Джакомо Нери, владелец винодельческого хозяйства Casanova di Neri (Тоскана, Италия), энолог.
Родился в 1965 г. в тосканской местности Монтальчино.
Здесь же в 1971 г. семья Нери приобрела винодельческое хозяйство, которое он унаследовал. Энологическое образование получал в г. Сиена (Италия), а также в разных винодельческих центрах мира. Добился качества вина, оцененного в максимальные 100 баллов по шкале Роберта Паркера.
Женат, отец троих детей.
Вино заставляет его путешествовать по разным континентам. Именно оно и воодушевило Джакомо Нери побывать во Владивостоке
— В рамках моего тура-презентации, который организовали российские партнеры, мне предложили помимо Москвы и прочих крупных городов посетить Владивосток. Согласился недолго думая — мне интересны еще не изведанные точки планеты. Но в голове возник вопрос, а где это вообще, что за город такой далекий? И каково же было мое большое удивление обнаружить здесь, на краю земли, хорошо развитую ресторацию. Дело в том, что 70% нашего вина реализуется именно в ресторанах, преимущественно высокой кухни. А во Владивостоке, как я вижу, есть заведения, с которыми наш винный бренд мог бы иметь дело. Кроме того, приятным открытием здесь для меня стали превосходные крабы, которых вы не имеете шанса отведать в Италии.
— Синьор Нери, вино, которое вы производите, например, «Брунелло ди Монтальчино», известно, пожалуй, лишь знатокам и подлинным ценителям. Много ли людей заинтересовались им во Владивостоке?
— На встречу со мной во Владивостоке пришло довольно много людей, и что так же удивительно — преимущественно молодых. Было приятно получить множество вопросов о вине и виноделии, убедиться в большом интересе к этому на территории, столь удаленной от традиционных центров винопроизводства. Удивительно, сколько приморцев стремятся быть в центре мировой винной культуры!
— Как вы оцениваете для себя российский рынок сбыта в целом?
— Для нашего хозяйства российский рынок представляется довольно стабильным, у нас нет здесь большой конкуренции в премиальном сегменте, нам уютно в своей нише вести дела с надежными российскими партнерами. Кроме того, ширится рестораторская культура в стране, чему опять-таки подтверждением является и Владивосток.
«Плати — и все»
— В вашем винодельческом хозяйстве есть и собственные виноградники, и свой завод по производству вина. Не проще ли было с точки зрения бизнеса сосредоточиться на чем-то одном?
— Это смотря чего ты хочешь достичь. Есть такие типы производства вина, как «агрикола» и «виникола». Если при последнем на выходе, как правило, масспродукт, который производитель делает из закупленного винограда, то в первом случае — вино со строгими региональными характеристиками, гарантированным качеством и стилем. Ведь производитель берет на себя труд и ответственность изготовить его от этапа взращивания лозы до бутилирования вина. И мы выбрали первое.
На нашем семейном предприятии еще в прошлом веке была поставлена цель войти в сегмент изысканных, благородных, роскошных вин и закрепиться в нем. При таком бизнес-направлении закупать чей-то виноград и производить вино из чужого сырья — совершенно неприемлемый вариант. Виноград — это основа всего. И когда его ты сам в тосканском Монтальчино вырастил, ты можешь быть уверенным в себе, производителе и передать эту уверенность покупателям в бутылках. С первого глотка потребитель должен ощутить, что вино именно из такой-то точки планеты, нигде в мире подобного больше нет. Ценители платят как раз за это.
— Дают ли вам власти страны или региона какие-то привилегии, налоговые льготы?
— Наша налоговая нагрузка зависит от количества гектаров земли, которое есть в собственности винодельческого хозяйства. И она неизменна. Никого в налоговых органах или правительстве страны не интересует, был ли год урожайным на виноград или производитель испытывал большие трудности. Плати — и все. Вообще, в Италии существуют большие проблемы с бюрократией и фантастическая дороговизна земли в виноградарских районах. Унаследовав хозяйство «Казанова ди Нери» от моего отца, я был избавлен от многих проблем, с которыми сталкиваются предприниматели, начинающие заниматься виноделием с нуля.
— В чем заключаются самые большие риски при производстве и реализации вина премиального уровня?
— Наиболее рискованный этап в нашем деле — выращивание винограда. Если в современности изобретено достаточно средств, чтобы минимизировать риски при вызревании самого вина, то в плане виноградарства мы целиком зависим от природы и ее прихотей. Чуть меньше солнца этим летом, иной уровень влажности, когда зрел виноград, — и качество упадет, вкус вина будет не тот. А в премиальном сегменте недопустимо производить «не тот» вкус.
Дар природы
— Некоторые считают, что на мировом рынке вина итальянскую и французскую классику активно вытесняют теперь вина Нового света.
— Я бы не спешил говорить о вытеснении. Да, Новый свет активно осваивается на мировом винном рынке, но только в своей нише. Классика была, есть и будет в цене, как бы ни были капризны веяния винной моды. Заметно, что любые тренды, сколь мощными бы они ни казались, иссякают довольно быстро. Несколько лет назад все гонялись за «фруктовыми бомбами», винами с ярким густым ароматом, как правило, из Чили, ЮАР, Новой Зеландии и т. д. Но любители вина быстро устали от таких вин, как устаешь смотреть на красотку при броском макияже, приковавшую яркостью твое внимание. Пережил мировой рынок и взрыв популярности так называемых промышленных вин — фильтрованных, искусственно осветленных, стабилизированных. И одинаковость, стертость индивидуальности утомила потребителей. Многие снова захотели природности, пусть даже с осадком на дней бутылки — это бывает естественно для натурального вина.
Вообще, Новый свет больше всего производит усредненные во всех смыслах международные сорта вин. Из винограда, который подарила миру французская провинция Бордо, — мерло, каберне и прочие. В Европе, в частности, в Италии мы культивируем «вино гранде» — великие вина.
— Что вы подразумеваете под определением «великие вина»?
— О, такие вина можно сравнить с женщинами совершенной естественной красоты, не нуждающейся в коррекции или украшениях. И как мужчина не сможет забыть такую женщину, так и у ценителя вина навсегда отпечатываются в памяти органолептические свойства великого вина. Если без поэтики, то «вино гранде» только тогда таковое, когда в его изысканности вкуса, структуре, характере и стиле заложен мощный потенциал к долголетию и развитию. Да, великое вино может жить (храниться) век и год от года приобретать драгоценные нюансы аромата, вкуса, цвета, развиваться. При этом, как бы ни были глубоки запах и вкус многолетнего великого вина, они не могут утомить.
— Новые технологии — благо или бич современного виноделия?
— Я не против новых технологий, если они помогают виноделам. Но у разных виноделов — разные задачи. Настоящим прорывом стало создание температурного контроля при ферментации вина 30–40 лет назад. Мы в своем хозяйстве пользуемся данным достижением. Но, пожалуй, это единственное, что мы позаимствовали из новых технологий. У нас задача взять тосканский виноград «санджиовезе», обладающий неповторимыми характеристиками именно в моей деревне Монтальчино, и донести до потребителя вино из него в первозданном виде, как дар природы, испытавший наименьшие воздействия.
Счастливый селянин
— В каком возрасте вы впервые попробовали вино?
— Когда мне было лет 10–12, мой отец-винодел начал давать мне… нет, не пить (ни в коем случае!), а пробовать вино. При этом акцентируя мое внимание на его характеристиках и зоне произрастания винограда. Он и привил мне настоящую страсть к любимому делу, которым всю жизнь занимаюсь. Хлеб и вино — непременное на столе любой итальянской семьи. Но детям разрешено второе по достижению совершеннолетия. С отроческого возраста пробуют этот напиток, пожалуй, лишь в семьях виноделов.
— А жену выбирали себе по умению разбираться в вине?
— Нет, мне были важны иные качества женщины и личности. Когда мы познакомились, она вообще не пила, даже вина. Но теперь работает со мной в офисе и хорошо разбирается в винах. Кстати, старший сын также включен полностью в дело семьи.
— Кем вы себя ощущаете в жизни, продавая очень утонченные вина, но при этом так и не оторвавшись от земли?
— Селянином, счастливым крестьянином. Конечно, не все так просто — мне довелось очень много учиться, постигать тонкости энологии, чтобы развить семейное винодельческое хозяйство и добиться премиального уровня нашего вина. Зато я много ездил по миру ради новых знаний и часто выезжаю в разные страны, теперь ради бизнеса. Моя жизнь полна страсти! Страсти к виноделию, к путешествиям, и я доволен, что все складывается так.
