Полковник СВР в отставке и житель Москвы Андрей Безруков занимается активной общественной деятельностью, а также разрабатывает семь «дальневосточных гектаров» под Славянкой под сельское хозяйство.
– Андрей Олегович, почему вы выбрали гектары именно в Хасанском округе?
– Красиво, хорошее море. Важно, что существует транспортная доступность, дорога, определенная инфраструктура. Правда, несколько сотен метров дороги к участку нам пришлось пробивать самим. Процедура предоставления участка довольно затянулась. Не настолько она еще отлажена, чтобы работать без проблем. Все же, наконец, добились официального оформления. По гектару получили все члены семьи. В том числе родители жены и мои, и наши с Еленой дети.
– Зачем вам хозяйство в Приморье?
– Во многом для души. Мы сибиряки, и нам хочется быть на Дальнем Востоке. Для нас это не пустое слово. Здесь Тихий океан, развивающаяся часть страны. То, что делается в регионе сейчас, делается на перспективу, с упором на поколения. Для наших детей, внуков и так далее.
Страна идет на Восток, здесь все будет развиваться и строиться. Мы про это знаем. Может быть, данные процессы продвигаются не такими еще быстрыми темпами, как хотелось бы. Все равно неизбежно, в нужном направлении.
– Насколько известно, у вас есть планы по поводу развития экотуризма, обустройства пасеки, привлечения иностранных туристов?
– Пока туристов не приглашали. Дальнейшее развитие в проекте. Сейчас не до этого, в связи с СВО много других, более важных задач. Близость Китая – благо для всего Дальнего Востока. Рядом большая страна с огромными запросами и необъятным рынком.
Наши азиатские соседи смотрят на Владивосток как на европейский город. Россию видят как совершенно другую, по сравнению с ними, страну, им интересно. После окончания СВО все понемногу успокоится, и мы увидим, что поток туристов будет расти.
– Известно, что вы служили за границей достаточно долгое время – с 1987 по 2010 г. Сложно ли после такого опыта чувствовать себя «своим» в Приморье?
– Я работал в Северной Америке и Европе. Сначала в Канаде, потом во Франции, затем, и больше всего, – в Соединенных Штатах. Конечно, после 25 лет за рубежом, когда даже по-русски не говорили, пришлось адаптироваться. Был переходный период. Дети родились за рубежом. Когда приехали в Россию, ничего здесь не знали: ни родного языка, ни того, что они русские. Произошел серьезный шок, но прошли его ребята нормально.
– В чем главная сложность работы разведчика? Какие навыки вам особенно пригодились?
– Работа в разведке – постоянный креатив. По большому счету, надо все время что-то предпринимать. В разведке нет прямых путей. Надо приспосабливаться, изобретать, заниматься инновациями. Каждая задача с самого начала выглядит как почти невыполнимая. Возникают постоянные проблемы, которые нужно решить. Для того чтобы эти проблемы преодолевать, требуется постоянное волевое усилие.
Мотивация – для нас главное. Разведчик без патриотизма, без понимания, что он работает на Родину, без желания служить не может работать. Прежде всего это самоотдача, самопожертвование во имя своей страны. Если такой мотивации нет, то о разведке не имеет смысла вообще говорить.
– Часто ли приходилось рисковать жизнью?
– Ну, слушайте, нечасто. Разведку не делают ради того, чтобы просто рисковать, тем более своей жизнью. Все планируется и очень тонко разрабатывается. Делается так, чтобы противник не заметил. Просто бегать с пистолетом, как Джеймс Бонд, – это не разведка, а кино. Там, в контрразведке, тоже работают профессионалы.
– Как вы оцените зарубежных коллег, наших настоящих и потенциальных противников?
– Есть несколько разведок в мире, которые высокопрофессиональны, в том числе наша. ЦРУ также входит туда, британская Ми-6, израильский «Моссад», китайские службы. Они давно, испокон веков этим делом занимаются, систематически. Но мы сталкивались с ФБР, а не с ЦРУ.
– На ваш взгляд, в нынешнюю эпоху противостояния России и Запада в чем особая роль разведчика?
– Разведка работает на руководство страны. Она существует для того, чтобы глава государства мог, опираясь на нашу информацию, принимать правильные решения. Если информации нет либо информация неправильная, то и правильное решение принять нельзя.
Сейчас еще больше задач стоит перед разведкой, мы сейчас воюющая страна. Ответственность всегда была высокой, сегодня она тем более высокая. Разведка будет существовать всегда, пока существует государство.
– Считается, рядовые американцы не разбираются в том, что происходит за пределами США. Ваше мнение?
– Средний американец сфокусирован на своем городе, бизнесе и себе лично. Об окружающем мире и России, в частности, у него обрывочные знания. Во многом сформированные местными СМИ. Если говорить про элиту, то она достаточно неплохо осведомлена о том, что происходит в мире. Но это понимание окрашено великодержавным американским представлением о том, что США самые лучшие, самые сильные и все остальные должны подчиняться. Когда такое у вас в голове долго сидит, вы и решения принимаете соответствующие. Привыкли за долгие годы к тому, что были самой сильной страной. Теперь им придется очень серьезно корректировать данную картинку, а это делать сложно.
США сейчас переживают перестройку, подобную той, которая была у нас в конце 80-х. Как вы помните, закончилось это девяностыми. Америка движется примерно к тому же.
– В США грядут президентские выборы. Что для нас может измениться с победой того или иного кандидата?
– По большому счету, кто бы ни победил – Харрис или Трамп, – политика США на коротком промежутке времени не изменится. Они сами себя загнали в ловушку того, что им надо обязательно всегда выигрывать. Любой ценой. Это может измениться на горизонте лет десяти-двадцати. К власти придет новое поколение, можно будет рассчитывать на более-менее серьезные перемены в отношениях с Россией.
Сейчас, кто бы ни победил, это только добавит напряжения внутри США, поскольку вторая половина страны будет считать себя обманутой. В целом в США кризис, общая деградация системы, политической и во многом экономической. Систему надо переделывать, но политической воли на то пока нет.
– В чем заключается ваша общественная работа?
– Руковожу Ассоциацией экспорта технологического суверенитета, она помогает российскому бизнесу выходить на зарубежные рынки.
– Какие здесь перспективы у нашего региона?
– У Приморья прекрасное будущее, с точки зрения энергетики, ресурсов, высоких технологий, сельского хозяйства и прочего. Край может работать на самом большом мировом рынке – АТР. Рядом, помимо Китая, Япония и Кореи, через океан – Латинская Америка, США, Канада и Мексика. Тихоокеанский регион – это еще и Юго-Восточная Азия: Индонезия, Малайзия, чуть дальше – Индия. Компании с Дальнего Востока к нам обращаются, сотрудничаем с ДВФУ.
