Во Владивостоке регулярно проходят выставки работ приморских художников, однако о коммерческой стороне подобных мероприятий говорить не приходится. Спрос на живопись достаточно ограничен. Почему за три десятилетия арт-рынок в Приморье так и не сформировался – этот вопрос недавно эксперты обсуждали на специальном круглом столе. А деловой еженедельник «К» решил поговорить об этом с Юлией Климко, искусствоведом, членом Союза художников России, экспертом по культурным ценностям, директором фонда «ЭНСО».
– Юлия Николаевна, редкий художник не отведет взгляда, если его спросят, как идут продажи. Потому что обидно, больно и даже стыдно. Ведь хочется, чтобы произведения искусства разбирали, как товары повседневного спроса. Но почему-то (загадка бытия) за бэушными автомобилями идет настоящая погоня, а за картинами идут – дай бог раз в пятилетку, чтобы «дырку на обоях загораживала». Почему в Приморье арт-рынок не складывается?
– Я бы не была категорична в заявлениях об отсутствии арт-рынка исключительно в Приморском крае, поскольку в принципе в России арт-рынок не сложился. Поэтому, когда мы говорим про Приморский край, здесь нужно понимать, что есть определенные комплексные проблемы, которые не связаны с территорией или какой-то отдаленностью. Возможно, их у нас просто немного больше, чем у наших коллег на западе. Когда мы говорим про арт-рынок, какой он должен быть, то важно учитывать, что у нас очень мало специалистов, которые могли бы со знанием дела объяснить специфику арт-рынка. Приставка «арт» все-таки подразумевает экспертов в области художественной среды, и их у нас действительно меньше, чем где бы то ни было.
Арт-рынок – это ведь не только про финансы, очень важный аспект – участники, которые очень часто не взаимозаменяемы. Это и галерист или сам художник, который условно продает, и музейщик, который, с одной стороны, создает репутацию художника, а с другой – сам является покупателем, пополняя музейные фонды. Участником арт-рынка является и арт-критик, который «выводит в свет» художника, благодаря которому художники попадают в фокус внимания зрителей и коллекционеров, а коллекционер, в свою очередь, является серьезным игроком, приобретая произведения искусства на регулярной основе, формируя востребованность на определенных авторов.
Если мы говорим об арт-рынке Приморского края, то, возвращаясь к вышесказанному, нужно признать, что каждый участник не действует «в полную меру» – для этого не созданы условия. Например, давайте поговорим о галереях, которые традиционно являются местом продажи и покупки. На Дальнем Востоке можно назвать только одну галерею, деятельность которой отвечает международным стандартам, то есть понятна на международном уровне. Это одна из старейших галерей Владивостока и России – «Арка», у которой богатый опыт участия в международных арт-ярмарках, пользующихся признанием в профессиональных кругах.
Галерея представляет не только местных художников, в ее активах – сотрудничество с художниками, известными на разных континентах. Но одна галерея не может создать критической массы, новые галереи такого уровня не возникают, и тут нужно быть внимательными при перечислении причин, почему в столице Дальнего Востока так мало профессиональных галерей. Приезжаешь в европейские города и городки – там сотни-десятки галерей, в Азии – целые кварталы галерей, а у нас – словно пустыня.
– А как же социальные факторы? Например, последние десятилетия мы отвыкли говорить о важности изобразительного искусства, личность художника стала малозаметной и малоизвестной. Это как-то влияет?
– Конечно. Но я бы и экономические факторы не сбрасывала со счетов: произведения искусства не являются предметами первой необходимости, жить на Дальнем Востоке очень дорого, а аренду платить галерее надо, коммунальные платежи, зарплаты сотрудникам, печать каталогов и т. д. и т. п.
Я приведу сейчас не совсем корректный пример, но, на мой взгляд, очень наглядный: в советское время единственным заказчиком на произведения искусства было государство. Во Владивостоке, Хабаровске, Москве, Ленинграде люди, как правило, ходили в музеи за эмоциональными переживаниями, посмотреть и впечатлиться. Покупать картины могли только избранные. Но в Москве и Санкт-Петербурге до советской власти семьи столетиями создавали коллекции, там была культура коллекционирования и присутствия произведений искусства в личном пространстве. И даже несмотря на национализацию частных коллекций, раскулачивания и уравнивания всего и всех, остались традиции и память.
Когда мы говорим про Приморский край, который существует чуть более 150 лет, каких коллекционеров мы можем вспомнить? Что скрывать, люди сюда ехали без коллекций и преимущественно те, у кого и не было этих коллекций. К сожалению, у нас объективно не сформировалась традиция коллекционирования предметов искусства, не сложилось отношение к искусству как к части жизни, очень важной части, формирующей наше мировоззрение. Частично это объясняет, почему до сих пор в Приморском крае не сформирован серьезный арт-рынок, при всем наличии творческого потенциала.
– К слову, о творческом потенциале. В Приморском крае вопрос ценообразования произведений искусства – еще более трудный предмет для понимания, чем этот самый потенциал. Во-первых, непонятно, как сам художник оценивает свой труд. Во-вторых, продавцами порой выступают люди, которые не имеют профессиональных знаний в области искусства в целом и понимания взаимодействий субъектов арт-рынка в частности. В результате складывается впечатление, что арт-рынок – теневой.
– Говорят, что теневой, потому что продажи у многих художников эпизодические, покупатели договариваются напрямую, цены не всегда публичны и могут сильно отличаться: другу художник подарил работу, знакомому продал за символическую стоимость, а покупателю из Китая назвал привычную сумму, но в долларах. Художники могут оформляться как самозанятые, чтобы платить налоги, но у многих такие редкие продажи, что они не видят в этом смысла.
Чаще всего художники живут не за счет продажи своих произведений, а за счет того, что работают преподавателями в общеобразовательных школах, в школах искусств, в детских садах, в университетах. При этом художник может вести активную творческую деятельность, участвовать в выставках, в различных профессиональных конкурсах и принимать участие в различных проектах. И считать себя он будет художником в первую очередь, а не преподавателем, впрочем, как и профессиональное сообщество его будет воспринимать художником. Например, Илья Бутусов, Лилия Козьмина, Виталий Медведев, Марина Пихтовникова, Анастасия Медведева, Евгения Ефремова – у нас много таких примеров в крае.
Тут легко уйти в обсуждение вопросов предназначения, смысла жизни и приоритетов, но если мы говорим все-таки об арт-рынке, который нужно развивать и поддерживать, то на первый план выходят вопросы продвижения местных художников, формирование спроса на произведения художника. К тому же этот спрос может быть не только со стороны частных лиц, но и бизнеса, девелоперов в частности.
– В галерее процесс более регламентирован?
– Он прозрачнее, конечно. Существуют финансовые документы, галерея выдает сертификат подлинности. Художник, как автор, может также выдать сертификат подлинности, он имеет на это право, тем более сертификат подлинности – документ неустановленного образца, ценность которого тем выше, чем безупречнее репутация выдающей его институции или персоны. В арт-сфере в целом институт репутации очень важен. И не только с точки зрения деловой порядочности, но и известности.
К сожалению, известность или пусть даже узнаваемость – это наше больное место. Если простого обывателя попросить назвать имена приморских художников, подозреваю, что больше пяти имен никто не назовет. Хотя только в Приморском отделении Союза художников состоит больше 120 авторов, многие из них регулярно участвуют в выставках, как коллективных, так и персональных. А вот галерею «Арка» из Владивостока многие коллеги в Москве и Санкт-Петербурге знают, это радует.
– Недавно во Владивостоке эксперты обсуждали перспективы арт-рынка и пришли к таким же неутешительным выводам: российский арт-рынок не имеет четкой структуры, системы учета и оценки продаж предметов искусства. Одним словом, он непрозрачен, и это вызывает определенные сложности в оценке происходящих в нем процессов и прогнозировании перспектив. Но все пеняют на государство. А сами галеристы, искусствоведы и, собственно, художники что делают для изменения ситуации?
– Отвечая на этот вопрос, сделаю преамбулу. Мировой рынок предметов искусства считается очень разнообразным и специфичным по своей структуре и динамике. В отличие от промышленных отраслей во время кризиса рынок предметов искусства набирает обороты, а сами предметы искусства растут в цене. Именно мировой арт-рынок – один из самых глобальных рынков экономики, с различными объемами и формами для каждой отдельной страны.
Если в цифрах, мировой рынок предметов искусства вырос в 2022 г. на 3%, согласно ежегодному докладу Art Basel и UBS Global Art Market Report. Продажи произведений искусства составили $ 67,8 млрд. Сегодня уже неудивительно читать про картины, стоимость которых превзошла $ 100 млн. И речь не про антиквариат, а про современное искусство. Огромные деньги. Но очень часто это связано с государственной политикой, направленной на поддержку репутации художников, развитие художественной среды, в которой автор может строить карьеру, сбор налогов.
Лидером на мировом арт-рынке по доле продаж остаются США (45% сделок), на третьем месте расположился Китай (17%). И там и там государственная культурная политика направлена на то, чтобы стоимость работ художников росла.
Я не претендую на истину в последней инстанции, но, на мой взгляд, и у нас должна быть выработана государственная политика в сфере изобразительного искусства, направленная на то, чтобы были условия для роста цен на произведения искусства и покупательной способности. Большая часть проблем, которые имеются на сегодняшний день и тормозят российский арт-рынок, связаны с ее отсутствием. Участники из профессиональной среды итак делают все, что в их силах: художники пишут картины и открыты для того, чтобы продавать их. Культурные институции на год вперед создают расписание выставочных проектов. Приморская государственная картинная галерея ищет возможности и привлекает финансирование для закупок у художников произведений и пополнения своей коллекции значимыми работами. Галерея «Арка» продолжает держать уровень. Есть ряд коллекционеров, которые поддерживают художников и регулярно покупают картины. Просто их очень мало. И для того, чтобы был этот рост, как раз и должна быть государственная политика, которая будет поощрять развитие коммерческих процессов.
Как вариант, можно отдельно разработать ряд мер поддержки для галерей, которые будут продвигать дальневосточных художников. Если мы говорим про столицу Дальнего Востока, уже есть опыт, когда различные сферы предпринимательства поддерживаются как резиденты Свободного порта Владивосток. Есть и другие примеры. Здесь важно понять, как можно поддержать эту сферу для того, чтобы обеспечить ее рост: снизить налоги, освободить от аренды, получить субсидию.
Интересен опыт наших ближайших соседей – Китая. Государство напрямую не делало выплат, но рекомендовало бизнес-структурам покупать произведения китайских художников на международных аукционах. Таким образом, формировался спрос на китайских художников на международном уровне: возникала узнаваемость, история продаж как минимум. Буквально за 20 лет китайские художники вошли в топ продаваемых и дорогих авторов. У нас же художников, которые востребованы за пределами края, тем более за рубежом, – на пальцах рук можно посчитать.
– При этом у нас все-таки не выжженная пустыня, есть ростки, за которыми нужно ухаживать. Но вопрос: в каком формате все это мобилизовать?
– Для этого есть разные механизмы. Во Владивостоке это, безусловно, должны быть крупные мероприятия, которые бы привлекали внимание коллекционеров Азиатско-Тихоокеанского региона. Это также могут быть аукционы и арт-ярмарки. Главное – не откладывать в дальний ящик то, что можно начать делать уже сегодня.
Огромное значение играет популяризация художников. Неизвестные художники – низкая стоимость работ, поэтому следующей важной задачей являются меры, чтобы о приморских художниках узнали все: масштабные выставки, биеннале.
– По словам экспертов из западных регионов России, в Приморском крае есть огромные творческие ресурсы и потенциалы. Искусство здесь существенно отличается от искусства на западе страны, оно самобытно и интересно. Как этот потенциал реализовать?
– Давайте использовать наши преимущества геополитического расположения. Коллеги с запада нашей страны говорят, что и у них коллекционеров недостаточно. А в АТР нашу живопись ценят. Академическая русская школа живописи в Азии пользуется непререкаемым авторитетом. Ежегодно китайские студенты поступают в российские вузы художественной направленности не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и во Владивостоке. В Дальневосточном государственном институте искусств каждый третий студент из Китая.
К слову, более полутора тысяч лет в Китае ученый муж, интеллектуал – это главная сила, на которую опирается государство и общество. Благодаря конфуцианству у наших соседей появился образ ученого мужа как грамотного и образованного человека, книжника, законника, который обучался в специальных школах и умел писать иероглифы. Особенной ценностью для любого образованного человека в Китае всегда считалась кисть. В древности каждый «благородный муж» должен был в совершенстве владеть кистевыми искусствами, каллиграфией и живописью. Хорошо об этом помнить, когда в нашем присутствии кто-то усомнится в значимости профессии художника.
– Хотите сказать, что игнорировать потенциал художественной сферы недальновидно?
– А как развитие любого рынка влияет на экономику? Безусловно, положительно. Возникает прибыль, жить становится легче и интереснее, хочется продолжать работать и не менять место жительства в поисках лучшей доли.
– Местные власти могут на своем уровне создать какие-то условия?
– Конечно. На уровне региона могут быть введены инструменты поощрения. В Швеции есть опыт: девелоперы 1% от строительной сметы отводят на создание художественных произведений в общественных пространствах. Это могут быть картины или скульптура, инсталляция. Можно взять на вооружение.
Или еще один исторический пример: в середине 30-х годов во времена Великой депрессии в США правительственное начинание помогло не только сберечь и дать выжить культуре, но и пополнить национальные фонды в тяжелый для экономики период. Речь идет о Федеральном художественном проекте (ФХП), запущенном по инициативе президента Франклина Рузвельта. Программа предоставила работу 6000 художникам, которые вместе создали 225 тыс. предметов искусства. В госпиталях и на почтамтах появились фрески, в школах и библиотеках – новые картины, в парках – скульптуры.
Парадоксальным образом общественная жизнь получила развитие во время худшего краха американской экономики. А проект вырос из убеждения, что культура – важнейший элемент американской жизни и ее нужно сберечь, дать ей возможность выжить. Виллем де Кунинг, Марк Ротко и Джексон Поллок тоже были участниками этого проекта. Сегодня стоимость картин Виллема де Кунинга, например, достигает $ 350 млн.
Новые культурные институции — новые рабочие места, преимущество которых в том, что они дают возможность для самореализации – современному человеку крайне важно ощущать, что качество его жизни на высоком уровне. А качество жизни подразумевает чувство удовлетворения от всего, что он делает. Однако надо понимать, что ничего не возникает само собой. Если у арт-рынка есть потенциал, нужно создавать условия для его развития.
