Александр Кувшинов, капитан морского порта ФГУ «Администрация морского порта Владивосток». Родился в 1958 г., в Находке. Там же после окончания школы стал курсантом мореходного училища. Выпустился в 1978 г., овладев судоводительской профессией. В период с 1978 по 1993 гг. работал в БАМР. Затем — на предприятиях торгового флота. Параллельно учился в ДВВИМУ им. Невельского, закончив его в 1997 г. В 1998 был назначен заместителем генерального директора компании «ЛеноТранс». В 2004–2010 гг. работал в порту Восточный, с 2008 г. был его капитаном и руководителем администрации. Нынешний пост занимает с июня 2010 г.
То, что для некоторых потолок, для него — палуба. Иногда он завидует «пофигистам», но чаще сочувствует им. Уважает карьеристов, растущих «по совести», упорных и целеустремленных. Впрочем, и сам к таковым относится. В 28 лет Александр Кувшинов стал капитаном корабля, а не так давно — капитаном морского порта Владивосток.
Главное — безопасность
— Еще недавно вы возглавляли порт Восточный. Где работается комфортнее — здесь или там?
— По сути, работа одна и та же. Но Владивосток, все-таки, масштабнее и интереснее. В порту Восточном в течение года мне приходилось работать по 20-ти вопросам, а во Владивостоке требуют решения целых 2000. Это буквально! Там в моем подчинении было 86 человек, а здесь — 254. Круг общения в краевой столице значительно шире, людей встречаешь очень разных, наконец, в театре можно побывать. Но моя супруга плакала три дня, когда объявил ей о переезде.
Я никогда особенно не восхищался Владивостоком — вечные пробки, сумасшедшие ветра. Однако сейчас, когда не за рулем, служебное авто ведет шофер, воспринимаю город несколько по-другому. Уже начинаю любить Владивосток.
— Какова основная функция вашей администрации?
— Обеспечивать безопасность мореплавания и порядок в морском порту и его филиалах от бухты Золотой до Посьета, исключая Находку и порт Восточный. Тут существует проблема: если, не дай Бог, кто-то терпит бедствие пусть даже в трех милях от нашей акватории, формально я не имею права обязывать своих подчиненных снаряжаться в спасательный выход. Но ни один моряк не останется равнодушным в такой ситуации. Спасаем. Но затем в этой связи я вынужден решать кучу бумажно-финансовых проблем. Вот как раз теперь для упрощения формальностей и повышения эффективности этой работы грядет реформа, которая подразумевает объединение всех дальневосточных ФГУ, от порта Тикси до порта Посьет, под крылом нашей администрации. Собственно, я и приглашен сюда для создания бассейновой администрации морских портов Дальнего Востока на базе Владивостока.
В данном случае не только восстанавливается вертикаль власти, но ощутимо экономятся средства (в частности, уже не надо будет капитану каждого порта летать в Москву для решения вопросов). Россия сможет эффективнее выполнять обязательства по спасанию в своей зоне ответственности.
— Что сейчас для вас является главной головной болью?
— Экологическое состояние акватории. Хотя я не видел в мире ни одного чистого порта.
Сегодня причалы порта Владивосток арендованы различными организациями, которые не всегда заботятся о чистоте своего участка акватории. Опасность в себе таят и брошенная промазученная ветошь, и брошенное ржавеющее судно. Таковых бесхозных, кстати, на данный момент у нас 21. Малая территория порта Владивосток также является проблемой, значительно сдерживающей развитие потенциала в плане грузооборота. Перевалка грузов могла бы и сейчас быть гораздо объемнее. У порта есть соответствующие мощности, а у операторов морских терминалов — большое желание работать масштабнее. Но нет достаточного пространства для размещения грузов и складов.
— Как вы думаете, кроме морского фасада Владивостока, что можно сделать в порту для повышения туристической привлекательности города?
— О какой туристической привлекательности может идти речь? Давайте посмотрим правде в глаза: в самом Владивостоке нечего показать туристам, кроме Корабельной набережной и крепости. Хорошо еще, что какой-то интерес к этому проявляют китайцы.
Порт лучше, чем колхоз
— В июле вам присвоено научное звание «Доктор транспорта». Какое значение это имеет для вас?
— Главное для меня не звание, а самообразование, те знания, которые я получил, готовя свою работу к защите в ученом совете МГУ имени Невельского.
— Преподавать в том же вузе не собираетесь?
— Рад бы, коллеги зовут туда, но абсолютно нет времени для общения с курсантами. Мой рабочий день начинается в семь утра, а завершается не ранее восьми вечера.
— Связать судьбу с морем вы мечтали с детства?
— На такую мечту не было в моей голове даже намека. Все произошло спонтанно, но, как уже понимаю, совершенно закономерно. Родители прочили мне другие тропы: мама видела меня математиком, а папа по своему примеру — офицером. Окончив восьмой класс средней школы, я, по настоянию родителей, поехал поступать в Суворовское училище. Случилось так, что испытание борокамерой я не прошел. В школу возвращаться совсем не хотелось. Проезжая на автобусе по родной Находке, вдруг увидел зазывный плакат «мореходки», с которого смотрел бравый морячок в «мичманке». Не долго думая, вышел на остановке училища и подал туда документы. Через две недели по почте пришел приказ о моем зачислении. Надо было явиться в училище побритым наголо, со своим котелком и ложкой. Родители высказывались однозначно против, но в свои 15 лет я проявил упорство. А после мама и папа поддерживали меня и направляли. Если мой дед заставлял отца учиться играть на гармошке, «чтобы всегда иметь заработанный кусок хлеба», то мой отец из этих же соображений заставлял меня овладевать английским языком. Поэтому я даже учился в Иркутском институте иностранных языков.
— А кто был для вас в юные годы настоящим примером?
— Ни «Два капитана», ни книги Жюля Верна не будоражили мое воображение. А вот Ленька Охнарь, мальчишка-беспризорник, ставший затем министром образования, действительно поразил меня. Это реальная история одного из советских министров.
— Не самый растиражированный в былые времена герой…
— Да, я узнал о нем случайно в 12 лет. Все началось с того, что мама отправила нас со старшей сестрой в Рязанскую область к родственникам, чтобы мы увидели, что такое колхоз и никогда туда не захотели попасть. В вагоне мне в руки попала кем-то забытая книжка «Ленька Охнарь». Читал ее все время пути и впечатлился.
— А теперь книги читаете?
— Вот наконец-то взялся за булгаковскую «Мастер и Маргарита». Честно сказать, думал, что она содержит много непонятного, будет читаться тяжело. Но, к моему удивлению, язык и философия Булгакова оказались мне близки и понятны.
Всегда на связи
— Вы с молодых лет видели, что такое благополучная заграница. Не возникало ли желания остаться там?
— Моей первой заграницей стала Япония. Попал туда, еще будучи на курсантской практике. Токио меня потряс. Для меня стало открытием, что «загнивающий капитализм» вовсе не загнивает! С тех пор та фраза перестала иметь для меня всякий смысл. Но мысли оставить родину не было никогда. Я человек домашний.
— Кем служить труднее — капитаном корабля или капитаном порта?
— Ответить однозначно невозможно. Бороться со штормами приходится везде. Но в море капитану не с кем посоветоваться, часто и связи-то нет. Стоишь в экстремальное время на мостике сутки напролет, кофе глотаешь — уже не до борщей. Спустишься с мостика, а глаза твоих моряков вопрошают: «Когда же это кончится?» Но ничего им ответить не можешь, иной раз и прогнозы синоптиков бессильны. На берегу, конечно, ты уже не один, за помощью можно обратиться к кому-то, да и палуба из-под ног не уходит. Но при этом — беспрестанная суета, нескончаемый поток вопросов и решений. Это не то, что в море — буря утихла, и все облегченно вздохнули.
— В каких случаях, по-вашему, стоит отключать сотовый телефон?
— Никогда не отключаю, а то совесть замучает. Когда, бывает, нахожусь в тернейской тайге, где «не ловит», то ни капли не сожалею об этом. Но если я в зоне телефонной досягаемости, мне необходимо всегда быть на связи, даже если это время отдыха.
— Более половины большого коллектива, подчиненного вам на данный момент,— женщины. Каково ими руководить?
— С женщинами всегда можно договориться. Хотя с мужчинами тоже понимаем друг друга. Я стараюсь советоваться со всеми компетентными сотрудниками прежде, чем принять решение. Но, уж приняв его, обсуждений не допускаю. Дальше время рассудит.
