Юрий Наумов, доктор географических наук, академик Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности, эксперт Российского экологического союза.
Окончил Томский госуниверситет. Карьерный путь начинал в Тихоокеанской морской геолого-разведочной экспедиции, впоследствии — ООО «Дальморгеология». Работал на акваториях Берингова, Японского и Охотского морей. За 25 лет прошел путь от рядового сотрудника до главного эколога. На счету 60 научных работ.
Сфера научных интересов: природные и антропогенные процессы в прибрежно-шельфовых зонах дальневосточных морей.
Оглядываясь на пройденный жизненный путь, Юрий Наумов ставит себе в заслугу то, что ему удалось превратить любимый образ жизни в работу и наоборот. Но в последнее время у него появилась еще одна любимая тема — критика строителей саммита АТЭС.
— Юрий Анатольевич, вы пытались привлечь внимание общественности, властей на предмет «устойчивости» построенных к саммиту АТЭС объектов?
— И не раз. Вообще, основные беды Владивостока предопределены стратегией его застройки, когда дороги прокладываются по днищам долин водотоков с нарушением их водоохранного режима. Сами же объекты сооружаются не только в днищах долин, но и на крутых склонах вплоть до водоразделов. Нарушается характер ливневого стока, гидрогеологический режим, что в условиях горного рельефа провоцирует образование селей, наледей, увеличивает эрозию.
Вот — трасса Седанка — Патрокл. «Ляпы» видны были здесь сразу из-за непрофессионализма в проектировании. Крутые откосы должны быть более пологими. Не продумана система водоотведения. Почему никого не насторожила высокая трещиноватость горных пород, которая повышает вероятность проявления опасных гравитационных процессов? Склоны должны были закрепить эрозионно устойчивыми кустарниками. По уму, должна работать команда специалистов по каждому направлению, с проведением исследований, обозначением точек риска. Но этого не было сделано.
Не считаются с законами природы
— Проектировщики не обращались за советом к геологам и геоморфологам?
— Все эти строительные компании в первую очередь обращаются в краевую администрацию. Они здесь не строят, они осваивают ассигнования. Намеренно «отталкивают локтями» всех специалистов регионального уровня, которые хорошо знают особенности природных процессов на территории Приморья. Строительным компаниям невыгодно иметь с ними дело, т.к., зная все болевые точки, специалисты будут настойчиво выявлять те «узкие места», которые грозят наибольшим риском проявления катастрофических природных процессов. Поэтому подрядчики берут одного-двух псевдоспециалистов из Башкирии, Татарстана и т.п. Провозглашают их самыми квалифицированными и допускают проектировать. Это системная ошибка в управлении и организации как проектирования, так и строительства. А если проще сказать — идет обыкновенное распиливание бюджетных средств.
Почему, например, проявились «ляпы» в районе нового аэровокзала? Просто проектировщики не предусмотрели появление «большой воды». Система стоков явно не продумана. В основе Владивостока — горный рельеф, и надо тонко, филигранно манипулировать плоскостями рельефа, чтобы направлять потоки воды в нужные стороны. Известно, что чем больше компонентов ландшафта разрушает человек, тем активнее буйствуют опасные природные процессы (эрозия, оползни, камнепады и другие). Ну а если к тому же крайне неграмотно проложены ливневые стоки (я уж не говорю о случаях их полного отсутствия), то тогда можно с большой вероятностью утверждать о запрограммированной повторяемости этих процессов в их катастрофическом проявлении.
История Владивостока подтверждает это многочисленными примерами, среди которых уже упомянутые позорные явления на объектах саммита. Это лишь самые характерные звенья в длинной цепи примеров. А причина одна — нежелание власти считаться с законами природы. Основываясь на экосистемном подходе в градостроительстве, наши специалисты из ДВО РАН и других организаций давно предлагают размещать различные техногенные объекты по экосистемному (бассейновому) принципу. Последний основан на использовании водосборного бассейна в качестве первичной территориальной планированной единицы. В каждом из этих бассейнов выделяют такие слагающие его компоненты, как днище, горный склон и водораздел. Ни в коем случае не застраивать «сплошняком» эти бассейны от низин до вершин. Если бы все это учитывалось, рукотворного «озера» у нового аэровокзала не возникло бы.
— Что-то конкретно предлагалось?
— Я еще в 2008 году пытался привлечь внимание организаторов саммита к разработкам наших специалистов. Дело в том, что была разработана экологическая программа по рациональному природопользованию Приморского края на период с 1992 по 2005 гг. Программа была составлена еще по заявке Приморского совета депутатов. Она была принята к исполнению, но власти проигнорировали. По моему мнению, это плевок в лицо нашей науке.
— Основные положения программы можете назвать?
— Их много. Но главное в том, что ввиду уникальных особенностей Приморского края (он один из самых богатых по флоре и фауне) здесь нельзя строить опасные производства. Ни атомную электростанцию, ни нефтегазохимические и нефтегазоперерабатывающие заводы, ни алюминиевый завод. С алюминием в край, как известно, пытается зайти австралийская международная корпорация. Причем боксита, из которого выплавляется алюминий, в Приморье нет. Его будут завозить из Австралии. Для чего все это и какая у них политика? Австралию хотят превратить в чистый регион, освободив от грязного производства. А зачем нам это надо?
— Может, экологическая программа устарела и поэтому не реализуется?
— Да в том-то и дело, что в ней изложены так полюбившиеся сейчас всем «инновационные технологии и модернизация». Например, представлены разработки по подземной газификации угля, получению газа, методы кучного выщелачивания горных пород для получения золота, применение ионных мембран для очищения стоков от различных загрязняющих веществ (полютантов). Эти и другие научные разработки так и лежат под сукном. Зато за последние 15 лет природоохранная система реформировалась 11 раз, и почти всегда все сводилось к сокращениям численности работников и финансирования, уменьшению прав контролирования источников загрязнения окружающей среды.
— Какие еще из объектов у вас вызывают самые серьезные опасения?
— Бухта Горностай. Хорошо, что эта вселенская свалка наконец-то закрыта, но проблемы остались. Все как-то забыли о том, что когда десятилетиями бульдозерами сваливали мусор в эту бухту, весь спектр загрязнения, посредством морских течений, разносился по акватории и проникал в донные грунты. И вот эта своего рода «раковая опухоль» расползалась по морскому дну, захватывая все большую и большую площадь донных грунтов. Бухту закрыли, а «раковое пятно» на дне осталось. Причем генерировать процесс загрязнения Уссурийского залива оно будет еще не одно десятилетие. От токсикантов очень трудно избавиться. И очистные сооружения здесь вовсе не панацея.
Не пил, не курил
— Юрий Анатольевич, как вы — родом из области, далекой от моря, оказались в «морской тематике»?
— Море я любил всегда, даже еще не видя его. А вообще моя биография всегда вызывает иронию у моей мамы. Она говорит: «Юра, ты родился в Джезказгане, вырос в Караганде, учился в Томске, по желанию поехал именно в Приморье, но долгие годы работал на Камчатке». Правда, в конце концов осел я в Находке.
— Почему именно в Находке, а не во Владивостоке?
— Мне больше по душе этот город. Не по мне суетной Владивосток, загазованность, изобилие автомобилей. Это не для меня.
— Вы к своему образу жизни так же, как к науке, подходите — системно?
— Стараюсь и вообще я — за здоровый образ жизни. Никогда не пил, не курил. Серьезно увлекаюсь спортом. Занимаюсь четырьмя видами олимпийского плавания, за тренировку пробегаю 3 км, выполняю различные спортивные упражнения на турнике и брусьях. В общем, стараюсь держать форму.
