Наталья Полозова: «Я правдолюб и привыкла говорить искренне и по существу»

Музей «Владивостокская крепость» — памятник истории и архитектуры и «номер один» из рекомендованных к посещению объектов для гостей саммита АТЭС. Историческую и военную ценность объекта признают и за пределами края, и даже за рубежом. Но вот руководитель и создатель музея Наталья Полозова не в почете. 

— Наталья Ивановна, недавно ряды почетных жителей Владивостока пополнились еще одной фамилией, художником Сергеем Черкасовым. Вы же, заслуженный работник культуры РФ, остаетесь в номинантах второй год подряд. Не расстроились?

— Наоборот... В первый раз меня номинировали со стороны ТОФ, но выбрали Дарькина. За какие заслуги? Я, например, каторжным трудом поднимала из руин «Владивостокскую крепость». Со своей семьей я исколесила весь Приморский край, собирая брошенное, непригодное вооружение. Теперь это раритеты — музейные экспонаты и гордость оружия России. Кто-то воровал и сдавал в металлолом, а мы собирали, реставрировали, порой и выкупали. Приходилось даже торговать на улицах турецкими вещами, а заработанное вкладывать в крепость.

Сегодня крепость, не получая никаких дотаций, сократив большую часть сотрудников из-за нехватки средств, продолжает миссию бесплатного обслуживания всех категорий социально необеспеченных граждан. Хотя это ответственность государства, а в данном случае — краевого бюджета. Впрочем, в наше время, когда руководители высокого уровня приватизируют исторические здания, удивляться этому не приходится. А уж тому, что «почетных» выбирают кулуарными методами, и подавно. Так что в этом году я уже сама просила не обсуждать мою кандидатуру.

— Вы всегда так прямолинейны?

— Я правдолюб и привыкла говорить искренне и по существу. Не всем это нравится, многие меня недолюбливают. Зачем я им такая, да еще и в «почетных»?! У меня в личном деле три строгих выговора. Последний, кстати, за организацию пьянки. Смешно, потому что я ни разу в жизни спиртного даже не пробовала.

Так вот эти выговоры — моя гордость. Это мои настоящие награды. Это живое свидетельство того, что я выстояла, не согнулась и с честью вышла из ситуации предательства, клеветы и ужаса прошлых лет. Я декабристка в душе: борец за справедливость, за обездоленных и униженных. Всю жизнь пахала на совесть. И в колхозе на полевых, закапываясь по шею.

— Но в сельхоз вы все-таки не пошли.

— Не пошла. Началась перестройка, и появилась вакансия в отделе культуры города Владивостока. Три этапа, огромный конкурс — и меня выбрал народ. За неполных три года я построила парк Минного городка: там было минно-торпедное управление, валялись снаряды. Чего мы только из озер ни вытаскивали! Я писала письма куда только могла, т.к. в стране не работала промышленность. Но в итоге добилась, чтобы нам доставили аттракционы, колесо обозрения, которые продавали на металлолом. В то трудное время я построила уютный парк отдыха для детей и взрослых: выставочный зал, детские комнаты, чистые озера, лодки, катамараны. Что сейчас с парком, почему «почетные» не поднимают вопрос о его развитии? Ведь Владивосток не имеет ни одного нормального парка.

— Вы отметили про отсутствие дотаций музею, а добиться их выделения не пробовали?

— Никогда ни с чьей руки не брала и не просила для себя. Характер такой. Когда совсем кризисная ситуация создалась, все-таки пошла. Три раза заседали, на этом и закончилось. Не хочется называть имена, в былые времена мною уважаемые. Пусть это останется на их совести.

Вообще, главная проблема любого музея — люди, не знающие истории и не ценящие все, что находится вокруг них. По статистике, из 100% посетителей «Владивостокской крепости» только 10-15% — жители Владивостока. Остальные приезжие. Как ни странно, именно приезжие стараются посетить наш музей, да еще и заказывают экскурсии по всей крепости, которая занимает всю территорию полуострова Муравьева-Амурского и Русского острова.

— Сегодня система фортификационных укреплений — памятник федерального значения, но полной паспортизации нет, инвентаризация не проведена. Т.е. по сути батареи, укрепления и форты «простаивают», их грабят. В Европе ведь есть опыт, что нам мешает полноценно использовать эти объекты сегодня?

— Мешает отсутствие воли и нежелание что-либо менять. Мы давно уже разработали подробный план по использованию этих объектов — лежит в столе, пылится. По мне так: отдать предпринимателю форт в аренду, либо бесплатно, либо с минимальной оплатой, но обязать проводить реконструкцию, содержать в надлежащем виде, соблюдать технику безопасности. Ведь прекрасная идея: небольшая выставка с исторической справкой (сотрудники музея с радостью в этом помогут), не надо мумифицировать все, а рядом кегельбан, детская площадка с аттракционами и много всего другого для семейного отдыха. Таким образом, человек мог бы соприкасаться с историей, история была бы повсеместной, а не только на страницах учебников.

— Вы все силы отдаете крепости — и физические, и моральные?

— Я ухожу отсюда, как и сотрудники, в 10 вечера, а то и позже. Не помню, сколько лет у меня не было отпуска, да и мы сами с сотрудниками называем себя «крепостными». У нас нет понятия: экскурсовод, методист, директор. Мы — многоплановые. То цветы посадить надо, то орудие заклинило. А к праздникам — покраска, подготовка мероприятий.

Прожив полвека, не предполагая такого, стала писать стихи. Про то, что мы созидаем, что мы творим, что уничтожаем, даем волю своим амбициям, не дружим, клевещем друг на друга. Это не талант открылся. Это — крик души. Разрывается она. «Ну почему мы все такие, стабильность не для нас дана. Мы если любим, то навечно. А разозлимся — навсегда».

Я по натуре большой оптимист и все еще верю, что, глядя на меня, люди поймут, что я это делаю не для себя. Своим примером я хочу донести, наконец, что и один в поле воин, что если я сама многое смогла, то вместе мы горы свернем. Но пока, кроме зависти, клеветы и нечестности, так ничего и не получила.