Голландец по происхождению, Петер Бос считает себя россиянином. Как все мы, любит поругать коррумпированных чиновников, но за качество своей продукции бьется, как настоящий викинг.
— Как получилось, что компания Espersen занялась бизнесом в России, да еще и в Новгородской области?
— Сам я выбрал свою стезю давно. Детство провел в Канаде, в 1988 г. с семьей вернулся на родину, где жил в городке Урк с населением примерно в 15 тыс. жителей и самым крупным рыбопромысловым флотом в Нидерландах — более 150 рыболовецких судов.
Выбор профессии был для меня очевиден. После окончания университета устроился на работу в качестве специалиста по закупу рыбы для крупной нидерландской рыбопромышленной компании. Прошел путь от простого специалиста до руководителя отдела закупок, большую часть времени проводил в командировках по России, Украине и Казахстану. Именно тогда проникся любовью к нашей стране. Прожив много лет в Российской Федерации, чувствую себя русским, хотя мой менталитет в значительной степени не изменился.
Четыре года назад меня пригласили в ООО «А. Эсперсeн. Великий Новгород», и сегодня я возглавляю предприятие. Espersen — международная компания. Головной офис находится в Дании, предприятия по переработке морепродуктов — в Литве, Польше, Дании, Вьетнаме и РФ.
Espersen открыл производство в России, когда объемы продукции, необходимые для нашего основного клиента, McDonald’s, выросли настолько, что это решение стало оправданным. Мы выпускаем около 3 тыс. тонн продукции в год. Из них — 500 тонн панированной креветки, остальное — полуфабрикаты, которые производим из различных видов блочного филе минтая. Есть ряд дистрибьюторов со своими торговыми марками, для которых выпускаем свою продукцию. К примеру, для X5 Retail Group (сеть магазинов «Перекресток», торговая марка «Новый океан») и для Russian Fishery / ООО ««Русская рыбопромышленная компания» (торговая марка Nordeco).
Примерно 10–15% продукции поставляем за границу. Таким образом поддерживаем другие заводы Espersen, которым не хватает производственных мощностей.
— Как считаете, почему объемы рыбопереработки на Дальнем Востоке настолько незначительны?
— Исторически сложилось, что 90% минтая отправляется за границу в форме б/г. Переработка минимальная, по разным причинам: старые суда, не хватает средств. Связи с Китаем налажены, продать туда рыбу легко, да еще и по предоплате. Все это не способствует развитию переработки.
Что происходит сейчас? За восемь месяцев стоимость российского минтая выросла на 28–33%, такого никогда не было. Есть дальневосточные компании, которые производят на судах филе минтая в блоках, — для дальнейшей переработки. Спрос в Европе и США на эту продукцию очень большой, ощущается дефицит. Конечно, это огромный вызов для российских переработчиков, которые делают из блоков филе минтая полуфабрикаты. Сложно удержать рынок.
— Не планируете ли вы открывать свое производство на Дальнем Востоке, поближе к сырью?
— Зачем, если потребители находятся в европейской части России? Нам придется транспортировать ингредиенты, которые мы используем, на Дальний Восток, а потом продукцию — в обратную сторону, в европейскую часть страны. Часть ингредиентов мы вынуждены импортировать. Как пример, на российскую панировку до сих отсутствуют стандарты качества, которых бы придерживались, поэтому завозим продукцию из Германии, Дании, Голландии.
В чем проблема российских производителей? Одно дело — иметь стандарты, другое — их придерживаться. Я помню, была в России марка пельменей 15 лет назад — самые вкусные, а затем этот продукт превратился в кошмар. В период стагнации, когда люди стремятся экономить, снижаются издержки за счет качества. Компании, выпускающие мороженый минтай, публично признают: мы не в состоянии делать блоки тех характеристик, которые необходимо McDonald’s.
— Какие существуют проблемы в российской рознице, куда ваша компания поставляет продукцию?
— Сетевые магазины имеют на рынке огромные прибыли и влияние. Есть секторы, где прибыль супермаркета составляет 70–100%, что я лично наблюдал, будучи во Владивостоке. Для рыбы наценка меньше, но все равно значительна. Малый и средний бизнес душат, ему крайне сложно работать с сетями.
Наша продукция — средний и высший сегмент. Мы не будем снижать качество ради увеличения продаж. Это не наш путь. Лучше продавать меньше, но достойного качества, чем шагать вниз или пользоваться нелегально выловленной рыбой. К тому же нас проверяют международные аудиторские компании — больше десятка.
Мы хотели бы развиваться и дальше. Но есть большая разница между рынком 5 лет назад и сегодня — с точки зрения платежеспособного спроса.
— Как считаете, будет ли успешен новый рыбный рынок, который собираются открыть в центре Владивостока?
— Думаю, бизнес не пойдет. Сегодня большинство населения хочет удобства. Неудобно бегать на пекарню, рыбный рынок, к молочнику. Люди хотят прийти в один супермаркет и купить все, что надо. Одно «но» — хотят качественных продуктов. На сегодняшний день в большинстве торговых сетей качество крайне низкое. Как пример: Роспотребнадзор в ходе рейдов по магазинам выясняет, что большинство сыров — «левые». Но разве что-то меняется?
— В 2016 г. Россельхознадзор оштрафовал ООО «А. Эсперсен» за несоответствие при хранении сырья и полуфабрикатов на 150 тыс. руб. Считается, что надзорные органы России излишне суровы…
— Меня не пугает суровость наказания. То, что проверяющие органы подвержены коррупции, намного страшнее, чем большой штраф. Контролирующие органы должны служить народу. Нужно работать с населением, бизнесом. Но чиновники в России ищут возможности оштрафовать и наполнить свои карманы.
— Как вы относитесь к инициативе Росрыболовства о насыщении внутреннего рынка доступной рыбой? Как оцениваете претензии ВАРПЭ и ФАС к врио губернатора Приморья Олегу Кожемяко, который запустил проект «Приморская рыба»?
— Для насыщения рынка нужна двухступенчатая система. Хотя я не россиянин, но считаю себя россиянином. А потому биологический ресурс России — собственность народа. Государство обязано дать людям доступ к морепродуктам. Что происходит на деле? Чиновники говорят: «Экспорт, экспорт, экспорт». В результате получается рукотворный дисбаланс — дефицит на рыбу внутри страны, цены растут.
Надо обеспечить, во-первых, собственный народ, потом — экспортные поставки. В условиях, когда биоресурсы распределяются через систему квотирования, остается возможность заставить компании продавать определенное количество вылова внутри страны. Не только рыбу б/г, но и блоки, консервы, пресервы. По аналогии с нефтепродуктами.
Где легальная красная икра? Все на экспорт, зато контрафактной на внутреннем рынке — сколько угодно. У нас на рынке остается, извините, все самое плохое и невкусное, а все хорошее — за границу. Так неправильно. Когда изменим этот момент, когда, как правильно сказал Олег Николаевич, будет постоянная поставка свежей рыбопродукции на внутренний рынок, тогда и цены будут снижаться.
— Чем отличается рынок рыбопродуктов Дании от российского?
— В Дании регулирующего аппарата нет. Рынок сам регулирует такие вопросы. Кто занимается добычей, тот продает куда захочет. Хотя вылов производится также по квотам и контроль очень строгий — считают каждый килограмм.
— Много разговоров о том, что пора создать во Владивостоке рыбную биржу — по примеру Кореи и Японии. Как считаете, пойдут ли у нас аукционы на выловленные морепродукты?
— Знаете, как были организованы первые рыбные биржи в европейских государствах? Во-первых, при государственном участии. Во-вторых, рыбаков заставляли отправлять на биржи 100% выловленной продукции. Государство хотело знать, сколько реально идет рыбы «на невод». Сегодня, конечно, все уже не так. Биржи преимущественно частные, никто не заставляет рыбопромышленников принудительно сюда поставлять рыбу. Но все равно 80–90% компаний, которые занимаются свежей рыбой в Европе, продают ее на аукционах. Почему при наличии сырьевой базы не создать соответствующую инфраструктуру в Приморье?
