Павел Тарасенко: «Служба на государственной границе никогда не бывает спокойной»

Глядя на главного пограничника дальневосточных рубежей России - выдержанного, знающего каждый участок доверенной ему границы, - веришь, что враг не пройдет. Эти три года, что генерал-полковник Тарасенко возглавляет Тихоокеанский пограничный округ, выдались крайне беспокойными - августовский кризис 1998-го, передача округу в 2000-м функций рыбоохраны, наконец, бесконечные погони за браконьерами в марте 2001-го... При этом приморские пограничники, по словам директора ФПС России Константина Тоцкого, успешно поддерживают высокий авторитет России в АТР.

Говорит Павел Тарасенко коротко, облекая мысли в уклончивые формулировки, и увы, не отвлекаясь на подробности. Именно за это его любят и не любят журналисты. Любят - за редкостную точность и доходчивость ответов, за готовность отвечать на любые, даже самые острые вопросы. Не любят - за чрезмерную краткость, хотя и органически присущую любому крупному военному чину. Кроме того, добиться от боевого генерала чего-то большего, чем он готов сказать, практически невозможно. Видимо, сказывается чекистская выучка.

Лучше быть, чем казаться

- Павел Павлович, что повлияло на ваше решение стать военным - элитность краснознаменных пограничных войск, тогда еще входивших в структуру КГБ СССР, или пример отца?

- Скорее, второе. Отец служил в погранвойсках, и, наверное, это повлияло на то, что я в конце концов выбрал карьеру военнослужащего. Сколько себя помню - жизнь прошла "на чемоданах", по военным городкам - все время мы были в переездах. И, соответственно, жизнь детей была типичной жизнью детей военнослужащих. Мы жили в этой среде, мы дышали этими проблемами, мы мечтали о том, чтобы стать военными.

Насчет "элитности" же должен сказать, что, по моему мнению, самым элитным родом войск является пехота. Потому что на ее долю выпадают самые большие тяготы во время войны - они первыми занимают плацдарм для основных сил, принимают на себя огонь...

- Тогда еще такой вопрос "в тему": чем для вас стали погранвойска? Возможностью достойно продолжить дело отца, способом что-то доказать самому себе, средством самовыражения, наконец?

- Для меня пограничные войска стали домом. Именно здесь я чувствую себя на своем месте.

- Да и девушки во все времена испытывали повышенный интерес к военным, а уж к пограничникам в особенности...

- Ну, девушки - девушками, а учеба - учебой.

- А затем вас отправили выполнять воинский долг...

- Да, приходилось нести службу в Эстонии, под Ленинградом, как на морском, так и на сухопутном участках границы. Дальше - учеба в академии имени Фрунзе. После этого служил на Кавказе - 17 лет. Из них на азербайджано-иранской границе - 11 лет, потом - на турецкой границе в Грузии, периодически приходилось бывать в Армении. Затем, будучи первым заместителем командующего Кавказским пограничным округом, разворачивал границу по Северному Кавказу. После - принимал участие в действиях федеральных сил в Чеченской республике. Там, кстати, и познакомился с Константином Борисовичем Пуликовским. Оттуда меня перевели служить в Таджикистан. После Таджикистана прибыл сюда.

- За то время, что вы провели на Кавказе, случались ли периоды относительного спокойствия?

- Служба на государственной границе никогда не бывает спокойной - особенно в советское время, когда нарушители из сопредельных стран постоянно пытались пересечь границу и укрыться на территории нашей страны. За восемь лет командования Нахичеванским и Ленкоранским пограничными отрядами многое пришлось пережить, провести немало операций по поиску, задержанию нарушителей. В конце 1988 года происходили первые националистические происки в отношении государственной границы СССР. Националистическим центрам была поставлена задача - в буквальном смысле слова смести существующую систему охраны на азербайджано-иранской границе. Остановить беснующиеся толпы удалось, но стоило это нам очень дорого.

- В последние годы все чаще можно столкнуться с пренебрежительным отношением к пограничным войскам - мол, покой граждан в нашем государстве от них давно уже не зависит. А как на самом деле?

- Погранвойска являются единственной разделяющей силой между тем, что происходит на территории сопредельных государств и мирной жизнью российских граждан. Например, во время службы на иранской границе было очень много беспокойных моментов, связанных с курдским движением - их боевые действия происходили буквально на наших глазах. Мы охраняли государственную границу в усиленном режиме в тот период, когда были возможны любые провокации.

Бывает и так, что служба на границе по сути мало чем отличается от регулярных боевых действий. Именно так мы служили в Таджикистане. На территорию Таджикистана забрасывались для ведения боевых действий банды из Пакистана, Саудовской Аравии, прошедшие подготовку в Афганистане. Они концентрировались у линии государственной границы с задачей прорваться в Таджикистан и свергнуть правительство Эмомали Рахмонова. Задача, стоявшая перед нашими войсками, - не допустить прорыва вооруженных групп через таджико-афганскую границу.

Дружба со всеми соседями

- Приморье - важный участок российской границы по экономической значимости и военной безопасности страны. В каком состоянии находятся пограничные отношения со всеми странами, с которыми соседствует наш край?

- С этими странами - Китаем, Северной и Южной Кореями и Японией складываются ровные добрососедские отношения. Мы регулярно встречаемся с нашими коллегами-пограничниками, особенно часто такие контакты происходят с китайцами. Опять же, в прошлом году приезжал к нам министр морских сил самообороны Японии Сего Араи, с которым также прошел ряд весьма плодотворных для обоих сторон переговоров...

- Наверное, самое проблемное направление - Китай, отдельные граждане которого прочно и нелегально обосновались в Приморье, и Япония, некоторые фирмы которой способствуют браконьерству?

- Мы эффективно сотрудничаем с китайской стороной на высоком уровне, но власти есть власти, а китайский народ меньше нарушать границу, к сожалению, не стал. Доходит даже до того, что китайцы создают в Приморском крае базы, где накапливают женьшень, рыбу, морепродукты и затем пытаются нелегально переправить все это на территорию своей страны. Но нам очень помогают китайские пограничники - например, за прошлый год они отвели от границы около 1000 потенциальных нарушителей.

Что касается Японии... С японской стороной мы тоже достигли взаимопонимания по многим вопросам. А вот по такой проблеме, как регулярное предоставление информации о нахождении российских судов в японских портах, договориться пока что не можем. Пока мы получаем отрывочные сведения по отдельным портам. Но, я надеюсь, что это всего лишь вопрос времени.

На сухопутной границе с КНДР у нас тоже относительно спокойно. Конечно, были случаи, когда граждане Северной Кореи собирались в большие группы на территории Китая, а потом пытались прорваться на нашу сторону. Мы их отлавливали и передавали китайской стороне в том месте, где они нарушили границу. Иногда к нам "заносит" северокорейских рыбаков - мы также благополучно решаем возникающие вопросы.

И с Южной Кореей в вопросах погранохраны у нас также существует полное взаимопонимание. Хотя опять же, постоянно ловим браконьеров, потом кого-то отпускаем, кого-то задерживаем.

- Продолжая тему совместного российско-японского браконьерства, скажите, верно ли, что самое непосредственное участие в этом принимает японская мафия, якудза?

- Насчет якудзы определенно сказать ничего не могу, но ряд японских фирм в этом все-таки замечен. Ведь Япония в гораздо большей степени, чем Россия, живет за счет морских биоресурсов. Расчет строится на том, чтобы при получении максимального количества морепродуктов затратить как можно меньше средств. Очень удобно при этом использовать российских рыбаков. Я знаю, что японский рынок работает с большим напряжением, чтобы создать те орудия лова, которыми пользуются наши браконьеры.

Внутренние проблемы

- Второй год пограничники занимаются рыбоохранными функциями, и вокруг передачи ТОРУ ФПС функций рыбнадзора уже не первый год ломаются копья в столичных и местных СМИ. Неужели так прибыльна рыбоохрана?

- Прибыльна, хм... На сегодняшний день мы должны 50 миллионов рублей всевозможным подрядчикам за судоремонт. Если в самом начале нашей рыбоохранной деятельности той частью выручки от штрафов, что полагалось получать ТОРУ ФПС, мы гасили те или иные долги, то сейчас мы не получаем ничего. У меня сейчас готовы несколько кораблей для выполнения боевой задачи на Курилах, но им необходим небольшой ремонт, который стоит приличные деньги. Сейчас вот стараюсь, ищу средства где только могу, чтобы к маю-июню оснастить каждый корабль хотя бы по минимуму.

- Известно, что в ряде бухт Владивостока постоянно происходит передача перепродавцам "черной" рыбы. Пытаетесь ли вы с этим бороться?

- Мы занимаемся этим вопросом, но у нас нет людей, чтобы отслеживать каждого браконьера. Тем не менее каждый день на побережье мы задерживаем десятки браконьеров, изымаем акваланги, лодки...

Увы, но отнестись к ним "по всей строгости" сегодня нереально - законодательство несовершенно. Максимум того, что мы можем -отобрать "орудия труда", оштрафовать и отпустить. Но я могу сказать, что сил у нас все-таки побольше, чем имел комитет рыбоохраны, и результаты у нас, соответственно, выше. Так что все рассуждения о том, что пограничникам негоже заниматься браконьерами, льют воду на мельницу тех, кто кровно заинтересован в незаконном обороте рыбы и морепродуктов. Кроме того, мы ведь не выкручиваем руки тому рыбаку, который выловил 10-20 килограммов морепродуктов, чтобы прокормить семью. Другое дело, если мы сталкиваемся со случаями, когда морские биоресурсы черпаются бесконтрольно...

О кадрах надо заботиться

- Каков контингент солдат-срочников на сегодняшний день в погранвойсках? Прежде к вам направляли самые "сливки"...

- Раньше к нам действительно приходили более готовые к этой службе люди, потому что все - школы, милиция и КГБ - занимались вопросом подготовки и отправки к нам военнослужащих. Теперь же мы получаем, к сожалению, и наркоманов, и тех, кто подвергался уголовной ответственности. Приходится объяснять, внушать, что наша задача -охранять Родину. В конце концов, "контингент" это осознает. Кроме того, в учебном центре за три месяца определяем - кого мы реально можем послать на государственную границу, доверить оружие. Ведь к нам приходят и люди с подорванным здоровьем, настоящие дистрофики - для них мы создаем особые подразделения: подкармливаем, укрепляем организм и только потом допускаем к несению службы. В общем, мы сейчас сами собираем информацию о тех, кого должны поставить в строй.

- В воздухе витает идея о создании профессиональной армии - полгода отслужил, а дальше - либо домой, либо в контрактники. Что это, по-вашему, миф или реальность?

- Желать можно всего - золотых гор, чтобы у каждой семьи была квартира, чтобы наши старики не голодали... Но государство должно иметь финансовый потенциал, необходимый для того, чтобы оплатить зарплату солдата-контрактника. Для профессиональных военных надо создавать определенные условия - обеспечить достойную зарплату и жилплощадь. Ведь сейчас мы даже офицерам не можем предоставить квартиры - только в ТОРУ ФПС в очереди стоят несколько сотен человек - а готово ли это сделать государство? Все ранее существовавшие постановления правительства о предоставлении жилья военным не выполняются.

А кроме того - разве возможно всего за полгода подготовить человека к реальным боевым действиям? С этой проблемой я столкнулся в Таджикистане и в Чечне - нельзя неподготовленных солдат отправлять воевать.

- Кто чаще увольняется из погранвойск - недавние выпускники училищ или более солидные, но разочаровавшиеся в поддержке государства кадры?

- Проблема увольнения - одна из самых острых для нас проблем. Впрочем, по сравнению с 1998 годом мы сократили количество увольняющихся на 43%. Это значительный результат. Сейчас, когда мы видим в молодом офицере способность решать поставленные вопросы, то максимально стараемся ему помочь. Здесь нам помогают и местные власти, и руководство ФПС.