург, чтобы относительно разгрузить железную дорогу. Морем это немного дольше, но выгоднее для многих клиентов.
– Вы выбрали, прямо скажем, не самое удачное время, чтобы создать компанию с нуля, – учитывая санкции.
– С российскими компаниями многие отказываются работать после определенных мировых политических событий. Даже те чартерные фирмы, с кем мы взаимодействовали раньше, стали менее дружественны по отношению к нам. Так что приходится прибегать к определенным юридическим казусам. Допустим, когда ты создаешь юридическую фирму и регистрируешь ее в другой стране для того, чтобы взять судно в аренду. Договариваешься с иностранными партнерами, оформляешь на эту компанию аренду судна и предоставляешь услугу.
При этом наша компания «Чартер Шиппинг» зашла в свободный порт Владивосток с первым проектом непосредственно строительства балкерного судна в Китае. На данный момент выбираем верфь, регистр судоходства делает нам проект и согласовывает его для дальнейшего строительства. Есть у нас и второй проект – строительство контейнеров для сыпучих грузов: он сейчас тоже рассматривается в Корпорации развития Дальнего Востока.
– Интересно, что одна из главных задач СПВ – стимулировать производство на территории России. А вы говорите о строительстве в Китае. Так можно?
– Я думаю, что на сегодняшний день в СПВ важно именно то, какой результат в финансовой деятельности будет достигнут на территории Российской Федерации. Учитывая, что все наши судоверфи загружены, считаю, что мы выбрали разумное решение. В Китае размещаем заказ, строим судно, заходим в российский регистр, получаем российский флаг и выполняем рейсы на территории Российской Федерации – Дальний Восток, Камчатка, Сахалин. И Северный морской путь, так как это будет балкер ледового класса, который позволяет ходить по Севморпути.
– А зачем вам собственный балкер, если, как вы говорите, удобнее арендовать судно под определенный груз?
– Потому что это будущее. Например, граждане Китайской Народной Республики не очень заинтересованы ходить в морозы по Северному морскому пути, ведь даже летом там ноль градусов, это зона повышенной опасности, а собственное судно снимет все вопросы. Кроме того, я руководствуюсь принципом своего отца – идти туда, где меньше конкурентов и куда не каждый готов заходить изначально.
– Насколько дорогой проект строительства балкера?
– От 10 млн долларов и выше стоит судно водоизмещением 10–15 тыс. тонн, способное беспрепятственно подойти как можно ближе к точке выгрузки или погрузки в порту.
– А что касается вашего другого проекта – строительства контейнеров?
– Этот проект подразумевает эксплуатацию именно контейнеров для сыпучих грузов, которых не так много на нашем рынке. В основном на нем представлены стандартные контейнеры для перевозки генеральных грузов, но сыпучие грузы тяжело грузить в обычные «ящики».
Дальний Восток хорошо работает с сельхозтоварами, и, если везти с Запада те же удобрения, выгоднее взять специализированный контейнер за такие же средства, загрузить в него удобрение, зерно или любую другую сельхозпродукцию и отвезти ее в Китай либо какую-то точку во Владивостоке, сделать перегрузку и уже из Владивостока экспортировать дальше. Получить согласование в порту под перевалку контейнера проще, чем согласовать территорию под перевалку судовой партии.
– Правда ли, что сегодня данные проекты оказались под вопросом из-за некоторых проблем?
– Да, на самом деле это правда. Вообще в судоходстве я с 2008 г. и довольно долго работал за рубежом, получая знания и опыт в международных компаниях. Все мировое судоходство основывается на английском международном праве, основа которого исходит из Гаагских соглашений. Но у наших соответствующих служб свое видение: еще когда в 2010 г. мы работали с «Тернейлесом» и «РФП» и экспортировали древесину подфлажным флотом отца, сотрудники пограничной службы пытались применять российское право вместо международного. Они исходили из того, что, хотя рейсы и выполняются в международных водах, погрузка происходит в России. Но здесь надо понимать тонкости, в какой момент действует международное право, а в какой начинает действовать российское. В противном случае можно вменить все что угодно, вплоть до незаконных валютных операций.
В данный момент Арбитражный суд Приморского края рассматривает два дела в отношении нашей компании. Одно из них связано с перевозкой контейнеров для «Фосагро», второе – с перевозкой контейнеров из Китая в Находку с последующей доставкой в Республику Беларусь и Санкт-Петербург. То есть моя компания арендовала судно, погрузила на него груз, привезла этот груз в Находку, выгрузила, в соответствии с международными правилами выпустила все сопроводительные документы. Однако налоговая инспекция усмотрела здесь нарушения, так как в коносаменте непосредственно наша компания «Чартер шиппинг» не указана. Поэтому, как нам сказали, «мы никаким образом не можем быть причастны к этому процессу».
– Но по факту вы перевозчик?
– Выше я уже говорил о том, как именно мы работаем. К нам обратились заказчики – нужно перевезти груз. «Да не вопрос, мы это можем сделать, потому что у нас есть опыт». Нашли подходящее судно, арендовали его через своих партнеров и осуществили перевозку.
И вот теперь о противоречиях. По российскому Кодексу торгового мореплавания в коносаменте необходимо указать перевозчика, который должен предоставить этот документ грузовладельцу для того, чтобы он в дальнейшем мог требовать свой груз. В международном праве практически все то же самое, но нет обязанности указывать, кто именно является перевозчиком, – есть право. При этом наша компания не была перевозчиком, она являлась посредником, который обратился в третью компанию, чтобы та выполнила услугу. Мы были просто агентами данной схемы и представителями судовладельца. Конечный судовладелец, как и полагается, выпустил коносаменты и перевез груз. Все это подтверждено договорами от начала до конца всей цепочки.
– И в предыдущие годы вы так же не прописывали ничего в коносаменте?
– За все время (с 2008 по 2022 г., здесь я имею в виду и судоходную компанию своего отца) было только два случая, когда с нас потребовали прописать непосредственного перевозчика. И то это была очень серьезная перевозка, которой уделялось повышенное внимание. Больше таких вопросов не возникало, учитывая, что наша компания железно организует от 20 рейсов в год.
– А как в таможне рассматривают эту ситуацию?
– У таможни к этим перевозкам вопросов не возникало, на что мы сейчас и стараемся обратить внимание суда. Однако с таможней другая проблема. Когда началась коронавирусная пандемия, я решил открыть новое направление – мы стали возить защитные маски, обеззараживающие средства из Китая. А потом открыли интернет-аптеку под заказ, чтобы не перевозить товары на свои деньги, а непосредственно приобретать их для заказчика, доставлять, растаможивать и продавать.
– Вот так просто – взяли и открыли аптеку без лицензии?
– Конечно, ведь это аптека под заказ, и она работает до сих пор. Еще раз: мы только заказываем товар и доставляем его заказчику, то есть фактическую куплю-продажу не совершаем, а выступаем посредниками между двумя сторонами. Во время коронавируса вышло постановление правительства Российской Федерации о том, что любой товар медицинского назначения не подлежит реэкспорту, то есть вывезти из страны нельзя было ничего, но и за рубеж мы слетать не могли, так как оставались ограничения. Китай долго был закрыт, поэтому приходилось во всем доверяться партнерам. А недобросовестные контрагенты находятся в любой стране.
Однажды мы сделали несколько пробных партий в Китае, привезли и растаможили товар, заказчики остались довольны. Но в какой-то момент, когда мы заказали у этого же поставщика и привезли такую же партию стерилизаторов медицинского назначения, таможня арестовала товар и сообщила нам, что он не того декларирования. Начали это дело изучать – действительно, отправитель напутал, привез тот же самый стерилизатор, но без определенной функции. Стали договариваться с китайским партнером, чтобы товар поменять, – это абсолютно нормальная практика. Продавец согласился, но… есть постановление Российской Федерации о запрете реэкспорта.
– И что делать в таком случае?
– Мы зафиксировали очень большой убыток и решили отдать всю партию в пользу государства. Но сотрудники таможни увидели в этом факт некой подложности документов и возбудили против меня два уголовных дела. Решили, что я хотел обмануть государство, хотя по факту обманули меня, ведь я договорился с иностранной стороной поменять товар, но государство это запрещает, и у меня попросту связаны руки. В итоге написал заявление в таможню, что «прошу забрать товар, все равно я с ним сделать ничего не могу».
– Так можно?
– Вообще мы обязаны его утилизировать, но для утилизации такого товара нужна специальная компания, услуги которой стоили в районе 10 млн руб. Да и зачем уничтожать целую партию стоимостью 60 млн рублей? В итоге мы зафиксировали убыток и закрыли для себя этот вопрос. Но таможня не остановилась.
Другой вопрос, что изначально я все это рассматривал отдельно. А сейчас думаю, что это именно звенья одной большой цепи. То есть по всем фронтам пытаются начать откусывать от нашей компании. В СМИ постоянно пишут о том, что бюджет необходимо пополнять через все возможные ресурсы. А возможно, кому-то нужны «звездочки на погонах». Причем мы, как многодетная семья, у государства ни разу не требовали никаких дотаций, материнский капитал использовали только на первого ребенка, хотя у нас их четверо. Думали – руки есть, голова есть, будем работать. Построили первый коттеджный поселок в Большом Камне, запустили несколько проектов, сейчас хотим на базе поселка строить пятизвездочный гостиничный комплекс, развивать территорию. Но опять же, вся эта ситуация нас останавливает, не дает двигаться дальше.
– То есть проект в Большом Камне тоже под вопросом?
– Так и есть. Вместо того, чтобы развивать любые проекты, мы сейчас вынуждены все заработанные деньги тратить на адвокатов. Приходится защищать свои интересы и доказывать, что ты нормальный гражданин и пытаешься сделать что-то для своей страны. У меня было очень много возможностей уехать за рубеж, судоходный бизнес в принципе позволяет управлять им откуда угодно.
Но я выбрал остаться, и когда началась специальная военная операция, тоже никуда не убежал, хотя процентов 80 моих знакомых уже за бугром. Меня спрашивали: «Ты не переживаешь? У тебя ведь четверо детей». А я говорил: «Не хочу уезжать. И что вы будете делать, когда в вашу страну придут «плохие дядьки» и начнут устанавливать свои порядки? Ваши родные и близкие здесь. Сейчас нам, русским, необходимо сплотиться как единая нация. Если вам там хорошо, пожалуйста, езжайте туда, а мы остаемся здесь».
– В своей профессиональной деятельности сотрудники правоохранительных органов постоянно сталкиваются с нарушениями закона со стороны предпринимателей, особенно тех из них, которые наиболее успешны. Тот факт, что они допускают эти нарушения вынужденно (уклоняются от налогов, по необходимости дают взятки и т. п.), не играет роли в моральной оценке содеянного. Что, в общем-то, совершенно правильно: закон есть закон, перед законом все равны. Вы не допускаете, что все-таки где-то на каком-то этапе ошиблись?
– Не допускаю. Более того, только уверовал: кому-то перешел дорогу. Нашли какую-то минимальную зацепку и начали преследовать бизнес, хотя можно было, наоборот, проявить понимание. Мы ведь не преступники, а компания, которая старается приносить пользу. Сейчас хотим начать еще один проект – в Михайловском районе получили землю от Корпорации развития Дальнего Востока на строительство агрофермы по выращиванию зелени, чтобы ту же самую рукколу не завозить из Китая, а выращивать местную, экологически чистую. Но опять же, руки связаны, мы не можем вкладывать деньги, потому что занимаемся защитой своих интересов.
Вот, в феврале, когда на меня завели два уголовных дела, в наш дом ворвались. А у нас четверо детей – 2 года, 9 лет близняшкам и старшей 11 лет. Сотрудники правоохранительных органов, все в гражданской одежде, влетели в дом и стали искать какие-то миллионы. А не так давно было заведено еще одно уголовное дело – уже в отношении совершенно постороннего человека, сотрудника нашей компании, которая возглавляет направление бухгалтерского учета на аутсорсинге. Причем ей посоветовали (и это еще мягко сказано) дать признательные показания против меня под предлогом каких-то доказательств о незаконных операциях. Но их почему-то к делу не пришивают…
– Если подытожить, все печально: хотели развивать бизнес, а получилось как всегда?
– Получается так. Я и сотрудникам таможни, и налоговой службы говорил о том, что Владимир Владимирович Путин сказал золотые слова: «Везите деньги сюда, потом будет поздно, будет плохо». Мы это услышали и первыми пошли на деофшоризацию. Я даже хотел зайти в специальный административный район на острове Русском, завести туда судоходство, но мне сказали, что с моим административным и финансовым ресурсом не получится, потому что проект рассчитан на миллиардеров. То есть мы шли навстречу государству, а сейчас государственные ведомства делают все для того, чтобы я закрыл одну компанию, вторую, третью и десятую.
Что ж, закрою, опять уйду в офшор и не буду тратить свое время и нервы, свой ресурс, доказывая кому-то, что у меня правильный бизнес. Проще это время потратить на свою семью, на воспитание своих детей, а все свои деньги держать за рубежом. Да и зачем инвестировать в развитие, какие-то проекты? Куда безопаснее не хватать звезд с неба и зарабатывать столько, чтобы хватало на жизнь тебе и твоей семье. Грустно от этих мыслей. Кому лучше мы делаем, честно, непонятно.
