Российская банковская система продолжает терять запасы иностранной валюты на фоне оттока капитала и интервенций Минфина, который скупает доллары, евро и фунты стерлингов на дополнительные нефтегазовые доходы бюджета. Насколько это критично?
Прежде всего, речь не идет о том, что у банков нет вообще «запаса» долларов и евро — а фактически эти «запасы» сейчас лишь ненамного больше, чем полный объем всех валютных обязательств по расчетным счетам перед клиентами. То есть даже на тот не слишком вероятный случай, если всем клиентам одновременно валюта понадобилась срочно, то валюты рассчитаться хватит.
Кроме того, банки сознательно стараются держать поменьше резервов в валюте, это их выбор — так происходит, потому что по резервам в рублях ЦБ предоставляет более комфортные, выгодные условия. Это часть программы дедолларизации расчетов, и она работает. Например, ЦБ сознательно тормозит и возможный рост валютных депозитов: с 1 августа нормативы обязательного резервирования по обязательствам банков в иностранной валюте повышены на 1% и составляют 7% перед физическими лицами и 8% перед компаниями-нерезидентами. Тем самым ЦБ делает изначально менее привлекательными для банков, с более жесткими стартовыми условиями вклады и депозиты в валюте по сравнению с рублевыми. И, как следствие, неся дополнительные расходы за открытие счетов в валюте, банки будут склонны понижать проценты по валютным вкладам, которые в последние месяцы стали немного расти.
И, наконец, подобные дефициты резервов в валюте уже возникали, и последний раз не далее, как прошлой осенью. И ЦБ, и банки отлично знают пути решения этого вопроса, где банки могут взять валюту, если ситуация обостряется. Прежде всего, банки могут продать некоторую часть своих еврооблигаций, которые номинированы в иностранной валюте. Это высоколиквидные бумаги, и с их реализацией проблем не возникает, а у банков этих инструментов на руках сейчас более чем на $65 млрд. Либо они могут использовать механизм валютного репо.
Валютное репо, или, по-другому, валютный своп — фактически «обратное кредитование», когда банк при наличии потребности делает в ЦБ запрос и пользуется специальной кредитной линией от ЦБ. Но не в рублях, а в валюте. Этот механизм был задействован, например, в 2015 г. и успешно «погасил» тогда валютную панику. Банкам (и их клиентам — крупным компаниям) стало просто незачем покупать валюту за рубли на бирже, потому что они могли ее напрямую без обмена брать под ничтожно малый процент у ЦБ. До этого банки активно кредитовались у ЦБ в рублях, а рубли массово переводили в валюту — курс доллара рос. А когда ЦБ ввел схему с валютным репо и фактически перестал кредитовать в рублях — процесс повернулся вспять.
Тогда появилась даже схема со взятием репо-кредита у ЦБ, помещением затем этих денег в рубли, приносившие доход, будучи вложенными в облигации Минфина под высокий процент. Даже такая схема в чистом виде, с учетом более-менее стабильного или даже растущего уже в результате этих мер курса рубля, давала 5–7% прибыли в год и более. Валюта по механизму репо давалась банкам на срок до одного года и в неограниченных количествах.
За последний год золотовалютные резервы ЦБ выросли год с $370 до более чем $450 млрд: как раз пополнением резервов и занимается Минфин, меняя налоговые «излишки» нефтяников на доллары и евро, а часть этих средств ЦБ размещает потом в иностранных долговых бумагах под процент или в физических золотых слитках.
Нет большой проблемы в том, чтобы за счет небольшой сравнительно части этих резервов прокредитовать банки в валюте — эти средства могут быть использованы банками в том числе под расширение деятельности: кредитование или софинансирование коммерческих проектов, и могут оставаться в распоряжении банков продолжительное время.
Можно предположить, что спрос на валютные свопы в ближайшее время возникнет, из-за этого может вырасти и стоимость предоставления долларовой ликвидности на межбанковском рынке. Но по большей части спрос на валютные свопы (репо) будет не из-за нехватки валюты у банков как таковой, а из-за скачкообразного роста курсов доллара и евро.
