У Сон Бэк, региональный менеджер компании Korean Air во Владивостоке.
Родился в 1969 г. в г. Масан (возле г. Пусан).
В 1988 г. поступил в Национальный университет Чонгвон. Закончил вуз, получив диплом по специальности «управление бизнесом».
В 1996 г. пришел работать в Korean Air в грузоперевозки. Затем занимал должность представителя в аэропорту. В разные годы был представителем Korean Air в аэропортах Шанхая, Мумбаи, Анкориджа, Санкт-Петербурга. Нынешнюю позицию занимает с мая 2012 г.
Женат, двое детей: сын 14 лет, дочь 11 лет.
Страсть к путешествиям определила в юности его карьерный путь. Korean Air стала для У Сон Бэка первым и по сей день единственным местом работы.
В мае служебный долг привел его во Владивосток — возглавлять региональное представительство. О том, почему наш аэропорт не станет конкурентом Инчхону и зачем его авиакомпания сотрудничает с Эрмитажем, он рассказал «К».
Владивосток—Сеул—Владивосток
— Господин У, с июня по маршруту Владивосток — Сеул Korean Air выполняет рейсы на новом самолете Боинг 737-900ER, а с конца июля планируется введение в расписание Эйрбас 330-300 на 280 посадочных мест. Неужели возникла такая необходимость?
— Пассажиропоток ширится, и мы ожидаем еще большего его увеличения с открытием нового терминала в аэропорту Владивостока. Растет число путешествующих как со стороны корейцев, так и среди россиян. Кстати, последних среди наших пассажиров — большинство на этом направлении, порядка 85%. Для них мы вводим в эксплуатацию самые современные самолеты, а также салон первого класса. Кроме того, мы с большим вниманием относимся к заявлениям российского правительства о том, что Дальний Восток — зона интенсивного развития сейчас. А со стороны региональных властей наблюдается движение навстречу корейскому бизнесу, что также соответствует интересам и нашей компании.
— Нашим читателям, в свою очередь, были бы интересны чартеры на о. Чеджу и в Канвон-до. Нет ли подобных планов у вашей авиакомпании?
— Мы тоже очень заинтересованы были бы оказывать подобные услуги российским пассажирам, тем более что тот же о. Чеджу туристы могут посещать без визы при условии прямого рейса туда. Однако на самом деле в ближайшее время вряд ли возможна реализация такого проекта: между Республикой Кореей и Россией еще не достигнуты необходимые соглашения.
— Ваши самолеты летают прямыми рейсами из Сеула в Лос-Анджелес, и в то же время существует рейс Сеул — Токио — Лос-Анджелес. В чем смысл? Или это специальный маркетинговый ход?
— Этот рейс в Америку через Японию очень важен для нас — это уже, можно сказать, историческое достояние. Первый из самолетов Korean Air, который совершил транстихоокеанский перелет, двигался именно в таком направлении: Сеул—Токио—Лос-Анджелес. Но хочу отметить, что достаточно загружены пассажирами как прямой рейс, так и транзитный. Дело в том, что очень многие японцы пользуются нашими услугами, в том числе и при выборе рейса в США. В Японии мы имеем пятую свободу воздуха, позволяющую работать данной схеме.
— А возможен ли будет когда-нибудь, к примеру, рейс Сеул — Владивосток — Париж?
— Насчет Парижа не могу сказать, но резонно было бы открыть прямые рейсы из Владивостока на американский континент. По нашим наблюдениям, все больше и больше российских дальневосточников отправляется туда, особенно тех, кто желает учиться в США и Канаде. Полагаю, наша авиакомпания также с большим интересом рассмотрела бы подобные проекты.
Но напомню снова, что уровень свободы воздуха, которую предоставляет нам Россия на данный момент, пока не позволяет всерьез говорить о задействованности Владивостока в таких схемах. Впрочем, соответствующие соглашения между нашими странами, должно быть, когда-нибудь будут, это дело времени, так как насущная необходимость растет. Сейчас мы предлагаем нашим пассажирам наиболее удобные стыковки через аэропорт Инчхон.
— Владивостокский авиахаб строится быстрыми темпами. Как в Инчхоне, главном хабе вашей компании, смотрят на рождение будущего конкурента в непосредственной географической близости?
— Не думаю, что речь может идти именно о конкуренции. Наоборот, мы возлагаем большие надежды на новый аэропорт Владивостока, его функционирование должно добавить удобства пассажирам и нашей авиакомпании. Инчхон и Владивосток, по сути, занимают разные ниши на рынке авиаперевозок. Первый ориентирован на внешние, а второй — больше на внутрироссийские перевозки. Получается, что перед Владивостоком также стоит задача обслуживать пассажиропоток, приходящий с обширного геопространства, но с иных направлений. В любом случае у сеульского авиахаба и у владивостокского — разные аудиторные ориентировки. Они могут дополнять друг друга, сотрудничать с обоюдной выгодой, но не конкурировать.
На высоте
— Чем должна обладать авиакомпания, чтобы сегодня удержаться в лидерах мирового «воздушного» рынка?
— Улыбок стюардесс и современного воздушного парка, конечно, уже давно недостаточно для этого. Любой большой бизнес, в том числе и в сфере авиаперевозок, должен быть социально активным. Это явный мировой тренд и уже новый уровень развития для компании. Мы, например, сегодня много внимания уделяем так называемому грин-менеджменту, в частности вводим в эксплуатацию самолеты, которые не вредят озоновому слою. Также уже много лет практикуем десанты по спасению почв от наступления пустыни — высаживаем деревья в Монголии и в Северном Китае. Никогда не остаемся безучастными в таких ситуациях, как землетрясение в Японии... Кроме того, мы наладили сотрудничество с Эрмитажем и Лувром: мы выступили спонсорами в разработке и воплощении проектов по корейскоязычным аудиогидам в этих мировых музеях.
— В России Korean Air имеет уже не одно представительство. Разве недостаточно было бы присутствовать только в Приморье и Москве? И не пугает ли специфика российского рынка?
— Мы стремимся быть глобальной авиакомпанией, а российский рынок очень важен в данном случае, он развивается очень динамично. Конечно, здесь есть своя специфика, свои особенности, но они никоим образом не отпугивают — все решаемо в деловом режиме. Тем более в каждой стране существует эта самая специфика, к которой приходится адаптироваться, чтобы работать успешно.
— Говорят, что ваша авиакомпания вынуждена тратить огромные средства на химчистку: последний вариант униформы стюардесс, созданный итальянским модельером Ферре, выглядит сколь элегантно, столь и непрактично из-за преобладания очень светлых тонов.
— Думаю, это преувеличение — насчет подобных затрат. Да, униформа очень светлая, но это не имеет большого значения. Во-первых, наши стюардессы проходят специальное обучение на предмет ухода за униформой. Во-вторых, мы уже давно отказались от выдачи раз в два года целого комплекта униформы каждому сотруднику. Теперь те, кто работает в Korean Air, имеют определенное количество баллов, которые они могут тратить по реальной необходимости, заказывать себе именно то, что действительно требуется: кто-то годами носит блузку, но нуждается в частой смене банта, кому-то ежегодно нужны новые форменные брюки, а пиджак у него как новый много лет. То есть, наоборот, в нашей авиакомпании подход к униформе стал более рациональным.
— Как у вас формируется рейсовое меню?
— Еда — это очень важный аспект в работе авиакомпании. Вообще корейцы достаточно щепетильны в отношении пищи, пассажиры требовательны и разборчивы, многие предпочитают традиционную корейскую кухню. С другой стороны, мы понимаем, что наша национальная еда достаточно специфична, подойдет не каждому иностранцу. Но всеми силами стараемся соблюдать баланс, комбинируя корейские блюда и европейскую кухню. Во время перелетов мне самому очень любопытно попробовать разное, нахожу вкусными разные кухни мира.
От рюкзака до кейса
— Работа в авиакомпании — это была ваша мечта с юных лет?
— Нет, никогда в детстве и юности не думал об этом конкретно. Но всегда манили неизведанные места, путешествия, новые люди и культуры. Еще не представляя конкретно, кем и где именно хочу работать, я понял, что моя карьера точно должна быть связана с путешествиями. После университета вышло так, что подал документы в Korean Air, был принят на работу, которая оказалась полным соответствием моим желаниям.
— Куда вы совершили свое первое путешествие?
— Первый мой самостоятельный вояж, еще в студенческие годы, был в провинцию Канвон-до. Это одно из красивейших мест в Корее. Именно в том путешествии я осознал, насколько это важно для меня. Поездка была философской, я много думал, за многим наблюдал. В следующий раз, также будучи студентом, в одиночку я отправился в Англию — она стала моей первой заграницей. Два месяца бэкпэкерского опыта в другой стране, замечательная живая языковая практика и утверждение в мысли о своем предназначении. Но только теперь туристический рюкзак я сменил на деловой кейс в передвижениях по миру.
— Вы были представителем Korean Air в Шанхае и Мумбаи, в Анкоридже и Санкт-Петербурге. В какой из городов хотели бы снова вернуться?
— Как ни странно, больше всего скучаю по Индии. Характер ее жителей очень отличается от корейского, иногда приходилось преодолевать культурную разницу, привыкать к нравам и быту этой страны. Но люди там какие-то особенные, «невинные» в цивилизационном смысле. В Китае работалось хорошо, но это заблуждение, что менталитет всех азиатских наций схож и позволяет легко находить нам общий язык. В США все было понятно и рационально. А вот в Петербурге я понял, казалось бы, парадоксальную вещь: несмотря на разницу в облике, по характеру русские и корейцы очень похожи.
