Руководитель Японского центра во Владивостоке дипломатом себя не считает, хотя соглашается, что его работу можно назвать гражданской дипломатией. Даже после двух десятков лет жизни в России г-н Ямамото не рвется на родину, которую, по его словам, русские часто переоценивают.
— Япония тратит внушительные средства на обучение российских предпринимателей. Зачем?
— Действительно, ежегодно вкладываются очень большие суммы, которые идут через сеть Японских центров в России, самый старый из которых — московский — существует с 1994 года, а во Владивостоке — с 1996-го. А делается это по нескольким причинам.
Во-первых, географически мы живем очень близко. Мы соседи. Однако хоть и находимся совсем рядом, но знаем друг друга очень плохо. Как понять соседа, которого еще не видел? Самый простой и удобный способ — приехать и посмотреть своими глазами либо постоянно встречаться и общаться. Есть разные способы понять Японию, но самый эффективный — выучить японский язык, так как язык — это целая культура. Овладев языком и сопутствующими ему знаниями, люди начинают понимать Японию, ее культуру и историю. Такое взаимопонимание необходимо, чтобы решать общие для двух стран проблемы, например вопрос северных территорий.
Во-вторых, в 1945 году после окончания Второй мировой войны в Японии был настоящий хаос. Война стала своеобразной точкой отсчета, с которой страна начала восстанавливаться. Уже через 25—30 лет по экономическим показателям Япония стала одним из ведущих государств мира.
Мы накопили богатый опыт по развитию экономики и социальной сферы и хотим поделиться им с другими государствами. Эти знания, можно сказать, наше ноу-хау, которое способно было помочь, например, России восстановиться после распада Советского Союза. В вашей стране много лет господствовала социалистическая экономика, а в один момент была провозглашена демократия. Чтобы нормально жить, требовалась стабильная рыночная экономика, которой в России уже давно не было, и ее пришлось создавать заново. Для этого и был бы полезен японский опыт.
По инициативе правительства и министерства иностранных дел Японии задачи по передаче этих практических знаний были возложены как раз на Японские центры. Изначально определили, что наша деятельность должна основываться на принципах гуманизма. А брать деньги за гуманизм — некрасиво и странно. Со временем наша позиция не изменилась: передавали и передаем полезные для российского бизнеса знания, привозя лекторов за свой счет.
— Ваша работа очень похожа на дипломатическую службу.
— Я не дипломат, потому что Японский центр — это фактически российская организация. В дипломатическом корпусе работают профессиональные дипломаты. Мы же занимаемся своеобразной гражданской, культурно-образовательной дипломатией.
— В анкете для участия в семинарах Японского центра есть графа «цели участия». Что чаще всего приморские предприниматели указывают?
— Тем, у кого уже есть опыт и стаж работы с японским бизнесом, семинары нужны для углубления своих знаний в интересующей их отрасли. Те, кто впервые знакомится с японским предпринимательством, приходят, чтобы узнать наш стиль ведения бизнеса, управления и технологии.
— Как вы оцениваете развитость отношений между приморским и японским бизнесом на сегодняшний день?
— Эти отношения год от года становятся все теснее. Однако они никогда не были гладкими: в разные времена были и взлеты, и спады. Например, сейчас экономическая ситуация в мире нестабильная, поэтому и в российско-японском бизнесе можно наблюдать спад. Ко всему прочему автомобильный бизнес между странами уже практически сошел к нулю. Нынешний объем сделок — это лишь одна двадцатая часть от показателей прошлого года.
— Вы четыре года работали в Японском центре в Санкт-Петербурге. Восприятие Японии во Владивостоке и в северной столице России разное?
— Еще при Петре Великом в начале XVIII века в Петербурге была создана первая в России школа японского языка. В вашей стране в то время даже не знали, где находится Япония. Информация о ней приходила в Россию через Европу — большей частью из Голландии, корабли которой заходили в Японию. Чтобы больше узнать о Японии, в Петербурге и была образована школа, с которой 300 лет назад начались отношения России с моей страной, но бизнеса они практически не касались.
В свою очередь Владивостоку всего 150 лет, но уже в конце XIX века в городе жили и работали около пяти тысяч японцев. В отличие от Санкт-Петербурга здесь развивались именно деловые контакты.
Таким образом, изначально в Петербурге налаживали культурные связи, а во Владивостоке — предпринимательские. Такое разделение сохраняется и по сей день. Кстати, когда я работал в Японском центре в Санкт-Петербурге, очень хорошо чувствовал, что представления жителей этого города о Японии складываются скорее по книгам. Во Владивостоке же больше фактических знаний о Японии, ее людях и традициях, потому что жители Приморья чаще ездят в нашу страну и видят все своими глазами.
— Когда вы впервые оказались в России?
— В 1969 году. Тогда я проработал в СССР три месяца, а потом начал приезжать все чаще и чаще. Очень долго работал в Москве в качестве представителя японского торгового дома CHORI. В общей сложности жил в столице в течение девятнадцати лет.
После того, как я ушел из CHORI, нужно было где-то работать, и в 2004 году меня наняли в Японский центр. Когда я приехал работать в Петербург, там были только три японские фирмы, сотрудники консульства и японские студенты. Полгода спустя появились слухи, что в город собирается прийти концерн Toyota, чтобы построить свой завод. После этого активизировался японский бизнес, и теперь в Петербурге около 50 японских фирм, а в Москве их почти 200. Все четыре года своей работы в Петербурге мне было очень интересно наблюдать, как оживляется российско-японский бизнес в этом городе.
В 2007 году появились неопределенные разговоры о том, что во Владивостоке будут проводить саммит стран АТЭС. И питерский проект TOYOTA, и приморские планы АТЭСа стали для меня своеобразными крючками, которые привлекли мое внимание к городу: такие события приводят к развитию, оживлению, радикальным изменениям, поэтому я сам подал заявление, чтобы меня отправили во Владивосток. Знаете, как у Есенина: «Никогда я не был на Босфоре. Я сюда приехал не от скуки — ты меня, незримая, звала...». По масштабу, архитектуре и культуре Владивосток, конечно, еще не развит. Например, невозможно сравнить питерский Невский проспект и владивостокскую Светланскую. Однако в течение двух—трех ближайших лет, думаю, город сильно изменится.
— Почему после девятнадцати лет работы в Москве вы не вернулись в Японию?
— В общей сложности в японском торговом доме я проработал тридцать семь лет, девятнадцать из которых провел в России. За эти годы приобрел большой опыт в сфере торговли между Японией и Россией. Домой я могу вернуться в любой момент, а здесь еще многое могу сделать. Пока есть возможность работать, хотелось найти, где и кому может быть полезен мой опыт.
— Какие заблуждения русских о Японии вам приходилось встречать за два десятка лет жизни в нашей стране?
— Людям, которые не бывали в Японии и мало знают о ней, кажется, что наша страна находится где-то на другой планете. Но, главное, очень приятно, что русские высоко оценивают Японию. Однако часто они делают одну ошибку — судят о всем государстве только по тем японским товарам, которые у них есть, — машинам, телевизорам, холодильникам и т.д. Например, они видят, какая большая разница между «Жигулями» и «Короллой», и думают, что Япония настолько же лучше, чем Россия. Получается, что русские слишком переоценивают Японию. Все-таки странная ассоциация: машина хорошая, телевизор хороший, значит, и люди там добрые и страна лучше. У Японии, как и у России, тоже есть свои проблемы и недостатки.
— Наши страны очень похожи тем, что у каждой есть древние и богатые традиции. Однако в России старшее поколение часто сетует, что молодежь забывает свои корни. В Японии есть такая проблема?
— Конечно, есть. Так было всегда и везде. Когда я был молодым, наши родители говорили то же самое, а теперь и мы это повторяем. Просто у каждого поколения свои знания и условия жизни. Например, когда мне было десять лет, у нас в семье был черно-белый телевизор. У современных детей — уже не просто цветные, но плоские, с жидкокристаллическими экранами. Условия жизни сильно меняются, поэтому у старшего поколения сохраняется своя память, а у младшего появляются новые знания. Соответственно, мы чувствуем жизнь по-своему, а молодые — по-своему. Поэтому, на мой взгляд, критика младшего поколения безосновательна.
