В этот непростой период, который так или иначе переживает каждый, самое время поговорить о вере. А кто, как не митрополит Владимир, знает об этом лучше?
– С 2022 г. мир вокруг нас изменился, происходит глобальная смена эпох. А тут еще теракты… В это время какую миссию выполняет церковь?
– Действительно, страна проходит непростой период своего бытия – вот уже два года длится специальная военная операция, и церковь не стоит в стороне от происходящих событий. Во всех наших храмах за Божественной литургией ежедневно звучит молитва о Святой Руси. Мы молимся о наших воинах на передовой, чтобы они одержали победу и вернулись с поля брани живыми и здоровыми. Конечно же молимся о тех, кто пострадал в результате военного конфликта: это не только наши военнослужащие, получившие ранения, но и те люди, которые вынуждены были покинуть свой дом или получили какие-то увечья, лишились имущества, стали беженцами.
Также наши священники регулярно отправляются на передовую. Главная задача священнослужителей – духовное окормление воинов. Священники совершают крещения, исповедуют и причащают, поддерживают воинов морально, обустраивают походные храмы и молитвенные комнаты.
– В столь непростой период человеку свойственно тянуться к Богу?
– Когда человек оказывается лицом к лицу со смертью, рискуя собственной жизнью или теряя своих товарищей, он всегда начинает задумываться о том, что находится за пределами земного бытия. Как мне рассказывали пережившие это состояние, в такие моменты как бы стирается грань между миром материальным и духовным, вернее, человек начинает явственнее чувствовать присутствие Бога в своей жизни. Тема смерти входит в смысл жизни человека, помогая по-новому посмотреть на мир, провести ревизию ценностей и изменить многие взгляды. Происходит духовное перерождение личности. Обращение к Богу и Церкви со стороны тех, кто находится «за ленточкой», – это действительно очевидный факт. Это отмечают очень многие люди.
Но изменения духовного настроя происходят и «на гражданке», в тылу. Кто-то, беспокоясь о своих родных и близких, обращает сердце к Богу, приходит в храм, начинает жить церковной жизнью. Кто-то тревожится о наших бойцах и участвует в добровольческих проектах помощи фронту. Так, на базе приходов и монастырей миряне плетут маскировочные сети, льют окопные свечи, собирают подарки, гостинцы, чтобы затем отправить их воинам. То есть все эти события нас сплотили, сделали ближе. Русская православная церковь (РПЦ), как было и во все времена, вместе с народом и делит со своими верными чадами тяготы, скорби и переживания.
– Учитывая возросшую роль церкви сегодня, достаточно ли в Приморье приходов и монастырей?
– Практически во всех крупных населенных пунктах есть православные храмы, в Приморском крае пять монастырей – два мужских и три женских. Сейчас основные усилия направлены на развитие общинной жизни и строительство либо реставрацию временных и постоянных церковных зданий.
– На какие средства ведутся строительные работы?
– Исключительно на деньги, пожертвованные верующими людьми. Иногда находятся благотворители из числа предпринимателей, желающих поучаствовать в добром деле.
– У вас многолетний опыт служения в разных регионах. Как, исходя из него, вы оцениваете уровень духовного образования в Приморском крае?
– Обычно под духовным образованием понимают систему подготовки будущих священнослужителей. Вы, скорее всего, имеете в виду образование с религиозным компонентом. У нас в Приморье создана полная, трехступенчатая система православного образования: от детского сада, открытого на базе православной гимназии – общеобразовательной школы, до получения высшего образования на кафедре теологии в Дальневосточном федеральном университете, где реализуются бакалаврская и магистерская программы по направлению «Теология». Есть возможность продолжить обучение и в аспирантуре, заниматься научной работой.
Могу сказать, что желающих обучаться по этому направлению немало. Уникальность программы заключается в том, что она дает не только фундаментальное гуманитарное образование, включающее в себя преподавание основных предметов гуманитарного профиля, как, например, философия, всемирная и отечественная история, филология, психология, но и помогает посмотреть на человеческую культуру сквозь призму церковной традиции и православных духовных ценностей, познакомиться с богатейшим христианским интеллектуальным наследием. Среди преподавателей кафедры – наш викарный епископ Иннокентий, священнослужители и миряне, причем очень разных профессий: от филологов и журналистов до психологов и даже физиков. Кроме того, на базе Епархиального управления действует центр подготовки церковных специалистов – будущих помощников священнослужителей.
Недавно у нас открылись курсы повышения образовательного уровня для монашествующих из мужских и женских монастырей, с обязательной аттестацией. Вот этого раньше не было. Мы пришли к тому, что нужно давать необходимый уровень образования тем, кто подвизается и спасается в монастырях.
– Что нужно для того, чтобы уйти в монастырь?
– Прежде всего нужны искреннее стремление и решимость. На церковном языке это называется призванием. Но его необходимо проверить, насколько оно прочное. Если появляется желание посвятить себя Богу, сначала следует пожить в монастыре, испытать на себе монашеский образ жизни, распорядок дня и занятия, погрузиться в эту духовную атмосферу. Только потом уже принимать решение, близко ли тебе это или это не твой путь.
Сразу никого не постригают в монашество, не просят давать обеты – сначала человек живет как трудник, затем становится послушником и только после этого, если захочет и если у него действительно есть призвание к монашеству, принимает постриг.
– Правильно можно понять, что сегодня один из главных приоритетов церкви – работа с молодежью?
– В том числе. У нас есть епархиальный отдел, который занимается молодежной повесткой. В храмах среди прихожан люди самого разного возраста, социального статуса и достаточно много молодежи. Причем неважно, это городской приход во Владивостоке или какой-то маленький храм в небольшом поселке. Везде находятся молодые люди, которые осознанно пришли в церковь, участвуют в богослужениях, познают основы веры, занимаются в воскресных школах. А что касается непосредственно работы нашего отдела, он реализует целый ряд успешных и достаточно крупных молодежных проектов: это и программы духовно-просветительской и культурно-познавательной направленности, и патриотические мероприятия.
– А какой интерес молодежи идти в церковь?
– Прежде всего, в церкви люди обретают Христа, подлинный смысл жизни. Здесь они находят духовную поддержку. Кроме того, юноши и девушки имеют возможность знакомиться друг с другом, участвуя в богослужениях и различных приходских мероприятиях, часто создают семейные союзы.
– Мы живем в информационном обществе, где самые разные силы ведут ожесточенную битву за умы, особенно молодые и неокрепшие. Что помогает церкви быть услышанной в этом потоке?
– Разумеется, церковь для свидетельства о Боге использует самые разные инструменты, в том числе современные технологии. Это и интернет-сайты, и каналы в соцсетях, и другие информационные площадки, где выкладываются записи богослужений, проповедей, специальные лекции.
Хотя вы, конечно, правы: общий информационный шум действительно очень сильный. И в этом нескончаемом потоке порою сложно отличить шумы от настоящих сигналов.
Я часто говорю прихожанам, что все зависит только от нашего желания: кто ищет, тот всегда найдет. Кто искренне стремится найти духовную пищу, не испорченную различными авторами, которые, скорее всего, понятия не имеют о церковном предании и церковной жизни, тот обязательно придет к чистому и незамутненному источнику – свидетельству церкви.
– Основы веры должны прививать в семье, в школе?
– Я думаю, что очень многое зависит от семьи. Но немало примеров, когда вопреки каким-то идеологическим и семейным устроениям человек обретает веру в раннем возрасте, начинает посещать храм, задумываться о вечном, находит нужную литературу, знакомится с верующими людьми. Причем достаточно много случаев, когда через детей со временем к вере приходят и родители.
– Неужели такое бывает? Родители через детей – к вере?
– Да, есть такие примеры. Даже родители-атеисты меняют свои убеждения. Знаем же мы пример, когда гонитель Христа и Церкви Христовой в определенный момент явления силы Божией преобразился и стал всемирно известным апостолом Павлом, последователем Спасителя.
– Когда человек приходит к Богу? Можно ли здесь выделить определенные закономерности?
– Все очень индивидуально, у всех это происходит по-разному. Кто-то впитывает веру буквально с младенчества, с молоком матери, видя домашний пример своих родных и близких, если они воцерковленные люди: молятся, ходят в храм, постятся и придерживаются православных традиций. Другой приходит к Богу в результате напряженных духовных исканий. Третий может разочароваться в том, что ему казалось правильным, и пережить некий мировоззренческий кризис. Кто-то приходит к Богу в минуту смертельной опасности. Иные – в период болезни, порой неизлечимой, когда человек понимает, что надеяться уже не на что и надо готовить себя к вечности, особенно если перепробованы все медицинские методы борьбы с недугом и лечение не помогает.
– Как вы пришли к Богу?
– Моя семья была верующей, но не очень воцерковленной. Конечно, в младенчестве меня крестили, мои родители были повенчаны. Однако перед глазами был пример моих прабабушек. Они ходили в храм и, когда я еще был ребенком, брали меня с собой, чтобы я мог исповедоваться и причаститься. В их доме всегда висели иконы и горели лампадки. Одна прабабушка по памяти читала молитвы. Вторая – Псалтырь по усопшим. Иногда они просили меня переписать какую-то молитву от руки, потому что в то время молитвословы были в большом дефиците.
А потом стал восстанавливаться старинный заброшенный храм рядом с моим домом. Это было неформальное место встречи местной молодежи, и я туда начал ходить, потому что местных жителей, в том числе молодежь, приглашали разбирать завалы и выносить мусор из этого храма. Там я познакомился с верующими, воцерковленными людьми и со временем стал учиться у них, общаться с ними, читать какую-то литературу. Потом уже пришел в действующий храм, где познакомился со священниками, стал участвовать в богослужениях, учиться церковному пению и чтению. Так созрело мое желание поступить в духовное училище и свою жизнь посвятить церковному служению.
То есть огонек веры был во мне с детства, но по-настоящему разгорелся он, когда я осознанно погрузился в церковную жизнь.
– В какие годы начали восстанавливать храм рядом с вашим домом?
– Это было самое начало девяностых.
– Смутное время…
– Да, с одной стороны, рушились государственные и общественные устои. Но с другой – это было начало духовного возрождения нашей страны, возвращения церкви в общественное пространство и возвращения народа к своим христианским корням, к православной вере. Восстановление храмов и монастырей, массовые крещения, когда десятки и сотни человек в день крестились в одном храме, многочисленные венчания, когда по нескольку пар в течение воскресного дня венчались одновременно и на всех даже не хватало венцов, – это было впечатляющее по своим масштабам явление.
Когда я поступал в духовное училище в 1995 г., вместе со мной поступали молодые люди со всех районов Рязанской области. Все мы стремились поскорее закончить обучение, принять сан и отправиться на церковное служение, хотя в тот момент церковь не работала с молодежью так плотно, как сегодня. Не было воскресных школ, но молодые люди сами тянулись к церкви, и подавляющее их большинство приняли священный сан. Девушки, закончив обучение, стали регентами (дирижерами церковных хоров) и до сих пор несут свое церковное служение. Вот такой парадокс: с одной стороны, внешнее рушилось, а внутреннее преображалось.
– И как вы для себя его объясняете?
– Народ истосковался по вере и разуверился в ложных ценностях, которые предлагала ему коммунистическая идеология. Мы увидели, что церковь действительно является островком спасения. Особенно в том мятущемся мире, когда все стремительно менялось и люди не понимали, куда им идти и что их ожидает завтра. В период безвременья, наступивший в лихие девяностые, церковь, по сути, была единственным истинным пристанищем, где тебе давали крепкую нравственную опору, дарили надежду и помогали обрести непреходящий смысл жизни. Мы словно очнулись от глубокого сна и, стряхнув дурманящий морок, испили наконец святой, чистой воды.
На самом деле религиозное чувство из русского человека невозможно вытравить, его можно попытаться заглушить или ослабить – и делать это могут лишь те, кто совершенно не понимает и не любит историю России.
– Можно ли сказать, что сегодня мы переживаем что-то похожее?
– Мы сегодня переживаем определенный кризис, отвечая на важные исторические вызовы. Думаю, мы проходим своего рода очистительный огонь, когда все лишнее, суетное, ложное – все то, что было привнесено извне и чуждо нам на самом деле, должно выгореть. Останется только настоящее, истинное, доброе и то, без чего мы не сможем дальше двигаться.
На мой взгляд, это определенный водораздел: время духовно обновиться, пересмотреть подходы ко многим вещам и отбросить в сторону всю ненужную шелуху. А двери церкви открыты для всех. В отличие от постоянно меняющихся обстоятельств времени послание церкви не ветшает никогда, и для каждого человека, сообразно его желанию, талантам и призванию, найдется достойное место в общине верующих во Христа.
– Даже бывшему криминальному авторитету или чиновнику, взявшему на душу не один тяжкий грех?
– По обещанию Христа Спасителя первым в рай вошел вообще разбойник, которого мы называем благоразумным. Будучи распятым на кресте рядом с Господом Иисусом Христом, он покаялся, исповедовал его Богом и обличал другого разбойника, говоря, что тут получают наказание в силу своих преступлений, а рядом с ними распят Человек, который не имеет никакой в себе неправды и является безвинным страдальцем.
Поэтому здесь надо смотреть индивидуально, только сам Бог знает, что происходит у человека в душе. А когда люди посторонние судят о жизни того или иного человека, как правило, они заблуждаются. Да и нет у нас такого права судить. Есть возможность молиться, поддерживать, утешать и иногда обличать, призывать к покаянию, чтобы человек, даже если он совершил какие-то ошибки в прошлом, покаялся перед Богом, преобразился духовно, встал на путь исправления и больше не совершал ни преступлений, ни каких-то греховных ошибок, которые ведут в погибель.
– Ваш огромный опыт служения в разных регионах помогает вам сегодня в Приморье?
– Работая в том или ином регионе, конечно, ты узнаешь его специфику, знакомишься с людьми, приобретаешь важный опыт и потом испытанные управленческие решения можешь применять уже в других регионах. Тебе уже понятна та или иная ситуация, понятно, как поступить и что сделать. Административное измерение в архипастырском служении присутствует несомненно. В любом случае епископ, помимо своих прямых обязанностей совершения богослужений, проповеди слова Божьего, является еще и церковным администратором. От него зависит целый ряд ключевых моментов жизни епархии, за которую он несет ответственность.
– Какие у вас ближайшие планы?
– Дальнейшие планы – это завершение работ по благоукрашению Спасо-Преображенского кафедрального собора. Это подготовка к визиту Предстоятеля нашей Церкви – Святейшего Патриарха Кирилла, который совершит Великое освящение храма. Это создание церковного музея – интересный проект, ничего похожего еще не было во Владивостоке. Он будет рассказывать жителям и гостям города о том, что такое церковь, как созидалась церковная жизнь в Приморье. Помимо музея на нижнем этаже храма должны открыться зал церковных собраний, помещение Епархиального управления. Там же будет крестильный храм с возможностью полного погружения крещаемого. В планах открыть и православное кафе.
Ну и, конечно, продолжаем работу по строительству новых храмов, укреплению приходов, становлению и развитию монашеской жизни. Занимаемся направлениями, несколько лет назад обозначенными приоритетными, – это работа с молодежью, социальная деятельность, миссионерское служение, религиозное образование.
– Вокруг строительства Спасо-Преображенского кафедрального собора велось много споров, мол, рядом с ярмаркой и разными сезонными развлечениями на площади ему не место. Ваше мнение?
– Наоборот. В период новогодних каникул многие горожане, побывав на центральной площади, накатавшись на каких-то аттракционах, приходили в храм, иногда просто согреться, посмотреть. И увиденное их удивляло. Они рассматривали иконы, церковную роспись, общались со священнослужителями, ставили свечи.
Так что это как раз очень хорошее соседство – с центральной площадью. Оно дает возможность самым разным людям побывать в храме и, как я уже сказал, отойти от обыденности, задуматься о чем-то важном и вечном, прислушаться к самим себе, услышать тот голос Божий, который в каждом человеке есть и рано или поздно начинает ему напоминать, что не все заканчивается этой временной земной жизнью. Если Бог будет на первом месте, как сказал блаженный Августин, то все остальное будет на своих местах. Вот об этом необходимо помнить нам всем.
– Очень интересная идея с музеем. Откуда, если не секрет, приедут экспонаты?
– Экспонаты будут как из Приморья, так и из других уголков нашей страны. Сейчас только начинаем их собирать: что-то монастыри и приходы жертвуют, что-то я из собственных вещей передал музею. Пока в приоритете материалы для экспозиции, посвященной истории строительства нашего собора, начиная с дореволюционных лет.
Покажем историю его закрытия, разрушения и восстановления. Затем уже перейдем к созданию экспозиции в целом об истории православной церкви в Приморье. И здесь любые экспонаты, связанные с церковной жизнью, будут важны и нужны. Поэтому, если есть у кого-то что-то, можно передавать на хранение или во временное пользование нашему музею, чтобы как можно большее количество людей могло ознакомиться с историей церковной жизни в Приморье.
Пока в полной мере это не освещено нигде, ни на одной музейной площадке. Думаю, что создание музея Приморской митрополии будет важным вкладом в развитие культурной жизни Владивостока и в целом Приморского края.
