Олег Тен: «Бомба заложена в законе о банкротстве»

В последние годы ОАО "Приморрыбпром" упоминалось исключительно в негативном свете. Так, в борьбе за право владения этим крупнейшим рыбодобывающим предприятием края погибли пять человек, некоторые сели в тюрьму. Из-за возросших долгов в 1996 в компании ввели внешнее управление, которое отменили через три года, т.е. совсем недавно. 8 июня 1999 года, первое со времени начала банкротства, собрание акционеров, на посту генерального директора утвердило Олега Тена. Именно с ним многие связывают надежды на то, что "Приморрыбпром" наконец начнет "подниматься".

- Олег Петрович, удивляет, что вы стали генеральным директором без особого шума, скандалов, в прессе это прошло практически незамеченным...

- Дело в том, что раньше-то шум поднимался непосредственно с подачи крупнейшего акционера Брехова. Сейчас он решением суда осужден, да с конфискацией всех акций. А так у нас с акционерами никогда не было скандалов. Со всеми можно найти общий язык. Наша задача - не скандалить, а работать.

- Вы заявили, что намерены создать в Приморском крае ассоциацию владельцев рыбопромысловых участков. Что это такое, и что она даст непосредственно вашему предприятию?

- В 1992 году мы первые в Приморье организовали ассоциацию владельцев рыбопромысловых участков, занимающихся прибрежным рыболовством, марикультурой и рыбоводством "Аквакультура". Благодаря последней мы смогли сохранить цену на морского ежа. А вот все остальные морепродукты сильно подешевели. Только морской еж с Приморского края сохранил свои позиции. Сахалинцы, например, продают его по 250 -300 йен за килограмм. Мы работали монопольно и продавали его в среднем по 600 - 700 йен.

Я вообще считаю, что если договориться здесь, в Приморье, и действовать сообща, то реальная цена, по которой можно продавать ежа - это 800 - 900 йен. А если будем ссориться, то получится так же, как сегодня по крабу. Японцы говорят, что если на их рынок поставлять 7 тысяч тонн краба, то они его будут покупать по $20 за килограмм. А сейчас они его берут по $4-5, потому что мы поставляем им аж 35 тысяч тонн, то есть в пять раз больше, чем надо. Чтобы такого не происходило и нужна ассоциация. В Японии на Хоккайдо, например, семь ассоциаций - по каждому виду деятельности, а у нас ни одной. Уверен, без объединения мы рынок не создадим. Никуда от этого не деться.

Кроме того, создавая ассоциацию, мы хотим сократить и упростить процедуру выделения квот объектов прибрежного рыболовства. Сейчас заявка на квоту подается от каждого рыбохозяйственного субъекта в краевую администрацию. А мы хотим, чтобы распределение шло с согласия районных и краевой ассоциаций.  При этом администрация края должна иметь контролирующие функции.  Тогда намного сократится путь прохождения заявки. Сейчас все документы передаются в Москву в комитет по рыболовству, который уже решает вопросы о выделении квот. Распределение квот по прибрежному рыболовству необходимо проводить в субъектах РФ.

- Но ведь Москва может и не поделиться таким правом?

- Для этого существует администрация края, которая и должна очень тесно работать с комитетом по рыболовству России. Решить этот вопрос вполне реально. Если с океаническим рыболовством это трудно сделать, то по 12-мильной зоне этот вопрос не должен вызвать никаких затруднений. Конечно, многим это невыгодно, проще всего сослаться на Москву, которая якобы ничего не дает.

- Не получится ли так, что одним разрешат заниматься добычей ежа, другим рыбы, а третьим морской травы? Опять будут заведомо неравные условия, а значит опять - обиженные и недовольные.

- Правильно, и чтобы этого не происходило, квоты нужно делить непосредственно на месте, ближе к производству, на районном уровне. Конечно, несправедливость в этом вопросе все равно останется, но для этого есть краевая администрация, которая, если надо, поправит.

Вообще для решения этой проблемы есть много путей. Например, если занимаешься таким высокодоходным производством, как добыча морского ежа, то будь добр - поделись прибылью с теми, которые вынуждены заниматься менее доходной частью - добычей рыбы или переработкой морской травы. Выходы из такого положения есть, их только нужно поискать, главное чтоб желание было. Но для этого нужна четкая законодательная основа, хотя бы на уровне Приморского края.

- Кстати, как вы относитесь к тому, что у нас до сих пор нет закона о прибрежном рыболовстве?

- Не только о прибрежном рыболовстве, у нас вообще о рыболовстве нет законов. Я считаю, это как раз то, с чего нужно начинать. Если мы будем на кого-то ссылаться, мол, тот не сделал, этот не решил, мы никогда в жизни ничего не добьемся. Чиновникам разных уровней ведь выгодно, когда нет никакой законодательной основы, тогда у них появляется широкое поле для всякого рода махинаций, чтоб это как-то пресечь и привести наше рыболовство в цивилизованные рамки нужно создавать законы, иначе будут опять неразбериха и беспредел.

- Не так давно вы сказали, что намерены повысить заработную плату своих работников с 300 до 2000 рублей в месяц, кроме того, у вас есть программа строительства в будущем году 30 мотоботов для прибрежного рыболовства. Где деньги на все возьмете?

- С деньгами любой сумеет сделать все. У "Приморрыбпрома" огромный потенциал, который пока не задействован. У нас же много разных собственных производств. Например, Дальнереченский бондарный завод занимается переработкой леса; флот добывает, а заводы перерабатывают рыбную продукцию; на рыбозаводах есть квалифицированные специалисты, техника... Сейчас, например, уже многие готовы помочь с ремонтом судов, не безвозмездно конечно.

Для этого не обязательно брать прямой кредит деньгами. Судоремонтные заводы готовы заключить договоры, по которым они сначала ремонтируют суда, а потом мы ловим рыбу и рассчитываемся с ними рыбой, готовой продукцией или еще как-нибудь.  Другой пример с Дальэнерго. Рыбозавод питался электроэнергией и естественно за это теперь у нас требуют денег. Их у нас нет, поэтому мы договорились так. Мы использовали энергию, произвели продукцию, продали ее, а потом вернули деньги. Это ж тоже кредит.  Есть очень много различных вариантов. Я вообще не приступаю к решению дела, если не нахожу несколько способов его решения. А так никаких денег не хватит. Чтобы воплотить все, что задумано, нужны миллионы и миллионы. А поскольку денег нет, то необходимо максимально эффективно использовать собственный потенциал, который у нас есть. Если грамотно раскручивать дело, сейчас можно и без денег обойтись.

- Вы говорили о воссоздании у себя на предприятии профсоюза. Зачем он вам нужен, ведь сейчас, наоборот, все пытаются от них избавиться?

- Товар в конечном итоге производит не директор, а простой рабочий. С каким настроем он будет работать? Воровать и гнать брак, или нормальный товар будет делать и за это получать деньги? Во многом ответ зависит от профсоюзов, это они должны объяснить работнику выгодность хорошей работы. Поэтому профсоюз должен быть сильным, знать свои права. Не просто денег требовать, при этом ничего не выпуская и все сваливая на "проворовавшееся руководство"...  А когда профсоюз будет нести ответ за качество товара, то и разговаривать с ним можно на равных. И защищать права рабочих тогда он сможет гораздо лучше. Вот такой должен быть профсоюз. Я думаю, что в течении двух месяцев мы его создадим.

- Не получится ли новый профсоюз полностью зависимым от вас?

- Мы постараемся, чтобы этого не произошло. А создает его бывший председатель профсоюзного комитета "Приморрыбпрома", который в результате банкротства был выведен из игры. Сейчас вот он поедет непосредственно на рыбозаводы. Уже в марте администрация планирует подписать со своими работниками  коллективный договор. В нем мы укажем цифры - сколько товара должны сделать, как работа будет организована, как она будет оплачиваться и т.д.

- Переориентация на прибрежное рыболовство повлечет замену существующего флота? Ведь имеющийся не очень подходит для этих целей?

- Безусловно. Из 55 судов, которые числятся за "Приморрыбпромом", половина наверняка будет списана на металлолом, остальные еще могут подлежать  восстановлению, хотя средний их возраст составляет уже 20 лет. Таких, которые уже сейчас готовы выйти в море, очень мало. На Славянке, например, работают пять сейнеров, рыбалка, правда, плохая, но они работают. На Попове на 178 заводе два РС тоже из ремонта выходят. Попов, правда, арендован, но это не так важно - главное, чтобы предприятие работало. А в перспективе мы хотим заменить свой флот на более мобильный. Есть планы строительства 200 мотоботов, выпуск которых мы планируем начать на Дальнереченском бондарном заводе. К 2000 году мы надеемся выпустить около 30 штук.

- На собрании акционеров вы завили, что намерены "поменять устройство "Приморрыбпрома". Как это?

- Есть идея сделать все рыбозаводы самостоятельными предприятиями, а "Приморрыбпром" - чем-то вроде холдинга. Возле каждого рыбозавода должны появляться еще мелкие дочерние компании.  Их можно создавать искусственно, например, по договору рыбозавод отдает в аренду частнику мотобот, стоимость которого арендатор должен вернуть сырьем. В идеале несколько семей, которые занимаются рыбалкой на своих или арендованных у рыбозавода лодках, организуют кооператив, несколько таких кооперативов объединяются вокруг рыбозавода.

- То есть, произойдет очередной передел собственности. Вы не боитесь этого?

- Собственность все время должна перераспределяться. С другой стороны, собственник должен в конце концов определиться. Я считаю, что собственниками "Приморрыбпрома" на первом этапе должны быть акционеры, юридические лица и власть на местах, муниципальная, краевая и федеральная. Нужно, чтобы все пять этих компонентов присутствовали в "Приморрыбпроме". Тогда управление будет эффективнее. Уже сейчас решено, что 30% акций отойдет в ведение государству, из них 15% - краю, а 15% - в федеральную собственность. А дальше будет видно.

Недавно я имел разговор с Владимиром Сидоровым, председателем комитета по рыбной промышленности администрации края, который сказал, что все рыбозаводы должны принадлежать работникам и быть полностью юридически самостоятельными. Однако уже есть пример "Приморрыбпрома". Сначала 51% акций имели его работники, а через полгода... Вы знаете, у кого они оказались. Допустим, мы акционируем рыбозавод, все акции отдадим рабочим, но неизвестно, кому они достанутся через некоторое время. Этот вариант развития мне кажется заведомо тупиковым. Я понимаю, при расплывчатых законах может быть множество вариантов. Необходимо найти то единственное, когда бы зарплата платилась, налоги собирались и т.д.

- В совет директоров вошел Михаил Савин, председатель комитета по антикризисному управлению краевой администрации. Это вам поможет?

- Обязательно. Уже сейчас мы подготовили условия экономического возрождения "Приморрыбпрома", которые разрабатывались совместно с Савиным. Кроме всего прочего, в него внесен и график погашения долгов в федеральный бюджет и внебюджетные фонды. Мы договорились, что по этому вопросу будем тесно сотрудничать с управлением Савина.

- Как вы можете оценить роль арбитражного суда и ТАФУ в судьбе "Приморрыбпрома"?

- Дело в том, что наш закон о банкротстве, он преступный сам по себе.  По нему с одинаковой легкостью можно обанкротить и мелкое частное предприятие, и такого гиганта как "Приморрыбпром". Исполнять его невозможно. Какой, например, смысл арбитражному управляющему вытаскивать предприятие, если оно через некоторое время опять перейдет к акционерам. Закон о банкротстве, безусловно, нужен, но хотелось бы видеть еще и закон о национализации. Почему в развитой капиталистической Франции есть такой закон, а у нас нет? Нужно чтобы государство было напрямую заинтересовано в судьбе предприятия. Когда оно станет его владельцем, оздоровить предприятие будет гораздо легче. А такие как Гордиенко становятся просто "стрелочниками", исполнителями чьей-то воли, о которой они, быть может, даже и не знают.

С "Приморрыбпромом" получилось так. Когда вводили арбитражное управление, у Гордиенко (арбитражный управляющий - прим."К" ) уже был план оздоровления предприятия, в котором было написано, что он возьмет кредиты. Какому арбитражному управляющему дадут кредиты, зная, что через 16 месяцев он должен уйти? Кто их будет потом возвращать? Ведь акционеры скажут: "Кто брал, тот пусть и отдает"... Итак, арбитражный план на 16 месяцев не был выполнен, а суд Гордиенко же сделал конкурсным управляющим – распродавать предприятие. Логики нет, а по закону это можно. Бомба заложена в самом законе.

- Какова в этой ситуации роль краевой администрации?

- Краевая администрация помогла отстоять предприятие. Мировое соглашение, а потом прекращение процедуры банкротства были бы невозможны без вмешательства администрации, а главным образом губернатора Евгения Наздратенко. Предприятие ушло бы с молотка, и о нем никто б не вспоминал. А "Приморрыбпром" - это компания краевого значения.  Когда его банкротили, краевую власть не спросили. В 1997 году вице-губернатор Новиков написал Татьяне Локтионовой.  председателю Арбитражного суда, письмо с просьбой повнимательней отнестись к банкротству "Приморрыбпрома". Так просто его нельзя было банкротить! В ответ на это письмо Локтионова пообещала подать на Новикова в прокуратуру...