Наталья Панарина, совладелица КФХ «Дивноморье».
Родилась во Владивостоке. Закончила Владивостокский государственный медицинский университет.
30 лет работала старшей медицинской сестрой в Приморской краевой клинической больнице № 1. В 2015 г. вместе с подругой Еленой Шорскиной открыла КФХ «Дивноморье», которое выпускает товары под одноименной маркой и специализируется на продукции из козьего молока. Сегодня в «Дивноморье» насчитывается 40 коз. Особая гордость хозяйства — птицы различных декоративных пород, в том числе восемь павлинов.
— Наталья Александровна, сегодня это уже, можно сказать, тренд, когда фермерами становятся юристы, госслужащие. С чего начиналась ваша история?
— Это наша общая история с подругой Еленой Шорскиной. Я работала старшей медицинской сестрой в краевой клинической больнице. Мы с мужем держали личное подсобное хозяйство, которое из любимого хобби начинало перерастать во что-то более серьезное. Однажды Елена — идейный вдохновитель и соучредитель нашего бизнеса — сказала: «Наташ, наверное, пора попробовать заняться этим профессионально».
Мы подумали и решили организовать совместное предприятие. У нас уже были козы, разная птица, свиньи, но, конечно, надо было увеличивать поголовье, закупать новых животных, оборудовать ферму. Все это потребовало больших инвестиций, учитывая, что только одна коза чешской бурой породы, которую мы первые завезли в Приморье, стоит от 50 до 150 тыс. рублей, коза нубийской породы — до 200 тыс. рублей. В принципе, здесь проще купить корову, чем козу, а когда мы только начинали свое дело, это было вообще нереально. Животных закупали в Москве, Новосибирске, Красноярске.
— Чем вас привлекли такие экзотические породы?
— Чем? Ну, например, нубийские козы дают жирное молоко, которое отлично подходит для производства сыра, а именно на козье молоко мы сделали ставку. Свиньи породы венгерская пуховая мангалица неприхотливы в содержании — они очень холодостойкие, поэтому не нуждаются в отапливаемом помещении, что помогает фермеру сэкономить. Плюс высокое качество мяса и беконного сала, которое считается одним из лучших, — у нас его разбирают даже быстрее, чем мясо, потому что в Приморье качественное сало вообще найти нелегко.
Причем дело не только в породе. Свинья без гормонов и антибиотиков растет не 3–4 месяца, как на больших предприятиях, она набирает вес в 100 кг примерно за год, чтобы мясо и сало хорошо вызрели. Кормить ее нужно соответствующе — не помоями, а зерновыми.
И, наконец, есть еще одна причина, не такая рациональная — экзотические породы бывают очень красивы. Посмотрите на ту же нубийскую козу — пятнистого окраса, с необычными длинными ушами. В будущем мы хотим превратить свое хозяйство в экоферму, куда люди будут приезжать не только за продуктами, но и полюбоваться на экзотических животных.
— Павлины — тоже для бизнеса, или больше для души?
— Мужа всегда тянуло к декоративной красоте. У нас живет голошейная порода кур — на голове у нее небольшая «шапочка», а на шее — «бант». Китайская пуховая хохлатая порода знаменита своим пышным оперением. Золотой фазан — это просто буйство красок. Есть у нас также ушастый серебряный фазан. И, конечно, павлины. Птица красивая, при этом очень сложная в содержании. Заработать на ней можно, но мы держим ее в декоративных целях, для души.
— А почему бы не открыть направление по реализации павлиньего пера, яиц, молодняка? Ведь зарабатывают же наши фермеры на страусах…
— Слишком много сложностей. Самая главная — высокая смертность. Павлины хорошо переносят нашу зиму, но не лето с его повышенной влажностью — мы создаем все условия, чтобы защитить птицу от сырости, потому что сырость для нее — это смерть. Муж подруги построил большой вольер примерно в шесть соток, где наши павлины гуляют. Зимой они греются в отапливаемом домике, и все равно, несмотря на все старания и регулярную профилактику заболеваний, смертность высокая. Взрослый павлин стоит 45 тыс. рублей, маленький месячный цыпленок — 6 тыс., но растет он до трех лет, и только тогда начинает размножаться, нести яйца, а до этого возраста доживает далеко не каждый. Кроме того, за сезон павлин может снести всего 10–20 яиц. Стоит такое яйцо 5 тыс., и, кстати, вкус у него не очень. А так как оно очень хрупкое и нежное, с доставкой возникают проблемы.
Пускать павлинят в рост — рискованное и не самое выгодное предприятие, хотя сегодня есть спрос на экзотическую декоративную птицу со стороны состоятельных людей, кафе и ресторанов, зоопарков — одно кафе из Пензы очень просит нас продать молодняк. В общем, слишком сложно все с павлинами, сегодня мы сосредоточены на других направлениях, и в первую очередь это производство продукции из козьего молока.
— Последние годы Приморье переживает сыроваренный бум, но не многие используют в качестве сырья козье молоко.
— Мы производим творог, сыры, в том числе такие интересные, как адыгейский копченый с укропом, качотта, вымоченная в вине с мятой и орехами кешью, сыр халуми, особенно вкусный после обжарки. Но для того чтобы поставить дело на широкую ногу, нужно сертифицировать продукцию и увеличить объемы производства, чем мы сейчас и занимаемся. Уже есть потенциальные заказчики среди магазинов, кафе и ресторанов. Если удастся получить грант, будем открывать собственный цех. Задача это очень нелегкая, потому что надо провести титаническую бумажную работу, а также иметь на счету 40% от суммы гранта.
— Кстати, возросла ли бюрократическая нагрузка после того, как из ЛПХ вы перешли в КФХ?
— Возросла настолько, что иногда, после общения с чиновниками, возникает мысль вернуться в ЛПХ. Как только мы решили побороться за грант и встали на учет, начались постоянные проверки, отчеты, малейшая просрочка влечет за собой большой штраф. Для бумажной работы пришлось нанять бухгалтера, потому что дело даже не в том, что у нас физически не хватает времени, — у нас нет таких знаний.
— Работая в больнице, вы меньше уставали?
— Конечно. Крестьянская жизнь — это тяжелый труд. Встаешь в шесть часов утра, одеваешься-обуваешься, завтракаешь и едешь на ферму, где начинаются уборка, дойка, обработка молока. Потом возвращаешься домой, где занимаешься сыром и творогом. Потом — опять на ферму, и опять дойка, уборка, кого-то надо пасти, кого-то — подкормить, за молодняком посмотреть. Эта круговерть — каждый день. Стараюсь находить время для семьи, но дети шутят: «Мама, может, к тебе на прием записываться?»
— Откуда пришло название «Дивноморье»?
— Хотелось что-нибудь с местным колоритом и при этом необычное, чтобы не как у всех. «Дивноморье» — именно такое название.
— Сегодня большая мода на здоровое питание. Насколько она оправданна с медицинской точки зрения?
— Что влияет на наше здоровье? Постоянные стрессы, плохая экология и плохое питание. Как бывший медицинский работник могу сказать, что многие заболевания сильно помолодели, и наши бабушки-дедушки советской закалки часто крепче молодежи, потому что в СССР люди ели более качественные продукты. Количество аллергических заболеваний, онкологии, гормональных нарушений серьезно выросло с тех пор. Гормоны и антибиотики мы употребляем с мясом, и хотя на птицефабриках птицу должны снимать с антибиотиков за пять дней до забоя, все равно это недостаточный срок. Совершенно естественно, что люди стали внимательнее к своему рациону.
— У вас никогда не возникало желания вернуться к медицине?
— Бывшие мои сотрудники до сих пор звонят: «Давай завязывай со своим фермерством и возвращайся обратно». Это была любимая работа, но сейчас я тоже занимаюсь любимым делом с близкими мне людьми. У нас крепкий тандем с подругой Еленой Шорскиной. Она — мой двигатель и помощник, без нее никак, вся птица на ней. Порой приходится тяжело, но мы идем вперед. Когда я ушла в крестьянскую жизнь, родные, друзья были в шоке, ведь, казалось бы, стабильная работа, с финансами все в порядке, с чего вдруг такой крутой поворот? Наверное, мне захотелось приключений (улыбается), и я их получила.
Юлия ПИВНЕНКО
