Анатолий Корнеев, 51 год. Председатель государственной экологической экспертизы объектов саммита АТЭС по линии Ростехнадзора.
Родился в Амурской области. Окончил геологический факультет ДВПИ по специальности «геофизические методы поисков полезных ископаемых на месторождениях», инженер-геофизик. Начал карьеру в Хабаровском крае в геофизической экспедиции. С 1997 г. переехал во Владивосток, сначала руководил геологической экспертизой в Примгеолкоме (теперь Приморнедра), затем возглавил Приморский территориальный центр государственного мониторинга геологической среды. В 2004-2005 гг. исполнял должность и.о. начальника экологического контроля в администрации Приморского края. До последнего времени руководил центром «Антистихия» (подразделение МЧС).
Председатель государственной экологической экспертизы объектов саммита АТЭС Анатолий Корнеев имеет репутацию человека несговорчивого, порой способного оценить чью-то работу крепким словцом. Поводов для этого сегодня хватает.
— Анатолий Васильевич, в структуре МЧС вы руководили подразделением, призванным предсказывать катастрофы, как природные, так и техногенные. Но возможны ли долгосрочные прогнозы в принципе?
— Честно говоря, это как гадание на кофейной гуще. Необходимо собрать столько сведений, что, пока их изучишь, ситуация изменится. Поэтому никто не берется за долгосрочные прогнозы, хотя они крайне нужны, т.к. позволяют планировать финансовые средства и проводить продуманную мобилизацию сил и средств для предотвращения или ликвидации последствий ЧС в расчете на финансовый год.
Что касается долгосрочных социально-экономических прогнозов, то это банальная политика. Будучи председателем государственной экологической экспертизы объектов саммита АТЭС во Владивостоке, я насмотрелся на это. Выигрывают тендеры фирмы, которые находятся в Москве и, как правило, не обладают достаточными производственными ресурсами. Приезжают сюда и начинают набирать субподрядчиков. Те, в свою очередь, нанимают еще кого-то. Получается пирамида, что естественным образом сказывается на качестве работ.
В мои обязанности входила оценка воздействия объектов на экологическую среду, земельные ресурсы, а также оценка социально-экономических эффектов от проводимых мероприятий. Так вот, скажу вам, что от объектов саммита АТЭС и прочей строящейся инфраструктуры не видно особой экономической выгоды. Она будет потом, в каком-то далеком будущем. Но при условии развития в Приморье производства, а не сферы услуг, торговли и транзита природных ресурсов.
— Как вы оцениваете экологическую сторону проектов к саммиту?
— Проекты создавали в основном холдинги, внутри которых масса разных ООО. Часто просто фирмы-однодневки. Так что брака в проектировании предостаточно. Вот проект реконструкции Горностаевской свалки, который создавали пришлые специалисты. Укрепление откоса со стороны моря чем запроектировали? Из полиэтиленовой сетки, а скважины для отвода газа — из полиэтиленовых перфорированных труб, и это при том, что всем владивостокцам известно: свалка горит. Так и хотелось прямо в экспертизе написать: «Вы, идиоты, хоть бы чуть-чуть подумали».
— Написали?
— Нет, к сожалению.
«Надоело!»
— Почему вы ушли из центра «Антистихия»?
— Как делается прогноз? Собираешь разрозненные сведения как из официальных (научные труды, исследования, интернет), так и неофициальных источников (разговоры с людьми, например, народные приметы). Анализируешь исходные данные и пытаешься создать «вероятностный трафарет» возможности наступления анализируемого события. Вероятностный прогноз является отправной точкой, позволяющей утверждать, возможно наступление события или нет, исходя из вероятности его наступления. Чем выше вероятность, тем возможность наступления события более велика.
Если вы имеете, скажем, тысячу причин наступления или невозможности наступления определенного события, то достаточно просто определить вероятность наступления этого события или сделать обратный вывод.
В принципе, в этом подходе нет ничего нового, но он позволяет делать наиболее непредсказуемые долгосрочные прогнозы. Я этим и занимался. Но в Москве сидит сто человек, я тут один. Они успевали дать прогноз и предоставить его Шойгу в считанные минуты. А я выдавал прогноз чуть позже и, как правило, совершенно другой. Приходилось постоянно отстаивать свою точку зрения. Сначала это было интересно, а потом просто надоело.
— Часто ваши прогнозы сбывались?
— Практически всегда. Не подумайте, что я бахвалюсь. Но если это правда, почему я должен молчать? Вот, к примеру, несколько лет назад Приморгидромет предсказывал Приморью серьезный паводок. При этом прогноз сделали, не учитывая солнечную активность, в результате которой выпадавший снег очень быстро испарялся. Я исправил эту ошибку. Затем на одной из экологических конференций услышал разговор двух сотрудников Росгидромета, которые делали прогноз по этому паводку. Они спрашивали: «Какой гад нам все испортил?». Я подошел и объяснил.
— Как они вас восприняли?
— А что они могли сказать, если мой прогноз сбылся? Посетовали, что не учли фактор солнца. Понимаете, в государственных структурах платят такую скромную зарплату, что люди порой просто не считают нужным думать.
Все продается
— Дальневосточные экологи предсказывают, что после ввода Приморского НПЗ о туризме в заливе Восток можно забыть. Им можно верить?
— Хотите жить хорошо — надо чем-то жертвовать. Современные пассивные меры защиты сегодня позволяют сделать объект безопасным, даже такой, как Приморский НПЗ. Залив Восток хорош тем, что там нет никакого судоходства, поэтому процент навигационных ЧС низкий. Это в Козьмино, на мой взгляд, нельзя было строить, потому что там наблюдается интенсивное морское движение, в связи с чем возникает постоянная опасность навигационных аварий.
Дальневосточным ученым что надо? Деньги, чтобы провести исследования. Когда получают деньги, практически всегда разрешают строить тот или иной объект. В России под политические решения продают совесть, а это пагубно сказывается на экологической безопасности объектов строительства. Те же дальневосточные ученые ведь утверждали, что реакционная емкость острова — 14,5 тыс. человек. А сколько планируют обучать студентов в ДВФУ? Мне кажется, что природа о. Русский будет неизбежно погублена.
Вот и вся наука
— Как ученым добиться уважения?
— С одной стороны, у меня более 30 публикаций в различных журналах, и добивался я всего потом и кровью. С другой, работая с кандидатами наук образца 2000-х, прямо скажу: они никакие, у них кандидатские ничтожные. Поэтому для кого как: кто идет честным путем — добиться признания сложно, в иных случаях — достаточно просто.
У меня есть друг, который разработал технологию преобразования мусора в моторное топливо. Причем себестоимость топлива была бы ниже существующей цены на ГСМ. Но никто не захотел с этим проектом связываться, хотя требовались всего постройка и проведение опытно-промышленных испытаний установки.
Мне нравится, когда говорят о развитии нанотехнологий, но по факту эти разработки никому не нужны. Науку мы уже потеряли. Молодежь идет в ДВО РАН, в аспирантуру, чтобы «отмазаться» от армии. Вот и вся наука. Какое уж тут уважение...
