Лариса Балахнова: «Работа на железной дороге дала колоссальную практику, это очень мощная организация»

До промышленности Лариса Балахнова наработала практику на железной дороге. И теперь она знает, как создать крупное предприятие. 

- Лариса Витальевна, сегодня много говорится о тяжелом положении производственных предприятий. Какие проблемы стоят у вас на повестке дня?

- Прежде всего, это энерготариф - мало того, что энергетики являются монополистами на рынке, так государство еще и дало им фору, не задумываясь о том, что это душит производителей. Речь идет о постановлении правительства №  442, которое обязывает потребителей электрической энергии платить авансовые платежи. Это означает, что я должна планировать свою деятельность на месяц вперед, подавать все расчеты в энергетическую компанию, а та, в свою очередь, исходя из предоставленных цифр насчитает мне авансовый платеж – к примеру, 70 рублей из ста я обязана заплатить, еще не начав работать. Но поскольку у нас конкурентная среда и рыночные отношения, то спланировать производство на плановые периоды (год, месяц) мы не можем. Основная часть продукции реализуется через госзакупки, в связи с чем возникают сложности.

Аукционы зачастую предполагают короткий срок поставки, низкую цену, а во многих случаях – оплату товара в течение 365 дней с момента поставки – этим путем пошли водоканалы, тепловики, газовики, которым мы поставляем нашу продукцию. Какие при таком раскладе могут быть авансовые платежи за электроэнергию? Предприятия платят налоги, зарплату своим сотрудникам, закупают сырье, и никто не дает им отсрочки на 365 дней. Где взять обороты – из воздуха? Разговоры о поддержке промышленности на этом фоне кажутся просто смешными. Также, работая с госзакупками, рискуешь вообще остаться без оплаты – на сегодняшний день складывается следующая практика: ряд компаний, софинансирующихся из бюджетов различного уровня, могут запросто не заплатить за поставленный товар, несмотря на проведенные торги, подписанные договоры, в которых сам заказчик устанавливает сроки оплаты и сам же их нарушает. Судебные тяжбы длятся по нескольку месяцев, и даже имея на руках исполнительный лист, они не спешат его оплачивать. Было бы неплохо, чтобы на государственном уровне было принято решение о введении ответственности за несвоевременное исполнение своих обязательств по договору со стороны заказчика (некий список недобросовестных заказчиков), так как поставщик не имеет возможности устанавливать «правила игры».

- В госзакупках тяжело конкурировать с москвичами?

- Конкуренция, действительно, жесткая. Например, в случае с Газпромом мы успеваем только на те аукционы, которые проводятся через субподрядчиков, потому что все-таки Газпром - бизнес «семейный». Когда строили Козьмино, «Примполимер» поставил туда только 1 км трубы, все остальное привезли с центральных районов России. Если говорить о больших стройках  - последний раз удалось поработать с «Крокусом». Достучаться до его руководства было нелегко, но мы все-таки обратили на себя внимание, показали, что мы рядом, мы сами готовы привезти товар.

- Однако, несмотря на сложности, предприятие все-таки прибыльное? 

 - Как бы там ни было, справляемся - покупаем новое оборудование, вводим новую линейку продукции и продолжаем работать. За пять лет у меня был только один убыточный год. 

 - А что представлял собой «Примполимер», когда вы только его возглавили?

- Предприятия не было – все ограничивалось пустырем, заросшим бурьяном, и полуразрушенным коровником. Завод строили с нуля. 

- Опыт работы на железной дороге, наверное, очень пригодился вам?

- Конечно. Меня всегда тянуло ко всему новому и интересному. До «Примполимера» я работала в больших коллективах и не упускала возможности освоить какое-то новое направление: вот меня перевели на должность кассира – буду кассиром, назначили бухгалтером – буду бухгалтером. Инженером? С удовольствием! Так что работа на железной дороге дала мне колоссальную практику, ведь это очень мощная организация с серьезной структурой, чтобы не научиться там чему-то, нужно быть глупцом.

- Вы всегда видели себя руководителем?

- Я всегда хотела работать именно в этом качестве, а потому ушла с РЖД на одно предприятие, где получила навыки руководства и, наконец, отправилась в самостоятельное плавание. Хочу сказать, что мне очень везло встречать на своем пути людей, которые поддерживали, помогали и задавали правильный вектор движения. Многие из них сегодня в моей команде, и я знаю, что с этими людьми могу построить еще не одно такое предприятие. Хотя у нас есть текучка среди рабочих, основной костяк – специалисты, управленцы - работает достаточно давно. Мы уже чувствуем себя одной семьей, даже праздники какие-то семейные организуем.

- Кадровый голод имеет место?

- Конечно. Допустим, очень сложно найти человека, который разбирался бы в экструзии и умел бы работать с экструзионными машинами - раньше таких специалистов обучали на Украине, сегодня их незначительное количество выпускается в Московской области, что не может насытить рынок. Сложно найти технологов. Есть проблема с менеджерами. Наше предприятие находится в Надеждинском районе, и люди не очень-то хотят работать у нас,  даже за хорошую заработную плату. Недавно мы выбирали руководителя отдела. Позиция многих кандидатов была следующая: «Я такой хороший, хочу получать 60 тыс. рублей».  Что ж, я готова тебе их заплатить, а что ты мне за это дашь взамен, расскажи. И здесь обычно следует ответ, который меня убивает: «А что вы от меня хотите?» То есть амбиций много, а толку мало. Мы – коммерческое предприятие и не можем позволить себе неэффективных сотрудников.

- Вы – жесткий руководитель?

- Скажем так: мои подчиненные знают, что я могу быть очень жесткой, хотя обычно улыбаюсь и шучу. Хотя политика «пряника» мне ближе, строгость необходима. Если ты снова и снова допускаешь ошибки – это твоя вина, я этого не приемлю. Ты пришел сюда работать, тебе платят деньги, и если у тебя личная проблема, возьми выходной, отгул, отпуск, в конце концов, реши ее и возвращайся «с головой».

- Вы – еще и депутат думы Артемовского городского округа во втором созыве. Многие народные избранники явно не горят своей работой или перегорают очень быстро. Как думаете, почему так? 

 - Часто депутаты, и я в том числе, начинают с горящими глазами и идеей перевернуть мир, но потом этот самый мир из раза в раз опускает тебя на землю, что многих разочаровывает. Все дается достаточно нелегко, бывают какие-то споры, недопонимание, ощущение своего бессилия. Но могу сказать точно, к чему пришла годы спустя: если раньше я готова была помочь каждому человеку, который ко мне обращался за материальной помощью, из собственного кошелька, то сегодня занимаю другую позицию. Как бы жестоко это ни звучало, незнание закона не освобождает от ответственности, задача депутата – не давать избирателю денег, помочь издать книжку, поставить туалет и т. д. Депутат призван собирать информацию, передавать ее на обсуждение со своими коллегами и принимать какие-то меры, он не может каждому желающему проложить дорогу у дома, поменять трубу, ввернуть лампочку. Если вы хотите что-то сделать, то должны действовать сами, я могу только подсказать, как это лучше организовать, куда обратиться. На самом деле депутатство – тоже огромный опыт, который дает знание законов, умение работать с документами, а самое главное, с чиновниками.

- У вас нет мыслей зайти в свободный порт?

- Часто мне задают вопрос: «Почему вы в Надеждинском районе на что-то жалуетесь? У вас же здесь ТОР, свободный порт, такие возможности!» На что я говорю: «Вы покажите! Где?» Эти проекты пока не реализованы, а кроме того, льготы свободного порта едва ли будут существенны для такого предприятия, как наше. Безвизовый режим нам ни к чему, послабление в таможенных платежах не сыграет роли - мы не занимаемся куплей-продажей. Да, налог на имущество для резидентов предполагает нулевую ставку первые пять лет, но в завод вложено порядка 110 млн рублей на этапе строительства, и сегодня, пять лет спустя, уже прошла амортизация всех построек, кроме основных зданий, я плачу налог на имущество 400 тыс. в год, что не разорительно. Налог на прибыль? У производственников – прибыль? Давайте здесь поставим многоточие. Можно было бы сэкономить на страховых выплатах, но опять же это не такая значительная сумма.

- Что на сегодняшний день могло бы помочь производственникам? Какие меры господдержки были бы полезны?

- В первую очередь, дайте рынок сбыта. Есть московские компании - пусть они торгуют в Москве, есть компании на Дальнем Востоке - пусть торгуют на Дальнем Востоке. В Казани, Москве, Санкт-Петербурге и еще ряде других регионов на региональном уровне существуют правила, которые регулируют процессы закупок у местных производителей, для того чтобы производства работали. Может быть, для этого необходимо установить регулируемую себестоимость, которую можно будет проверить, и я, как производитель, готова подтвердить, из чего складывается себестоимость моего товара.  Ведь для этого можно взять заработную плату, все отчисления, энерготарифы, стоимость сырья и посчитать, сколько мы зарабатываем. Нам не нужны особые режимы, чтобы не платить налоги. Предприятие готово выпускать в месяц 500 тонн продукции, но сегодня оно загружено только на 20%. Рынок сбыта и доступные энерготарифы – вот что прежде всего требуется для поддержки производства.