Толчком для исследования истории Приморья для него послужил личный интерес. Но на этом Антон Шпак не остановился, написав уже несколько книг об образовании селений Уссурийского края.
– Антон Юрьевич, как получилось, что вы занялись исследованием истории Приморья?
– В 2008 г. моя бабушка попросила узнать о своем репрессированном отце, моем прадедушке, я отправил запросы в архивы. Получил информацию, но остались вопросы, на которые хотелось найти ответы. Первые годы мои поиски были направлены исключительно на родственников из лесозаводского села Тургенево, откуда мои предки. Генеалогия – наука, смежная с краеведением, этнографией, появились знания не только о своей родне, но и о селе. В самом начале системной работы в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока мне удалось познакомиться с краеведом-генеалогом Натальей Викторовной Бутковской, которая много лет занималась подобными исследованиями, в том числе и в Лесозаводском районе. Решили объединить усилия, чтобы описать селения нашей территории.
Так возник проект «Очерки Лутковской волости», в рамках которого предстояло описать 18 селений. Проект полностью завершен в 2015 г. За серию из 13 книг мы были награждены бронзовой медалью Дальневосточной выставки-ярмарки «Печатный двор – 2015» в номинации «Тематические краеведческие издания».
На этом краеведческая работа не остановилась, последовали изыскания по Успенской, Марьяновской, Зеньковской и Спасской волостям Иманского уезда Приморской области, – так сказать, продолжили «крестьянскую тему», – и на сегодня опубликована история основания и заселения более 50 населенных пунктов Приморского края.
– Почему взялись именно за села, а не города – Владивосток, Уссурийск или любой другой?
– В каждом городе Приморья есть краеведческие сообщества единомышленников, которые и занимаются историей своей малой родины. До недавнего времени восточное и южное Приморье, с точки зрения и краеведения, и генеалогии, все-таки в целом было более подробно описано, чем центральное и тем более северное, к которым у нас и был интерес. Историография большинства селений ограничивалась, в лучшем случае, редкими статьями в районных газетах или буклетами к юбилеям.
А в наших книгах рассказывается об условиях и особенностях переселения конкретной группы крестьян, об истории возникновения села и по возможности – его названия, называются имена первопоселенцев, их возраст, состав семей и места выхода, и такие же данные о тех, кто прибывал в село в первые годы его существования, приводятся полный список глав семейств и количественный состав семей на определенное время, некоторые биографические сведения из жизни предков, о которых не знают потомки. Все это и многое другое абсолютно персонифицировано: всегда речь о людях, живших именно в том селе, чье название в заглавии очередной книги.
– Есть ли какая-то обратная связь от их потомков?
– Очень многие люди пишут письма и благодарят. Допустим, сообщают, что наша бабушка рассказывала вот так, а мы узнали новое: откуда она, где родилась. К слову, среди опрашиваемых потомков очень популярна фраза: «Когда наши сюда пришли, то на 100 верст по кругу тут никакого народу не было»… и дальше: «Наши были первые»… А на вопрос: «Откуда ваши прибыли» чуть не всей бывшей волостью отвечают, что из Белой Церкви, а дальше – из Одессы во Владивосток и потом по тайге, по бездорожью шли с детьми, весь скарб несли на плечах. И совершенно игнорируется реальная близость селений к железной дороге, уже находившейся в то время во вполне рабочем состоянии, по которой можно было добраться и добирались до станций.
Общий тираж наших книг – около 7 тыс. экземпляров, примерно столько семей узнали истинную историю своей родни, и, разумеется, мы получаем их отзывы.
Не бизнес-подход
— Как вы распространяете свои книги?
– Издание книг, поиск материалов происходят полностью за наши средства. Но в какой-то мере это можно считать и народным проектом: наши книги ждут, срабатывает «сарафанное радио», потомки первопоселенцев узнают, что готовится к выходу книга об их селении, и нередко предварительный заказ составляет 70–80% тиража. Частично заказывают библиотеки, в том числе федеральные и иностранные, а также приморские городские и краевые музеи, архивы. Но главный интерес, конечно, у потомков тех, о ком рассказано в книге.
– Случаются интересные находки в архивных документах?
– Мы нашли абсолютно точные данные об основании большинства описываемых селений. Некоторые населенные пункты считали датой основания совсем другую, чем была на самом деле. Эти даты мы поправили, поменяли и некоторые данные об основателях.
К примеру, по официальным данным село Лутковское Приморской области было основано крестьянами из внутренних российских губерний в 1894 г. В действительности первые его жители появились в здешних местах как минимум двумя, а то и тремя годами ранее. Долгие годы в описании села Лутковского были приведены неверные сведения о человеке, именем которого село названо.
Схожая история и с бывшим казачьим поселком Буссе, который, как считалось, назван именем первого председателя первого научного общества (Общества изучения Амурского края) на Дальнем Востоке Федора Федоровича Буссе. На самом деле этот казачий поселок назван не в честь Ф. Ф. Буссе. В книге «Село Тихменево. Очерки Лутковской волости» впервые в дальневосточной историографии представлен портрет военного губернатора Приморской области М. П. Тихменева, чьим именем названо описываемое село. Перечень установленных нами новых исторических фактов или исправленных прежних ошибок этим не ограничивается.
– Выгодно ли заниматься историей предков?
– Если речь о коммерческой генеалогии, то мы не имеем к ней никакого отношения и при возможности всегда помогаем людям бескорыстно. Знаю, что в Приморье в последние годы начала развиваться коммерческая генеалогия, ею занимаются несколько компаний и частные поисковики, которые на этом зарабатывают.
Наше занятие прибыли не приносит. Но мы должны окупить подготовку и печать этой книги, чтобы издать следующую. В последнее время мы издаем свои краеведческие работы не в Приморье, а в Новосибирске, даже в Санкт-Петербурге. Стоимость издания книги в Приморском крае неоправданно и необъяснимо высокая, даже запредельная.
Задел из XIX века
– Что касается сел региона – остались ли там потомки первопоселенцев?
– В сохранившихся селениях живут потомки первопоселенцев, и они помнят про своих предков. Но у многих внуки уже уехали в западные регионы.
– Планируете ли продолжать свою работу?
– Исследование селений центрального Приморья далеко от завершения, но очевидно, что уже проделанная работа дала возможность значительному числу людей получить конкретные знания не только по истории их малой родины, но и их собственных семей. Книги доступны для каждой семьи, а для уроков краеведения являются пособиями, основанными на местном материале.
Следует отметить, что тексты строго базируются на архивных источниках. Представлены исключительно подлинные документы из Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, Государственного архива Приморского края и других архивов Российской Федерации, а также архивов ближнего зарубежья. И, разумеется, в книгах есть все ссылки на источники.
Сейчас идет обработка материалов по Спасской волости: в начале этого года вышла книга о селах Гайворон и Дубовское, а две недели назад вышла книга о селах Красный Кут и Прохоры. В ближайших планах описать еще несколько селений Спасского района.
– Получается, массовое описание истории сел, которым вы занимаетесь, – прецедент в Приморском крае, возможно, и в России?
– Да, на Дальнем Востоке никто подобным описанием вообще не занимался, да и в России прецедентов припомнить не могу. Мы были и остаемся первопроходцами в этом деле. Сейчас появились исследователи, которые по внедренной нами методике описывают «свои» волости.
– Расскажите, как проводится работа. Это только кропотливое извлечение информации из архивов, аналитика или вы работаете с «живым» материалом?
– Этот проект, которым мы занимаемся уже больше 15 лет, совершенно не «кабинетная работа». Если первая часть работы над каждой книгой – архивная, аналитическая, то вторая ее часть – общение с информаторами. Когда в архивах 90% от общего объема предполагаемой публикации по истории селения уже собрана, мы обязательно связываемся с потомками, записываем их воспоминания, знакомимся с их семейными архивами – сохранившимися документами, фотографиями, выезжаем на места, в «поле», и разговариваем с жителями, фотографируем улицы, дома, иногда уцелевшие старые предметы быта. Некоторые снимки потом публикуем.
Работаем в контакте с сельскими администрациями, обязательно посещаем музеи, в том числе и школьные, если таковые в селах имеются. Вся информация, полученная напрямую, из первых уст, проверяется неоднократно. История быта, реликвии, фотографии – это есть в книгах. В каждом селении есть активные люди, которые помогают, рассказывают, организуют встречи, и мы рассказываем. Идет просветительская работа.
– Получается, все-таки это не бизнес?
– Для нас – однозначно не бизнес. В лучшем случае окупается только типографская работа. Остальные расходы – транспортные, канцелярские, оплата связи (от посещения селений до ручек и бумаги) – относим полностью на свой счет. Все же это хобби, а не профессия. Но у наших книг есть научный редактор – главный научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, доктор исторических наук, профессор Юлия Викторовна Аргудяева.
– Можете оценить, что происходит с изучением истории родного края в нашем регионе?
– В последние годы интерес к истории Приморского края вырос. У людей возникает вопрос: откуда я, откуда мой род пошел, где я живу? Видно, что и правительство Приморского края уделяет краеведению внимание и стимулирует интерес к истории. Во всех районах проводятся различные конкурсы: краеведческие, генеалогические, пополняются архивы, привлекаются молодые ребята, научное сообщество. Много обращений с территорий поступает и к нам.
– Считается, что, когда в Приморье пришли русские, местное население практически отсутствовало, так что сопротивления колонизаторам не было оказано. Насколько это справедливая точка зрения?
– Первыми в Уссурийский край пришли забайкальские казаки, и их поселки по реке Уссури стали в 1858 и 1859 гг., еще до официального закрепления Уссурийского края за Россией, произошедшего по Пекинскому договору только в 1860 г. Разумеется, здесь жили коренные народы, но численность их была невысокой. Хотя, конечно, в нынешнем Приморье люди жили тысячелетиями, как показывают археологические раскопки.
Здесь не было масштабных конфликтов. «Манзовская война» 1868 г., несмотря на свой локальный характер, стала первым масштабным конфликтом между китайскими и российскими подданными на территории нынешнего Приморья, позднее было немало конфликтов с хунхузами, хорошо описанных.
– Чем привлекали в Приморье переселенцев?
– Не от хорошей жизни решались люди переселиться на окраину России. В одном случае их побуждало к перемене места жительства безземелье, в другом – низкое плодородие местных почв, не позволявшее прокормить большие крестьянские семьи, или невозможность изыскать дополнительный заработок, чтобы создать материальную базу для развития хозяйства. Вот и ехали на дальневосточные окраины крестьяне из западных российских губерний за лучшей долей и с надеждой на благосостояние, которого не имели на родине. Сначала новоселов перевозили за государственный счет, при этом снабжали от казны пособием на продовольствие, инвентарем и даже денежным пособием на обзаведение.
– Но это первоначальный этап, а когда «закрепились» в Уссурийском крае?
– В связи с тем, что поток желающих переселиться быстро возрастал, с 1886 г. перевозка крестьян за государственный счет прекратилась. Однако число желающих заселиться на новые земли продолжало увеличиваться, и в край стали прибывать так называемые своекоштные крестьяне, то есть переселявшиеся на собственные средства. Администрация Приморской области контролировала процесс заселения и обеспечивала ряд мер для скорейшего укоренения новоселов. Для переселенцев были предусмотрены не только ссуды на домообзаведение, но и многие другие льготы. Были открыты переселенческие склады земледельческих орудий, которые отпускались переселенцам с рассрочкой платежа.
Для облегчения приобретения переселенцами лошадей переселенческая администрация Приморской области закупала иногда, заблаговременно, табуны таковых, когда при большом притоке переселенцев можно было ожидать значительного подъема цен. Лошади эти отпускались желающим из переселенцев с зачетом выдаваемой им ссуды на домообзаведение.
– Традиционно считается, что центром торговых отношений в начале прошлого века являлся город Никольск-Уссурийский. Так ли это? Как соотносится административное деление в царское время и сейчас?
– Ярмарки проводились во многих селениях, а также в Камень-Рыболове, в посаде Иман, где проходили две четырехдневные ярмарки, и в городе Никольск-Уссурийском – здесь четыре ярмарки, все пятидневные, и во Владивостоке – здесь, не считая регулярных базаров, проходили две пятидневные и одна трехдневная ярмарки. Не считая крупных ярмарок, которые зачастую длились несколько дней и включали воскресенье, на сельских площадях регулярно велась и рыночная торговля. На эти еженедельные базары, проходившие чаще всего по воскресным дням, также активно съезжались крестьяне со всей округи.
Что же касается административно-территориального деления, то границы немногих районов практически полностью совпадают с волостными. Чаще не совпадают. Даже границы волостей менялись неоднократно. Поэтому вряд ли стоит соотносить их.
Былое и думы
– Сейчас много говорят про переселение соотечественников в Приморский край. Насколько это массово?
– Действует программа переселения соотечественников. К нам возвращаются старообрядцы в край, предки которых много десятилетий назад покинули страну. Как это происходит? Приезжает часть семьи, «ходоки», обживаются, рассказывают, зовут ближних. У нас хорошо, переселяйтесь. Недавно приехала семья, молодая пара и трое маленьких детей. Скажем, всего переселилось около 500 человек. Это очень незначительная цифра, учитывая, что ежегодно Приморский край покидают люди тысячами. Сколько молодых людей, окончив школу и получив хорошие оценки по ЕГЭ, уезжают за пределы Приморского края?.. 90% не вернется. Хотя студенты в Приморье тоже приезжают, но это во Владивосток – большие города всегда притягивают.
– Есть ли возможности для того, чтобы усилить программу переселения?
– Чтобы люди приехали в Приморье, нужно их чем-то заинтересовать. Во Владивосток приедут, но как заманить в деревню? Надо помочь человеку с жильем, дать возможность медобслуживания, обеспечить образование для детей. Путешествуя в центральную Россию, мы видим, что цены там намного ниже, хотя в Приморье можно выращивать все необходимое. Но почему-то и дальневосточная рыба у нас дороже, чем там.
Чем заманить сюда молодого человека или девушку? Что с культурной средой? Наверное, все-таки стоит больше обратить внимание на тех, кто связывает свою жизнь с краем, чьи семьи здесь давно укоренились.
– Глубинка вымирает?
– Однозначно не процветает. Это заметно и по официальной статистике. Население «стареет». И это очень бросается в глаза, когда смотришь на перепись населения разных лет.
– Сейчас в России происходит «муниципальная реформа наоборот». Поселения укрупняются в муниципальные округа, с целью экономии. Как в царское время финансировалось строительство социальных проектов на местах?
– В большинстве случаев «на местах» социальные объекты ограничивались школами, церквями, дорогами. Сельский сход большинством голосов всех домохозяев постановлял приговор, в котором записывали совместное решение – что им сейчас необходимо. Почти всегда просили ссуду у государства, безвозвратную или возвратную. Но несомненно, что и часть суммы, а зачастую и большую, выделяло само общество. Не стоит забывать, что и тогда платили налоги, причем их было несколько видов, которые взимались с каждой мужской души. Сейчас все малые селения однозначно дотационные.
– На ваш взгляд, нет перспектив для развития приморской глубинки?
– Районные центры точно уменьшились все по объему населения. В Лесозаводске вместе с окрестными селами за последние 30 лет сократилась численность живущих с 60 до 40 тыс. Почему? Прекратил работу большой деревообрабатывающий комбинат, где работали тысячи людей, швейная фабрика, биохимический, комбикормовый заводы, мебельная фабрика. Сейчас градообразующее предприятие городского округа – это станция железной дороги. В городе дороги – яма на яме. Кто-то из новоселов выберет такой город и захочет приехать? Хочется верить, что перспективы есть. Но все ли зависит от нас?
