Евгений Оломский: «Я доказал себе, что могу выживать»

Евгений Оломский, будучи достаточно известным в деловых и чиновничьих кругах Владивостока, для СМИ является вполне мифической личностью. В одной газете его назвали «черепковским финансистом», в другой сообщили, что он «свой человек» для людей Копылова. Сегодня, судя по всему, он и с Николаевым находит общий язык. Сам Оломский в ответ на прямой вопрос «Вы чей?» только смеется. Но в разговоре все-таки высказывает свою позицию.

— Евгений Владимирович, информация о вас стала просачиваться в СМИ лишь последние полтора-два года, и почти вся — в связке с фамилией Черепков. А раньше-то где вы были, чем занимались?

— В нашей школе, наверное, был единственный разгильдяй — это я. Просто у меня на тот момент были иные цели, я не придавал особого значения учебе. Уже тогда я пытался заработать деньги и не считал, что для меня лично крайне важно выучиться и получить диплом. Я чувствовал в себе организаторские способности, так что в начале девяностых естественным образом оказался в бизнесе.

Когда мне было 25 лет, я уже занимался оптовыми поставками продуктов из Южной Кореи, имел квартиры-машины, какой-то капитал и, соответственно, определенную свободу. То есть я был самостоятелен и мог смотреть на жизнь не голодным взглядом. Наши обороты тогда исчислялись сотнями тысяч долларов в месяц, была неплохая прибыль, и мы думали, что скоро превратимся в состоятельных бизнесменов.

Вслед за Кореей, откуда мы везли стандартный набор — продукты, сантехника, отделочные материалы, электроника, — стали работать с Японией и Штатами. Начали делать поставки по всему Приморскому краю, в Благовещенск и даже Новосибирск. Помню, получали 10 контейнеров и они уходили в течение одной недели.

— Вам повезло попасть в «золотую пору» зарождения частного бизнеса.

— Да мы тоже тогда опоздали, года на три. Поначалу-то, когда в стране вообще ничего не было, посредники устанавливали просто бешеные наценки — практически «варили два конца»! А к моменту, когда мы вышли на рынок, было уже 25%, постепенно эта цифра снижалась, и под конец, как оптовики, мы имели стандартные 9-10%.

— Какой конец? Август 1998-го?

— Да. После кризиса мы ушли в минус. Мы тогда просто умерли! Остались без денег и остались должны. Я начал возить товар из Москвы... Сейчас, конечно, немного импортом занимаемся, завозим производственное оборудование, стройматериалы.

В общем, в результате дефолта я доказал себе еще раз, что могу выживать.

— Мэр Виктор Черепков чем-то помог?

— Нет, в экономике он мне ничем не помогал. Подчеркиваю: в моем росте по бизнесу он не принимал никакого участия. Благодаря Черепкову у меня появилась гражданская позиция. Он показал мне, как и многим другим, кто способен видеть чуть дальше своей рубахи, контраст между властью честной и ворующей. Так что мое отношение к Черепкову совершенно осознанное.

— Трудно поверить, что, имея взаимоотношения с главой города, предприниматель не использует их для развития своего бизнеса.

— Контакты были, но в общем порядке. Как и все коммерсанты, я подавал заявки, и он мне выделил два земельных участка. Один на Чуркине, второй на Баляева. Интересно, однако, что он выделил их не на год-два, а в бессрочное пользование. То есть он предлагал вкладывать деньги на долгий срок, что сразу делало город инвестиционно привлекательным. По-моему, все просьбы со стороны бизнесменов удовлетворялись, при этом никто не смотрел, насколько этот бизнес лоялен к власти и Черепкову лично. Да это вообще единственный вариант — дать свободу бизнесу, как делал Черепков.

А первоначально я вообще негативно к нему отнесся. Помню эти листовки «Совесть России»... Но уже через год его работы я был в шоке. Знаете, есть поговорка «Мудрость приходит с возрастом, а иногда возраст приходит один»? Мне все-таки повезло, что в 25 лет я уже мог реально оценивать. Так вот, когда я увидел количество начатых строек, их масштаб, скорость работ, просто не мог поверить! Я задавал себе вопрос: а куда же все предыдущие правители тратили деньги?!

Я тогда приезжал в Питер, где был просто страшный развал, и говорил: ребята, вы даже не представляете, в каких масштабах воруют у вас. Раньше я не понимал, ворует власть или нет, да и вообще мне было все равно. Чтобы понять, нужно было сравнить. Вот Черепков и дал такую возможность. Более того, после него любая власть просто вынуждена что-то делать во благо города. Он поднял планку, и теперь власть вынуждена к ней стремиться.

— Черепков за все хватался сам, корректировал планы строек буквально на коленке на месте. Разве это правильно?

— Может, и неправильно. Многие говорят: вот, нужно было собрать команду, набрать специалистов. Да, мы, бизнесмены, это реально проходим. Когда в подчинении уже под сотню человек, ты понимаешь, что нужно себя заменять, иначе разорвешься.

Понимаете ли, Черепков один может заменить всю команду. Скажете, никто на такое не способен? Черепков может. Его работоспособность просто колоссальная. Он работал круглые сутки. По моим оценкам, он один может работать, как 10-15 человек. Конечно, он начал выстраивать систему, но проблема в том, что равных ему по работоспособности не было, подчиненные со временем просто сгорали на работе. Многие, проработав с ним несколько месяцев, начинали его тихо ненавидеть. Они видели, что за свою работу ничего не получают. А он им ничего и не обещает! Да, если идешь к Черепкову, надо понимать: это каторжный труд задаром. Серьезно, это так.

— Оцените тезис: «Малый бизнес уходит из Владивостока».

— Не приходит — это очевидно. А тот бизнес, что есть, затаился. И думает. Но основная причина не в смене власти в отдельно взятом городе, а в общей ситуации в стране.

Тенденция последних лет — зажим. Растут тарифы, пошлины, усиливается контроль. Становится все тяжелее и тяжелее. Вроде бы облегчили налоговое бремя, а заработать не можешь. Не на чем! Привлекаешь средства, вкладываешь, организовываешь и не получаешь отдачи. И видишь, что дело не в тебе. Многие факторы не лежат на поверхности. Работы стало в разы больше, а зарабатываешь в разы меньше. Нам кажется, что мы развиваемся, но на самом деле мы стоим на месте.

Далее. Растет не только уровень коррупции, но и сфера ее расширяется. Некоторые госструктуры подают иски уже просто с целью шантажа и нервотрепки. Тут же тебя приглашают и, не стесняясь, говорят: «Ну что, денег дашь? Тогда отзовем». А бизнес-то не развивается! Кого душить, остатки?

Тем не менее я уходить из города пока не собираюсь. Пытаюсь выживать.

— Нет денег на потребительском рынке?

— Реально их нет. Множество людей за чертой бедности. Могу судить об этом, потому что имею розничную торговлю. И я не вижу этого пресловутого притока нефтедолларов. Все повышения зарплат и пенсий — иллюзия, пыль в глаза, потому что все съедает рост платежей.

Сейчас серьезные деньги имеет только тот, кто использует какие-то лазейки, к примеру, брешь на границе. А все остальное... Если завтра все предприятия нарисуют, как требует власть, 9000 рублей официальной заработной платы, то послезавтра большинство из них уйдет в минус только из-за налогов на фонд заработной платы.

— Правда ли, что вы контролируете часть городской думы?

— Сейчас ряд депутатов — друзья мои и Черепкова. Мы поручились перед Черепковым, что предательства не произойдет. И это слово держится. Черепковская фракция в думе состоит из 10 человек.

— Они прекрасно взаимодействуют с новой городской властью.

— Это все условности. Надо понимать, что противостояние между думой и администрацией никому ничего не даст. Если до выборов мэра заседания думы блокировались, а теперь они проходят регулярно, то лишь потому, что раньше это было безболезненно для города. Но разве можно было после выборов не принять городской бюджет? Бездействие думы парализовало бы Владивосток полностью. Даю гарантию.

Договоренности с властью простые: если предлагаемые решения в интересах города и горожан, мы голосуем «за». Сейчас много кричат, мол, дума легла под Николаева, черепковского там ничего не осталось! Это все не так совершенно. Все решения внимательно рассматриваются, обсуждаются, и я, как помощник депутата Госдумы, участвую в этом процессе.

— Значит, это вас нужно ругать за подъем ставок аренды?

— Помещения реально сдавались практически задаром. Если хотите знать, от повышения ставок я тоже пострадал. Пришлось закрыть автосервис, потому что аренда стала непосильной.

Я не говорю, что повышение ставок отвечает интересам всех бизнесменов. Но надо понимать, что городское имущество принадлежит каждому горожанину. Исходя из этого мы и пытаемся сдать его с максимальной прибылью, ведь деньги-то пойдут на социальные нужды. Безусловно, интересы бизнеса при этом нужно учитывать более полно. Но вообще, это очень глубокий вопрос, и в одном интервью все нюансы не обсудить.

— Сегодня краевая элита живет в ожидании выборов в Законодательное собрание. Не собираетесь ли принять участие?

— Бизнесмены моего уровня сегодня всей кожей чувствуют... Хотя я свой уровень нисколько не переоцениваю, поверьте! Здесь есть люди, которые в тени сидят, хорошо зарабатывают и нервы не треплют... Так вот, чувствуется, что власть наваливается все сильнее.

Понятно, что сам по себе я фигура не проходная. Пока еще наше общество коммерсантов не воспринимает, заработавший деньги — это социальный враг. Административного ресурса у меня нет, а конкуренция будет высокой. К тому же многие очень состоятельные люди пойдут на эти выборы. А мне эта борьба не особо и нужна.

Вот можно просто уйти в сторону. В Москве можно бизнесом заниматься. Или вообще уехать за границу. Но вспоминаешь, какой путь мы уже прошли, и понимаешь: нельзя складывать оружие. Есть, есть нормальные люди, имеющие ум и школу жизни за плечами, которые готовы идти во власть не для того, чтобы участвовать в очередном переделе. Вот это вдохновляет.

Если Черепков скажет идти на выборы, пойдем. Но пока он еще не принял решения. И в отношении меня тоже.