Этот проект не раз оказывался на грани закрытия, но упорство, удача, помощь единомышленников и неиссякаемая энергия его основателя Андрея Тенякова сделали свое дело. Сегодня на базе группы компаний «Русский карбон» создается целая экосистема, которая помогает решать проблемы людям в колясках по всей России. В перспективе – экспортные контракты с Кувейтом и другими странами. Каково это – быть «атлантом» на стороне добра, Андрей Теняков рассказал деловому еженедельнику «Конкурент».
– Андрей Александрович, как появился проект «Русский карбон»?
– Я был индивидуальным предпринимателем, занимался переработкой древесины и пробовал себя в разных направлениях. Однажды экспедировал свой груз на лесовозе – это было 13 июня 2000 г. – мы возвращались из тайги, я сидел на пассажирском сиденье. Лесовоз перевернулся, и со сломанным позвоночником я оказался в больнице, где провел три месяца. А потом еще несколько месяцев лежал дома. С тех пор использую в своей жизни кресло-коляску.
Проект «Русский карбон» появился только в 2019 г., но мысли о нем пришли значительно раньше. В 2016-м так получилось, что я остался один – дети выросли, с женой развелся, и вопрос самостоятельности встал очень остро. Надо было искать пути решения. У меня получилось оборудовать вход в свой подъезд, в квартиру – дома организовать все так, чтобы мне было удобно. Но оставался один момент – невозможность самостоятельно сложить коляску в машину или достать ее из машины.
Вообще первая карбоновая коляска приехала ко мне из Англии – друзья помогли ее доставить. И жизнь очень сильно изменилась, потому что ограничений стало значительно меньше. Я мог спокойно поехать в магазин, в кинотеатр, съездить по делам. Сам вытаскивал коляску из машины. Конечно, многие места во Владивостоке недоступны, но стали появляться торговые центры, в которые можно приехать, купить продукты, одежду и сходить в кино, театры, кинотеатры с доступной средой. Разумеется, я не мог не думать о том, что другим людям это тоже необходимо. Поэтому стал искать тех, кто может как минимум скопировать мою коляску или создать что-то подобное. Оказалось, что таких специалистов на Дальнем Востоке нет. Нашелся один в «КБ Архипов» в Москве – он согласился выполнить заказ, однако цена была для меня неподъемной, и это было далеко. А вернувшись из Москвы, я встретил здесь человека, который пообещал профинансировать проект.
– О каких суммах шла речь?
– Только разработка одной модели обходится порядка 10–15 млн рублей. Причем не все так просто. Я окунулся в эту историю и нашел в Москве специалистов, которые, по крайней мере, смогли рассчитать стоимость создания образца и предложили несколько вариантов технологий. Инвестор сказал, что поддержит проект. Но пришел ковид, у него начались трудности, и он свернул программу. А я уже запустил колесо – нанял инженеров, и опять остался один. Скрипя зубами получилось создать инженерную разработку и 3D-модель первой коляски. А дальше проект стоял на грани закрытия из-за отсутствия финансовой возможности его развивать.
Непростая работа
– Если не секрет, откуда вы взяли средства на создание прототипа?
– Из другого своего бизнеса. Я всю свою жизнь занимаюсь предпринимательством. Это и автосервис, и магазины запчастей, и продукты питания. На тот момент поставлял запчасти для спецтехники, держал несколько магазинов. Но доходов, которые они приносили, конечно же, не хватало.
Поворотным в истории проекта стал момент, когда мне предложили поучаствовать в первом краевом грантовом конкурсе «Приморский старт». На победу претендовали 150 участников, и среди победителей комиссия выбрала мой проект. Грант «Приморского старта» в 2 млн рублей позволил сделать первые прототипы. Плюс я получил обратную связь от правительства края, которое меня поддержало. Увидел, что иду в правильном направлении и людям это нужно.
– Как начинается такой специфический бизнес? Есть прототип, есть финансирование, есть запрос общества. Что дальше?
– А дальше нужны знания. Я отправил двух инженеров на обучение в Санкт-Петербург на полгода – конечно, это потребовало значительных вложений. В результате инженеры создали новую коляску. В 2021 г. мы представили ее на Восточном экономическом форуме, и она заслужила очень высокую оценку министра промышленности России Дениса Валентиновича Мантурова и губернатора Олега Николаевича Кожемяко. Наш проект получил дальнейшее развитие – правительство Приморского края выделило грант 50 млн рублей на запуск первой линии производства, и в июне 2022 г. мы изготовили первую коляску непосредственно на базе завода.
– Как быстро удалось выйти на широкий рынок?
– Первый год был крайне сложным, так как у нас отсутствовало регистрационное удостоверение, позволяющее участвовать в торгах. Соответственно, предприятие было ограничено индивидуальными заказами, и только с июня 2023 г., уже получив регистрационное удостоверение, мы начали работать над расширением рынка сбыта.
– Как строится работа с индивидуальными заказчиками?
– Эта работа очень непростая на самом деле. Человеку недостаточно оформить заявку и получить то, что он хочет. Здесь нужен индивидуальный подход. С клиентами удаленно возникают сложности, поскольку никто не знает, как правильно снимать мерки и оценивать реабилитационный потенциал. Так что помимо самих колясок пришлось разрабатывать методологии и по обучению, и по оценкам психологического, реабилитационного и физического потенциала заказчика.
Это очень сложный процесс. Сегодня у нас есть отдельные инжиниринговая, производственная, дистрибьюторская компании, которые занимаются этими вопросами. Заканчиваем разработку курса «Основы самостоятельной жизни» в сотрудничестве с университетами. Проведена огромная работа, и она еще не закончена. Также в этом году в марте запускаем «Центр реабилитации личности» во Владивостоке.
Специальная экосистема
– Чем будет заниматься ваш центр?
– Это школа для тех, кто по воле судьбы оказался в коляске. Как правило, в такой ситуации ты сразу попадаешь в ловушку, когда начинается гиперопека со стороны родных и близких – «Сиди, я сам принесу». Это очень сильно сначала сковывает человека, а потом он смиряется. Перестает верить в себя. Понимает, что без сопровождающего не способен выйти на улицу – «а вдруг упаду, а вдруг не смогу, а если мне никто не поможет». Поэтому в первую очередь в нашей школе будет проводиться работа с психологом и обучение навыкам управления коляской.
Это не просто крутить колеса – это умение пересаживаться с коляски на другую поверхность и обратно. Навыки пользоваться туалетом и ванной в быту, пересаживаться на диван в ресторане. Научиться подниматься с пола на коляску – тоже целая история. Поначалу я сам падал несколько десятков раз, когда садился в свою новую машину. Человек должен эти страхи в себе убить. Мы будем обучать подниматься и спускаться по пандусу, научим самостоятельно подниматься по ступенькам, пересаживаться в автомобиль, складывать коляску в машину.
– Очень правильная инициатива.
– У нас еще будут параллельно работать эрготерапевты (специалист по восстановлению социальных, бытовых, рабочих, функциональных и двигательных навыков. – Прим. ред.) с выездом на дом, чтобы оценить условия проживания: это вход в дверные проемы – в подъезд, квартиру, в санузел, на кухню, на балкон, и соответственно, составление рекомендаций для внесения в программу реабилитации. Еще планируем развивать направление телемедицины, чтобы эрготерапевты, реабилитологи и психологи могли оказывать помощь удаленно. А завершающим аккордом разработали программу карьерного сценария, то есть профориентации.
С помощью Агентства стратегических инициатив Приморского края получили доступ к компаниям, которые готовы предоставлять рабочие места. Кроме того, планируем расширить производство и выпускать не только кресла-коляски, но еще и целую линейку других технических средств реабилитации и медицинских изделий. Параллельно разрабатываем средства для оборудования мест общего пользования и рабочих мест для людей в колясках. Это пандусы, рампы, переносные и стационарные приспособления, которые помогут делать «доступную среду» действительно доступной.
– Вы сейчас описали большую программу.
– Наша задача и заключается в том, чтобы создать такую экосистему, куда можно обратиться со своей проблемой и найти пути ее решения в режиме «одного окна». Надеемся, что власти помогут нам в реализации этой задачи.
– Обучение бесплатное?
– Обучение в школе пока бесплатное. И я хочу, чтобы оно оставалось бесплатным, но в любом случае труд профессионалов должен оплачиваться.
Эти расходы лягут и на производство, и на продажи, но мы будем изыскивать возможности финансирования. Уже работаем над этим вопросом с правительством, согласовываем возможные варианты бюджетирования. Что-то оплатит государство, какую-то нагрузку мы возьмем на себя. По крайней мере, начальный, базовый курс постараемся сделать бесплатным для всех.
Аналогов нет
– Какие у вас объемы реализации, может ли «Русский карбон» закрыть потребности всего Приморского края?
– В прошлом году прямых продаж было порядка 1200 колясок. Вообще, что касается потребности нашего региона, за год министерство труда и социальной поддержки населения выделяет средства на закуп 1050 кресел-колясок. В январе 2023 г. губернатор подписал закон о предоставлении жителям края компенсации на покупку средств реабилитации в размере 250 тыс. рублей. Это средняя цена нашего изделия в базовой комплектации. Причем аналоги карбоновых колясок – только импортные, и стоят они на порядок дороже – 450–500 тыс. рублей. Скажу, что на сегодняшний день мы способны обеспечить высокотехнологичными, современными и красивыми техническими средствами реабилитации всех нуждающихся.
Раньше, когда мы производили только коляски активного типа, я сказал бы, что наша целевая аудитория – это люди с активной жизненной позицией, те, кто работает, учится или занимается профессионально спортом. Но сегодня у нас появилось еще и производство комнатных, прогулочных колясок. Они востребованы практически всеми, так как изготовлены из инновационных материалов – из углепластика, благодаря чему остаются легкими и обладают высоким реабилитационным потенциалом.
Что это значит? Человек может достаточно быстро научиться самостоятельности. Тем же, кто менее активен, у кого угасающие функции, не развит или поврежден плечевой пояс, наши коляски очень облегчают жизнь. Причем и сопровождающим они в помощь, так как при сборе весят не больше 10 кг. А без задних колес – от 4 до 7 кг, даже девушка может спокойно поставить или вытащить из машины такую коляску.
– Много ли у вас конкурентов в России?
– Если рассматривать только коляски, есть компании «Армед», «Катаржина», немецкий Ottobock и другие. Если учитывать все, о чем я говорил, то аналогов нашей компании в России нет точно.
– Большой штат у группы компаний «Русский карбон»?
– В штате работают 80 человек. Есть у нас инженеры по качеству, инженеры по техпроцессам, инженеры-конструкторы, технологи и сотрудники швейного цеха. Специалисты, работающие на высокоточных станках. Участок формовки, цех новых разработок. «Русский карбон» объединяет много разных профессий.
Общие цели
– Правда, что изначально вы не получили высшее образование?
– На момент аварии у меня были профессиональные права водителя и корочка матроса. А также я был и токарь, краснодеревщик, заканчивал разные курсы – по интересному совпадению, прошел подготовку на медбрата – в общем, искал себя. И да, так получилось, что в 90-е я действительно не получил высшего образования. Наверстывал упущенное уже после травмы – учился самостоятельно, осваивал новые профессии и в конце концов окончил ДВФУ – в 2018 г. получил диплом экономиста. Мне было тогда 40 лет.
Почему не раньше? Все дело в том, что до появления ДВФУ не было возможности учиться в высших заведениях, потому что это старые или даже старинные здания и, как правило, они не приспособлены для людей на колясках. А качество дистанционного образования в то время оставляло желать лучшего.
– Для вас как будто нет препятствий, даже после аварии вы сразу сели за руль?
– Я уже в 2001 г. был за рулем. Случайно увидел объявление о том, что продается машина с ручным управлением. Позвонил – мне сказали, что машина продана, а вот ручное управление осталось. Я его купил, поставил себе на машину, и потом оно кочевало из автомобиля в автомобиль. К слову, в 2014-м самостоятельно ездил из Находки в Астрахань.
– Другими словами, нужно верить в себя и четко формулировать цели?
– На самом деле путь очень сложный. Здесь должна быть и системность, и знания, и удача, и профессиональная команда, конечно, потому что одному создать такую структуру практически невозможно. Общие цели, вера, служение большой цели объединяют людей. Мы понимаем, что не можем подвести ни людей, которым нужна наша помощь, ни государство, которое в нас верит. Этот проект не раз стоял на грани банкротства, схлопывания, но у нас все получилось. Потому что мы стоим на стороне добра.
