Василий Сысойкин — бывший военврач. Самая дорогая награда в его, как он говорит, «иконостасе» — это орден Мужества, полученный в первую чеченскую кампанию за переправу больных и раненых через реку Сунжа. На войне был начальником медицинской службы морской пехоты ТОФ. В бизнесе 7 лет, владеет сетью аптек «Фармия».
— Почему вы не назвали свою компанию иначе — например, «Панацея»?
— Звучит нескромно. А «Фармия» — название очень оригинальное, отражает концепцию развития компании: наступать, не совершая тактических ошибок. Конечно, без поражений не бывает побед — отступать иногда тактически оправданно, но проигрыш в бизнесе обходится слишком дорого. Поэтому лучше учиться на чужих ошибках.
— Чем близок для бывшего военного врача аптечный бизнес?
— Для меня это не столько прибыльное дело, сколько интересное, имеющее социальную направленность. Моя воинская специальность тоже была связана с человеческой болью, жизнью людей в обществе, только в обществе особого рода.
Конечно, финансовая сторона дела для меня тоже важна, но 7-10 лет назад, когда я пришел в бизнес, в торговле лекарствами была монополия государства, поэтому я нашел в новом для себя занятии и «спортивный интерес». Смогут ли частные аптеки справиться со спецификой и составить конкуренцию муниципальным? Способны ли они формировать рынок? Тогда в это мало кто верил, сегодня же фармбизнес устойчив и активно развивается, порой опережая государственный сектор.
— Уволившись из армии, как долго вы находились не у дел?
— Года три. Сейчас жалею о том утраченном времени — можно было многое успеть. Как и все, кто уволился из армии в возрасте до 30 лет, я адаптировался к «гражданке» быстрее, чем 40-летние. Правда, метался, лихорадочно искал место под солнцем.
— А что же бывшие майоры и полковники?
— В отличие от более мобильных младших офицеров им труднее открыть свое дело. Сняв погоны, они как бы впадают в спячку, из которой их вывести очень сложно. Сказывается инерция мышления. Ну и многолетняя привычка к армейскому распорядку, когда все расписано, на любой случай существуют инструкции, мешает развитию задатков предпринимателя.
— Что происходит с человеком, который уходит из одной жизни в другую, «гражданскую»? Как он справляется с этим шоком?
— В случае со мной не было никаких потрясений, изменения ритма жизни и связанного с этим стресса я так и не почувствовал. Что касается других, то, думаю, каждый справляется с этим по-своему. Лучший вариант, как мне кажется, не зацикливаться на тезисе «жизнь — сложная штука» (к жизни вообще нужно относиться легко и, по возможности, с юмором), а просто брать какого-нибудь быка за рога. Кто-то из мудрых людей сказал, что единственный шанс как можно больше сделать — это как можно больше на себя взвалить.
— Можно ли военную модель управления применить в бизнесе?
— Смотря в каком. Скажем, структура группы разнопрофильных компаний зачастую повторяет организацию управления кораблем: есть боевые части, дивизионы, служба снабжения и даже «замполит». Лучше организации не придумаешь, потому что она должна быть жизнестойкой. Система подчиненности тоже одинаковая. Другое дело, что в армии отдал приказ и уверен, что он будет исполнен. Я тоже пишу приказы, довожу до сведения персонала под роспись. Но в них невозможно регламентировать... всю жизнь, что ли. Есть приказы, обусловленные требованиями сегодняшнего дня — о приеме человека на работу, увольнении, назначении инвентаризации, перечне функциональных обязанностей и другие. Однако чтобы предусмотреть все, что происходит и может произойти, нужен отлаженный механизм, соответствующий величине предприятия. Поскольку моему делу еще далеко до какого-нибудь холдинга, я в дивизионной системе управления не нуждаюсь. Поэтому, в частности, мои подчиненные имеют определенную долю творчества и самостоятельности.
— И все же, позволяете себе командовать в офисе?
— Это зависит от конкретной ситуации. «Командую», в основном, когда решаю административные и финансовые вопросы. К примеру, проявляю известную жесткость в беседе с сотрудником, который не справляется с работой, в чем-то провинился. Обычно это выглядит так: не согласен с моим решением или не хочешь делать — подавай в отставку.
— Помогает ли вам подобная жесткость в общении с чиновниками, деловыми партнерами?
— С теми и другими веду себя адекватно. Я научился вести себя именно так с людьми разного уровня. При этом никому не доверяю. Безоглядно верю только в собственные силы и характер.
— Вы афишируете свое военное прошлое?
— Не вижу смысла козырять этим даже при случае. Что, подписание выгодного контракта может зависеть от того, «в каком полку служили» обе стороны? Или мне не подаст руки ярый пацифист? По-моему, это если не смешно, то глупо. Так же глупо, как противопоставлять ментальность людей, которые были в сапогах и портупее, тем, кто не знает, что такое армия. У нас в компании большинство сотрудников — женщины, никогда не служившие в армии. И, знаете, хорошо работают.
— Как вы считаете, насколько применим к офицеру-бизнесмену избитый тезис «армия — школа жизни»? И вообще, есть ли достойное место этому «учебному заведению» в образовательном багаже современного россиянина?
— Одного служба воспитает и закалит, многому научит, другого — вывернет наизнанку, сделает слабым и злым на окружающую действительность. Что касается жестких отношений, то они есть во всех армиях мира. Почитайте Джеймса Джонса «Отсюда и в вечность». И там армия — это в том числе выживание, конкуренция. С другой стороны, у нас сейчас, наверное, жесткости больше, чем при социализме, мы находимся на переломе, в переходном периоде. Есть и другая проблема: армии присуща некоторая инерция мышления. Потому что это большой, малоподвижный механизм. Его очень тяжело повернуть на 180 градусов, не разрушая базовых вещей. Но поворачивать все равно нужно. При этом надо помогать армии, а не раздраженно пинать ее ногами. Тем более тех офицеров, которые честно служат и защищают Родину.
— Ушедшие в бизнес военные все как один патриоты?
— Знаю, что о нас, «бывших», иногда говорят: раз уволились — значит не патриоты. В корне ошибочное мнение. Можно быть вне армии и питать к ней любовь и уважение. Помогать продолжающим служить не за зарплату офицерам, потому что своим отношением к делу они сдерживают негативные тенденции в армии. Такие служат не только в Чечне. Представляете, например, что такое командир крейсера? Это топ-менеджер, руководитель высшего ранга. У него в подчинении огромное число людей, сложнейшая техника, колоссальная ответственность.
— У вас подрастает сын. Вы видите его солдатом?
— Если армия сбалансирована, если там ценят жизнь и здоровье человека, то, конечно, хорошо бы пойти ему отслужить, получить навыки, выжить в этой жесткой среде. Потому что, во-первых, там конкурируют между собой. Во-вторых, нигде нельзя заставить заниматься спортом так, как в армии. Например, при полной выкладке сделать марш-бросок на 10 километров. Другое дело, генералам надо бы навести порядок в войсках, несмотря ни на что победить коррупцию и воровство. Я понимаю, это очень сложно. Но нужно.
