Лора Белоиван: «От чиновников нам надо лишь одно — пусть не мешают»

Однажды обычная прогулка с собакой привела ее к созданию приюта для тюленей — первого и некоторое время единственного в России. Теперь Лора Белоиван не разделяет личную жизнь и работу по спасению этих морских животных. Именно к ней «в гости» и отправились обе крылатки, недавно наделавшие шуму во Владивостоке.

— Один и тот же понтон «Дальзавода» стал пристанищем для двух крылаток — тюленей из северной части Тихого океана. Если первому животному пришлось оказывать серьезную помощь — снимать «нефтяную» интоксикацию, то со вторым все в порядке. Как они, обитатели ледяных вод, оказались в Японском море — по сей день загадка. Нельзя исключать того, что крылатки сбежали с судна каких-нибудь «черных торговцев» морским зверьем. Впрочем, порой этот вид тюленей и самостоятельно достигает наших берегов.

Люди в вольерах

— Лора Геннадьевна, большинство «постояльцев» «Тюленя» — наши местные ларги. Почему они попадают к вам?

— К нам попадают большей частью именно детеныши тюленей. Первая и главная причина — экстремально раннее разлучение с матерью. Бывает, самка-первородка отказывается от детеныша ввиду незрелости материнского инстинкта. А бывает, погибает, и щенок тюленя остается один, медленно погибает от истощения и обезвоживания, часто и от ран, выбирается на сушу, и тут его судьба решается в зависимости от того, в каком месте и с кем он встретится. Обычно мы узнаем о таких тюленятах от неравнодушных очевидцев — они звонят, мы даем инструкцию, что делать до нашего приезда, затем забираем животное к себе на реабилитацию. Раскармливаем, лечим, выпускаем на волю.

Наплыв таких «сирот» случается ежегодно весной. Сейчас у нас содержатся несколько особей, однако июнь — уже закрытие сезона «тюленьей малышни».

— Число прибывающих к вам тюленей увеличивается год от года. Однако ваш центр реабилитации располагается на вашем же частном приусадебном участке, коммерческой деятельности он не ведет. За счет чего он существует и развивается?

— За счет добрых людей. Функционирует «Тюлень» исключительно благодаря частным пожертвованиям. Мы с супругом вкладываем в его развитие также собственные средства. Когда мы только начинали, выхаживали пару тюленей в сезон, помощи ни у кого не просили. Но сейчас она просто необходима.

Вода, соль для бассейнов, корм — все требует регулярных затрат. Кормим тюленей сельдью — это лучшее, что можно предложить ослабленным животным. Ее необходимо закупать только высшего качества, свежемороженую и у производителя. Старая, перемороженная, ломаная рыба отбраковывается. Учитывая, что тюлени проводят у нас от двух с половиной до четырех месяцев, счет идет на десятки особей в сезон, а содержание каждого обходится в среднем в тысячу рублей в сутки, — расходы получаются не маленькие, своими финансовыми силами нашей семье не обойтись. 

Работаем в центре реабилитации с мужем сами, но прибегаем и к помощи волонтеров — собственных рук порой не хватает. На уровень, когда мы могли бы платить себе и людям зарплату, мы пока не вышли.

— Много ли волонтеров работает у вас?

— Достаточно. Приезжают энтузиасты даже из других регионов. Некоторых из этих благородных людей мы воспринимаем уже как часть своей семьи, потому что работа в реабилитационном центре по сути неотделима от личной жизни, а не ограничивается восемью часами пять дней в неделю. Между тем волонтеры для нас — не только те, кто работает непосредственно в вольерах и бассейне, но и те люди, кто помогает нам вне границ центра, при обнаружении тюленей, при выпуске их в море и т. д. Можно сказать, во Владивостоке и во всем Приморье у нашего центра много друзей.

— В отзывчивых людях дефицита нет, выходит. Но иногда хотя бы получаете помощь государства или гранты от природоохранных организаций?

— Государство тут ни при чем. Центры реабилитации тюленей — неизменно частная инициатива, вложения и усилия. И так в любой стране, будь то Европа или Америка. От чиновников нам надо лишь одно — пусть не мешают. Те представители властей, кто бывал у нас, проникались, восхищались, обещали помощь, но уезжали — и молчок. Мы же ни от кого из них ничего не пытаемся добиться — незачем. К слову, центр нуждается сейчас в дополнительном участке земли, с выходом в море. Государство или бизнес поможет нам в решении этого вопроса — для нас неважно.

Что касается грантов, однажды мы подавали заявку в Международный фонд охраны дикой природы (IFAW), нам были необходимы фильтровальные установки для воды. Выиграли. Теперь не представляю, как мы раньше умудрялись ухаживать за тюленями без автоматической фильтрации бассейнов.

Звери на воле

— Если кто-то найдет очередного тюленя в городской черте, как поступить с ним?

— Лучше всего сразу связаться с нашим центром и получить инструкции. До того не стоит шуметь и трогать животное, нужно просто оберегать его от собак или чаек, обеспечить ему покой и оставаться с ним до приезда наших специалистов.

— Тюлени, как бы мило они ни выглядели, все-таки животные-хищники...

— Безусловно, в них есть соответствующие инстинкты и доля природной агрессии. Они умеют кусаться не хуже собак. При этом укус тюленя чреват для человека заражением микоплазмой. Мне доводилось уже переболеть этим. Вот так занимаешься одним тюленем, а другой подойдет сзади и укусит. Твоя вина! Надо было держать все под контролем и соблюдать меры собственной безопасности. Так что тюлени требуют не только внимания, но и внимательности.

— По каким критериям вы определяете места для выпуска животных в естественную среду после реабилитации?

— Выбираем места из соображения удобства и безопасности для животных: нелюдимые берега, хорошая кормовая база в воде. Тюлени довольно долго остаются жить в месте выпуска. Мы много лет подряд выпускали спасенных животных в Киевке возле Преображения. Однако появился в тех местах браконьер-трепанголов, который открыто стал угрожать уничтожением мешающих ему тюленей. В частности, поэтому от греха подальше мы поменяли место. В нынешнем году отпускали своих «гостей» на острове Верховского. Кроме того, нам помогают теперь и дайверы из клуба «Си Фрог», обеспечивают катером, что значительно упрощает процесс: можно быстро достигнуть необитаемых островов, подходящих тюленям.

Эгершельд — Тавричанка

— Откуда вообще тюлени приплыли в вашу семейную гавань?

— Это случилось 11 лет назад. Я и муж вышли погулять с собакой на Эгершельде, где мы тогда жили. В районе Токаревского маяка увидели тюлененка. Это было сильно ослабленное, явно погибающее животное. Мы забрали его домой, просто для того, чтобы он спокойно умер и птицы не клевали бы его живьем. Оставили его в ванной. Каково было наше удивление, когда он пришлепал к нам на кухню! Что с ним делать? Никто не мог нам дать внятного совета. Пока поддерживали тюленя на физрастворе, поставили на уши весь интернет и поняли — во всей России советчиков для нас нет. Вскоре нас вывели на центр реабилитации морских животных аж в Ирландии.

Благодаря консультациям из-за границы мы смогли раскормить и вылечить первого тюленя, готовили ему в блендере рыбу и кормили через шприц. Уже ждали, когда сможем выпустить первого питомца на волю, но случилось непоправимое, он погиб от анафилактического шока — тяжелая аллергия на антиглистный препарат. Нас утешали ирландцы как могли, объяснили, что подобное происходит иногда в любом «тюленьем госпитале». Мы, собственно, рук не опустили и твердо решили с того момента посвятить себя помощи тюленям. Продали квартиру во Владивостоке, купили усадьбу с участком в Тавричанке и открыли свой центр. Но прежде всего мы с мужем отправились учиться в тот ирландский реабцентр, который помогал нам консультациями. Полтора месяца провели там как волонтеры, овладевая на практике всеми уровнями помощи животным, начиная от момента их обнаружения и заканчивая выпуском на волю.

Затем были важные встречи со спасателями тюленей мирового уровня, стажировки в Нидерландах и США. Кстати, такая знаменитость, как Лени Харт, посетившая наш «Тюлень», тоже начинала свой центр реабилитации с вкопанных для тюленей тазов в собственном огороде. В 2008 г. мы в свою очередь помогали открыть второй в России после нашего тюлений центр в Санкт-Петербурге.

— Какова главная сложность в работе с тюленями?

— Нервы на пределе. Я по сей день не могу абстрагироваться от ситуации, когда, например, гибнет тюлень, которому мы пытались помочь и сделали все возможное. И жалко существо, которое стремилось выжить, и над ошибками долго рефлексирую. Поскольку муж ветеринар, он немного проще переносит это все, у него профессиональная закалка.

— Чего вам хочется достичь на столь необычном поприще?

— Хочется просто быть и делать свое дело.