Доктор философских наук, профессор ДВФУ Сергей Ячин считает, что коронавирус и «ледяной дождь», обрушившийся в ноябре на Владивосток, – стихийные явления одного плана. Эффективно противостоять подобным природным катаклизмам люди могут, только тесно сплотившись.
– Сергей Евгеньевич, как можно охарактеризовать нынешнюю ситуацию, когда на людей валится то эпидемия, то ЧС? Это катастрофа?
– Я бы не стал рассматривать эпидемию коронавируса сугубо с точки зрения медицины. Общество, Приморский край столкнулись с неким внешним вызовом. Жизнеспособность общества исторически определяется способностью ответить на вызовы такого рода.
Но дело еще и в том, что определенные процессы в обществе проходили и прежде. Они могли влиять положительно или отрицательно либо оказаться нейтральными. Некое случайное событие, вроде «ледяного дождя» или пандемии, повлияло на нашу способность к воспроизводству самих себя. Вскрылись, проявились некие проблемы.
Возьмем «ледяной дождь». Оказался ли Владивосток, его службы готовыми к подобному масштабному явлению? Нет. Не готовыми оказались провайдеры, которые не предполагали, что оборвутся одновременно все провода. Спайки оказались слабыми. В былые времена на электросетях работал противоток, который не позволял обледеняться проводам. Часть электроэнергии расходовалась на обогрев проводов.
– То есть виноваты энергетики?
– Не стал бы искать виноватых. Суть в том, что в современном обществе наблюдается крайний кризис всех элементов самоуправления. В России, хотя и не только в ней, происходит атомизация населения. Процесс этот стал набирать силу в стране в значительной степени после перестройки, с 1990-х. Кроме того, власти не вполне благожелательно относятся к любым формам местного самоуправления и самоорганизации. Если бы они были развиты, люди бы быстро и коллективно вышли на улицы и убрали лед со дворов. А так наши люди все время ориентируются на вышестоящих: «Это не наша задача, пусть власти решают». Очевидно, что у чиновников просто нет ресурса, чтобы решать подобные глобальные проблемы. И дело не в количестве техники и дворников. Да, власть берет на себя ответственность, но при такого рода катаклизмах… Вместо того чтобы развивать формы самоуправления, муниципального и регионального, она оттягивает на себя ресурсы.
И без развития форм самоорганизации людей мы не сможем справиться с возможными катаклизмами, в том числе природными. Это не последнее, что может еще случится. Кто ожидал? Климатические контрасты, которые мы сейчас наблюдаем, мировое потепление приводят к подобным явлениям. Мир трясет. Наводнения, ветра и так далее.
Что касается пандемии: выяснилось, что медицина оказалась не готова к решению этой задачи. Это тоже форма стихийного бедствия, и она – не последняя. И действовать в рамках «запретить», «не ходить» – невозможно. Жизнь должна продолжаться.
– Мы наблюдали, что представители власти очень даже не самоустранились от решения проблем, а работали круглосуточно…
– Очень может быть, что и представители власти вели себя самоотверженно. Но один в поле не воин. Если вы не подключаете народ, если у вас нет форм самоорганизации, то проблема нерешаема. Никакое число коммунальных служб не справится.
О чем говорит мировой опыт? Как пример – пожарные службы, которые существуют и успешно работают на основе добровольных образований во многих странах. Думаю, что по многим направлениям и для решения разных проблем можно создавать подобные народные объединения. И тогда у приморцев не будет причин пенять на власть, складывать с себя ответственность.
– Как сказался кризис на людях с точки зрения психологии, мироощущения?
– Люди стали еще более разобщенными. Замыкаются в себе, нарастает раздражение. Заметно даже по поведению водителей на дорогах. Но не стал бы никого винить. Подчеркну, процесс атомизации характерен для нынешней России. Внешние факторы просто усилили эту тенденцию.
– Надо полагать, когда угроза эпидемии станет менее серьезной, россияне оживут?
– Есть у русских такая известная национальная черта – мы терпеливые, хорошо адаптируемся к трудностям. Когда станет немного полегче, народ воспрянет, люди станут общаться, встречаться. Если, конечно, какая-нибудь очередная волна не накроет.
– Как ведут себя студенты ДВФУ в этих условиях?
– Немного погрустневшее молодое поколение. У них сузился круг возможностей для развлечений, общения и отдыха. В общем, те же проблемы, что у взрослых.
– Процессы атомизации когда-нибудь закончатся или, быть может, повернутся вспять?
– Тонкий вопрос. В ближайшее время перспектив для этого не вижу. Прогноз состоит в том, что деваться России некуда. Не на лидерских позициях, но следом за кем-то мы пойдем в современный инновационный мир. Сейчас происходит технологическая революция, перед людьми открываются совершенно новые возможности, и такая страна, как наша, не может оставаться в стороне.
– А насколько правильно мы реагируем на происходящее в мире? Быть может, излишне болезненно?
– Мы пока что не следуем этой общей тенденции. В результате отстаем в технологиях, экономике.
Это идет от управления, что сказывается и на ментальности. Мир развивается за счет предпринимательской инициативы, нужны носители инновационных идей. Невозможно в рамках крупной корпорации породить этот энтузиазм.
Во всем мире большой бизнес окружен маленькими фирмами, которые творят. На Западе более 50% экономики дает малый и средний бизнес, у нас – около 20%. Еще и качество МСП в России оставляет желать лучшего, в основном это торговые предприятия.
– Вы давно, с советских времен, занимаетесь философией. Не станет ли нынешняя пандемия поводом для новых открытий и изысканий?
– Что обеспечивает вечность философии? Философия – это наука о месте человека в мире. Вопрос этот важен для каждого, это вопрос смысла жизни. Важно, какие условия в каждую эпоху нам даны для того, чтобы реализовать свое человеческое предназначение.
К сожалению, даже по сравнению с советскими временами значение философии в высшей школе уменьшилось. Люди очень необразованны в этой области. Здесь же нет простых решений. Философия предлагает простое: «Подумай над …» Что такое истина, что такое справедливость, что такое красота? Подавляющее большинство людей над этим никогда не задумывается. Спросите близких вам людей, что они думают по поводу истины.
– Быть может, нынешние сложные жизненные ситуации заставят людей задуматься над этими фундаментальными вопросами?
– Возможно. Хотелось бы верить. Но ведь если не знаешь, что над этими проблемами думали на протяжении тысячелетий, как их методологически решали, очень сложно найти верное решение.
