Александр Бондаренко: «Налоги — дело святое»

18 марта Управлению департамента налоговой полиции РФ по Приморскому краю исполнилось 3 года. Накануне этой даты начальник Управления Александр Бондаренко дал интервью «К».

— Александр Сергеевич, согласно данным Департамента налоговой полиции РФ за 1994 год по линии вашего ведомства в России возбуждено 2300 уголовных дел. А как выглядят приморские цифры?

— За 1994 год у нас возбуждено 26 уголовных дел. Часть из них прекращено по амнистии, часть расследуется, но, если говорить честно, наши дела в милиции никому не нужны. И я их понимаю. В день на их головы сваливается более сотни преступлений. МВД свои бы дела разгрести...

— Это значит, что большой процент дел под тем или иным предлогом так и не доходит до суда?

— Наш департамент вышел с предложением в правительство, президентские структуры о создании своего следственного аппарата. Только тогда скамья подсудимых для наших подопечных не будет пустовать, когда у нас будет свой следственный аппарат. Мы сами должны направлять дело в суд, потому что мы заинтересованы в этом. И я не могу критиковать милицию за то, что наши дела не отправляют в суд в первую очередь, я ведь сам проработал в этом ведомстве 18 лет.

Вот когда у меня будет свое следствие, когда его будет проводить мое ведомство, тогда с меня можно будет спросить.

На Западе за налоговые преступления очень сильно карают, там человеку от ответственности трудно уйти. Мы же в этом отношении недорабатываем. Поэтому я и стремлюсь убедить всех в том, что мы должны стать полноценным правоохранительным органом.

— Познакомьте наших читателей с задачами и структурой налоговой полиции края.

— Налоговая полиция существует уже три года, 18 марта у нас юбилей. Сначала это было управление налоговых расследований при налоговой инспекции. Потом, еще при Хасбулатове, был принят закон о федеральных органах налоговой полиции, и вот уже три года мы существуем самостоятельно.

Основная задача налоговой полиции — борьба с налоговыми правонарушениями, особенно с матерыми нарушителями; далее — обеспечение безопасности налоговых служб; третья задача — борьба с коррупцией. Это согласно закону о налоговой полиции.

В управлении есть оперативная служба, которая наделена всеми правами оперативно-разыскной деятельности, то есть должна иметь агентуру, вести разработки в отношении отдельных лиц, проводить специальные мероприятия — наружное наблюдение, прослушивание телефонов.

У нас те же методы, которыми пользуются МВД, ФСК, только нас интересуют налоговые преступления. В этом специфика.

Контрольно-ревизионный отдел можно назвать вторым мощным подразделением управления, это наши ревизоры. Оперативная служба выявляет преступление, они обсчитывают и доказывают его.

Существует также отдел дознания. Очень важен информационно-аналитический отдел. Если мне, например, необходима исчерпывающая информация о той или иной структуре, она через три минуты будет лежать у меня на столе.

Отдел физической защиты. Это люди, которые каждый день по два—три часа тренируются в спортзале, это наша защита, скажем так, от влияния извне. Есть отдел собственной безопасности, это тоже оперативное подразделение, которое занимается пресечением коррупции в органах налоговой полиции, выявлением предателей. Ну и, конечно, отдел кадров.

— Из 26 дел, о которых вы упомянули вначале, хоть одно было связано с коррупцией?

— Вот у нас принимают закон о коррупции, разглагольствуют по поводу этого термина. Мне кажется, не надо здесь голову ломать, коррупция — это однозначное понятие: подкуп чиновника. Например, если у нас в России за взятки в прошлом году осудили 500 или 600 человек, точную цифру сейчас не могу назвать, то в Китае — 20 тысяч. Вот там борьба с коррупцией идет, а не спор о терминологии. У нас ведь все поражено коррупцией сверху донизу, а мы к этому как-то спокойно относимся.

Взять, к примеру, итальянцев, там, по сравнению с нами, тишь и благодать, но, если чиновник только встречается с какой-либо сомнительной личностью, сразу же начинается расследование. Дело возбуждается по факту контакта, в газетах начинается шумиха, и, в конце концов, чиновник вынужден подавать в отставку.

— Вы как руководитель контролирующей организации как относитесь к нынешней системе налогообложения?

— Конечно, надо говорить о несовершенстве нашей системы налогообложения. Из-за нее сейчас фактически 60% юридических и физических лиц, которые занимаются предпринимательской деятельностью, вынуждены укрывать налоги. Мое твердое убеждение: нужно срочно менять налоговое законодательство.

У нас, в Приморье, существуют до сорока налогов, ну нельзя же так издеваться над предприятиями! Налоговое законодательство нужно срочно пересматривать. И в сторону смягчения налогов, и в сторону увеличения ответственности за нарушения, ужесточения наказания. Если будет разумный налог, тогда люди и будут жестко отвечать за его укрывательство.

Я каждый день встречаюсь с предпринимателями, с хозяйственными руководителями, с директорами крупных заводов. Они все стонут. А что давит предприятия? В первую очередь — высокие кредитные ставки, неплатежи и налоги. Но налоги — это дело святое.

Конечно, у бизнесменов очень тяжелый хлеб. Давят их со всех сторон, с одной — государственный рэкет, с другой — криминальные структуры.

— Александр Сергеевич, приморское управление направляет «наверх» конструктивные идеи, но получается, что ваши усилия блокируются вышестоящими чиновниками?

— Можно об этом говорить, непонятно только, почему так происходит.

— А происходит ли нечто подобное на уровне Приморского края?

— Здесь я нахожу полную поддержку со стороны администрации края. Что касается налогообложения и других рабочих моментов — у меня полное взаимопонимание с Евгением Ивановичем Наздратенко, его заместителями.

— Вы длительное время боролись с преступностью в экономической сфере. Где было работать проще — в ОБХСС или сегодня — в налоговой полиции?

— Я работал в сфере экономических преступлений в советское время и во время перестройки. Тогда основными статьями были хищения, спекуляция, взяточничество, обман покупателей. В тот период государство просто так ничего никому не отдавало, оно жестко карало. Сейчас же экономические отношения как бы «оторвались» от государства и его законов.

ОБХСС в то время работал очень эффективно, тюрьмы были забиты не только уголовниками, но и хозяйственниками. И работалось в сильном государстве, конечно, легче. А сейчас работать ведомству типа нашего очень тяжело.

У нас, например, до сих пор нет Налогового кодекса, а если дальше идти, то должен быть налоговый прокурор, налоговый суд. При условии, что государство хочет себя защитить, хочет иметь твердый бюджет, такая система должна быть. Если этого не будет, то мы не сможем собирать налоги в полном объеме.

— Вы знаете суммы, которые вместо того, чтобы лечь в виде налогов в казну, становятся добычей криминальных групп?

— Мое личное мнение: мы недобираем 53% денежных средств в виде налогов. Именно такую цифру составляют так называемые «черные деньги». На эти деньги, естественно, не начисляются никакие налоги. Сейчас люди рассчитываются подпольно чемоданами денег, миллиардами, а ответственности не несут никакой.

— Перед законом, как известно, все равны. Как налоговая полиция воплощает этот принцип? И, с другой стороны, какие бы вы хотели видеть встречные шаги со стороны бизнесмена?

— Мы сейчас все время оглядываемся на Запад: президент Клинтон подает декларацию о доходах. Я хочу, чтобы у нас тоже так было.

Я в своей жизни, работая в ОБХСС, в управлении по борьбе с организованной преступностью, потом в налоговой полиции, никогда никого не унижал как человека. Я хочу, чтобы и мои налоговые полицейские никогда не унижали налогоплательщика, чтобы видели в нем прежде всего человека и гражданина, который платит государству деньги. Но бывают, увы, и у нас факты грубого отношения к налогоплательщику. Мы это пресекаем, назначаем служебные расследования. Недавно вот я подписал приказ об увольнении одного из таких работников.

С другой стороны, я хочу, чтобы бизнесмен относился с уважением к налоговому полицейскому. Пусть бизнесмен добивается от правительства смягчения налогового законодательства, а с нами-то что бороться?

Если говорить о том, как сейчас относится к нам бизнесмен, можно подобрать такую фразу: он нас побаивается. Потому что он может так загреметь!..

— Что вы думаете о заявлении приморского бизнесмена Евгения Епишева? Как известно, в знак протеста против существующей системы налогообложения и криминальной обстановки в обществе он и сотрудники его компании отказались платить налоги в федеральный и местный бюджеты.

— Это чисто политическое заявление. Есть закон, его надо исполнять. Что сделают с вами, если вы откажетесь выполнять закон? Вас поймают и посадят. Если Епишев не будет платить налоги, против него просто будет возбуждено уголовное дело за умышленный уход от налогов.

Он обязан платить налоги, потому что есть закон. Пусть он борется с законодателями. Пусть едет в Москву, в правительство, в Думу, поднимает вопрос, пусть законодатели освобождают его от этих налогов, тогда он будет освобожден и от уголовной ответственности. Он же идет на совершение преступления — умышленное укрытие налогов. Как это он не будет платить налоги?..

— Как просматривается взаимосвязь существующих сегодня налоговых ставок и загруженности вашего ведомства? Несколько слов о перспективах вашей силовой структуры — что видится вам впереди?

— Загружены мы очень сильно, без дела не сидим. Очень серьезные дела у нас по рыбе, по лесной промышленности, по нефти.

Без этой силовой структуры государство, наверное, не выживет. Она и была создана не от хорошей жизни. Но будущее у налоговой полиции есть, серьезное будущее. Я, например, считаю, что рынок ценных бумаг нужно отдать нам, и вопрос этот уже рассматривается. И еще: налоговая полиция все-таки должна работать в одной упряжке с налоговой инспекцией, это должно быть одно ведомство.