Рассуждая про санкции, мы должны понимать простую истину, а именно: в экономике мы всегда были один на один с могущественной коалицией так называемых развитых капиталистических стран, иногда называемых «золотым миллиардом».
Во времена СССР у наших «партнеров», как их любит называть Владимир Владимирович Путин, был отличный аргумент для эмбарго против СССР и других социалистических стран — «крестовый поход» против коммунизма как абсолютного мирового зла. Теперь же социализм с общественной собственностью на средства производства стал экзотикой и бороться вроде бы не с кем, а истинные причины геополитического противостояния открывать не хочется, поэтому пошли в ход такие аргументы, как «назначение» Трампа президентом США.
Однако нам от этого не легче, поскольку бывшие советские республики в Азии, а также Китай и другие члены БРИКС, занимают нейтральную позицию, то есть приходится в одиночку принимать бой, да, именно бой, поскольку любой бизнес — это война, не говоря уже о геополитическом противостоянии. Правда, эта экономическая война особого рода, где преобладает желание двигать границы своего влияния, а не межгосударственные границы, когда приходится брать на себя ответственность за судьбу и жизненные стандарты граждан на новых территориях. Вряд ли нам будет легко и просто расширять границы своего экономического влияния, вот и приходится отвечать экспансией государственных границ, восстанавливая историческую справедливость. А что еще остается?
К сожалению, никакое ЦРУ не сделало для дезинтеграции СССР столько, сколько сделали мы сами. Госплан спускал сверху количество моделей холодильников, стиральных машин, фотоаппаратов и новых фасонов обуви, необходимое и достаточное советскому человеку для счастливой жизни, а ЦК КПСС не допускал даже мысли о приватизации швейных фабрик или обувных предприятий. Но ведь почти треть всех овощей и фруктов все равно поступали на столы советских граждан с частных подворий, хотя у частников было менее 3% всей обрабатываемой земли. Могу себе представить неподдельный гнев тех же венгров или жителей ГДР, ведь они были прекрасно осведомлены об ассортименте продуктов в супермаркетах за железным занавесом.
Их нетрудно понять — стеклянные бусы ярко блестят, но только спустя четверть века некоторым станет понятно, какова цена этой счастливой возможности выбирать себе холодильник среди 600 моделей, а цена очень простая — ликвидация промышленности. Венгерский автобус «Икарус» был на порядок удобнее немецких аналогов, не говоря уже о цене, но почему-то в бывших цехах завода теперь французский супермаркет. Теперь уже ничего поделать нельзя, ведь качественное массовое производство можно наладить только тогда, когда у тебя есть огромный рынок сбыта.
Например, турецкие специалисты говорили мне о намерении построить в Китае завод холодильников мощностью 4 млн аппаратов в год, так как иначе ты не получишь заметного конкурентного преимущества. Один завод — 4 млн аппаратов! В России все заводы вместе взятые выпускают меньше этой цифры. Отсюда становится понятно — невозможно развить массовое производство высокотехнологичных товаров, не имея рынков сбыта по всему миру, а нас на эти богатые рынки никогда не пускали и в будущем не пустят. Из несырьевых товаров мы можем продавать только то, чего в богатых странах до изобретения в России не было в принципе. Кроме сырья и вооружений это ракетные двигатели, вывод американских спутников на орбиту тяжелыми ракетами, искусственный каучук, суда на подводных крыльях, вертолеты для работы в высокогорных условиях, etc.
После девальвации рубля иностранцы стали с удовольствием покупать в удвоенном количестве зерно, химические удобрения, лубриканты и специализированный софт. Остальное — это эксклюзив вроде 20 млн русских сигар, ежегодно поставляемых в Европу, так как гаванские сигары в разы дороже. Разумеется, свет клином не сошелся на США и Европе, поэтому мы продолжаем строить атомные электростанции в разных уголках мира и продавать продукцию тяжелого машиностроения, а в таких странах, как Иран, и по сей день все аэробусы на базе наших «Илов».
Ради чего была эта преамбула? Ради того, чтобы понять простую вещь: нет и не будет возможности равноправного международного разделения труда между Россией и «золотым миллиардом», будут продолжаться торговые войны в более или менее остром периоде. Это значит, что в долгосрочном периоде, а именно не позже, чем через семь лет, мы почувствуем, что имеют место ограничения по импорту высоких технологий. Каждая страна разрабатывает свой узкий перечень технологий, и далее происходит торговый обмен, а мы будем вынуждены вернуться к разработке и внедрению собственных базовых технологий, а также выполнять совместные технологические разработки с Китаем, Индией, Бразилией, Вьетнамом, Ираном, Турцией, Южной Африкой, Аргентиной и другими странами вне контура «золотого миллиарда».
Существенные технологические трудности будут продолжаться не менее 10 лет, но затем рост доли перечисленных стран в мировом ВВП позволит им более принципиально заявлять о своих интересах, тогда они уже не будут занимать нейтральную позицию только ради хороших отношений с «золотым миллиардом». Перемены идут быстрее, чем можно было бы себе представить. Например, кто мне скажет, в каком году Индия обгонит Китай по численности населения? А по размеру экономики?
Итак, на горизонте планирования до трех лет мы не почувствуем ничего нового, кроме того, что уже пришлось претерпеть после введения санкций. Однако не только мы замедлили свой экономический рост, то же самое относится и к странам Евросоюза. Болгария, Италия, Польша и Греция страдают от нашего эмбарго по фруктам и овощам, а Германия и Франция теряют на процентах, так как отказались от долгосрочного кредитования российских корпораций и правительства РФ.
На Дальнем Востоке и так не было засилья европейских товаров из-за близости Кореи, Японии и Китая с Тайванем, а после девальвации рубля нам и вовсе стало неинтересно покупать товары, которые производятся в Евросоюзе. Повезло тем странам, которые успели разместить на территории России свое производство, так как даже при незначительной локализации производства такие товары не подскочили в цене в два раза вместе с девальвацией рубля. К тому же мы живем в эпоху приоритетной задачи развития Дальнего Востока, как ни крути, а все федеральные проекты повышают покупательский спрос и создают новые рабочие места, иначе бы мосты никто не подкрашивал и не заменял на них покрытие.
Про розничные сети, торгующие бытовой техникой. Здесь ситуация вообще не зависит сколько-нибудь заметно от санкций. Кому нужна «Ханса» во Владивостоке? Вы фанат «Хансы» и готовы заплатить втридорога за этот бренд? Не проблема, для ассортимента будем заказывать, чтобы на полке было, но бизнеса на европейских брендах сегодня не сделаешь. У меня вопрос: кто знает, какие холодильники, или стиральные машины, или плиты, или телевизоры, или видеокамеры, или чайники, или утюги выпускаются в США? Никто уже лет 15 не помнит поставок американской бытовой техники в Россию. Последний «одноглазый король в королевстве слепых» — это «Эппл», да и то экономика у «Эппл» очень странная. Все айфоны собираются в Китае, но в Китае остается всего лишь 6% денег от цены каждого аппарата. Может быть, все деньги идут в США? Да нет же! Американцам достается одна десятая часть средств от продажи каждого изделия, а вот в Германию попадает 1/5 часть от всех продаж айфонов — вот где самые качественные и дорогие запчасти. Но эти пропорции постепенно изменяются в пользу стран третьего мира — по мере разработки все новых высоких технологий за пределами «золотого миллиарда».
